Коко вскочила и поспешно вышла из комнаты.
— С места в карьер, — проворчала Сюзанна.
Трент кивнул:
— Чтобы не дискредитировать Коко, будет лучше, если я проинформирую Холта более общепринятым способом.
— Пойду сварю кофе.
Сюзанна бросила на картину последний взгляд и направилась в кухню.
Трент сообщит Холту не слишком много нового, размышляла она, перемалывая кофейные зерна. Брэдфорд уже знает о легенде, о проведенных ими исследованиях, об опасностях, которым подверглись сестры. Вероятно, внук Кристиана сможет внести свою лепту, учитывая профессиональную подготовку, которой они не обладали. Но испытывает ли потомок художника хоть частичку интереса, обуревавшего все семейство?
Сюзанна верила, что эмоциональный стимул может изменить жизнь и что без душевной вовлеченности ничего путного не достигнуть.
Холт страстный человек. Но распространяется ли его страсть на что-то большее, чем примитивное вожделение? Не к ней, конечно, заверила она себя, тщательно отмеряя кофе. Насчет возможного романа она сказала именно то, что думала. Никогда больше не позволит себе влюбиться.
На самом деле Сюзанна боялась, что Холт прав. Оставалось только надеяться, что у нее хватит сил сопротивляться или хотя бы не вовлекать сердце в сексуальные игры. Нет ничего постыдного ни в желании, ни в стремлении к ласкам. Вероятно, отдавшись Холту, она сможет доказать себе, что не такая уж никчемная в постели.
Боже, как же хотелось снова почувствовать себя женщиной, снова испытать взрыв освобождающего наслаждения. «Мне почти тридцать, — подумала Сюзанна, — и единственный мужчина, с которым я была близка, нашел меня совершенно неинтересной в постели». Как долго еще придется гадать, так ли это?
Сюзанна вздрогнула, когда сильные руки легли на плечи.
Медленно, зная, как легко она бледнеет, Холт развернул ее к себе лицом.
— Куда пропала?
— Ох. Задумалась о прополке пахизандры.
— Неплохая отговорка, вложи ты в слова побольше энтузиазма.
Но решил не заострять внимания.
— Надо переговорить с лейтенантом Кугаром. Кофе выпью в другой раз.
— Ладно, я отвезу тебя.
— Мы поедем вместе с Максом и Трентом.
Сюзанна вздернула брови:
— Только мужчины, как я понимаю. Что ж, может, так будет лучше.
Холт нежно разгладил большим пальцем морщинку между насупленными бровями, чем удивил их обоих. Поймав себя на непривычном жесте, опустил руку.
— Ты чересчур волнуешься. Буду на связи.
— Спасибо. Поверь, я очень ценю твои усилия ради нас.
— Забудь.
Холт привлек ее к себе и целовал до тех пор, пока у нее не ослабли колени.
— Лучше вспоминай вот это.
Он вышел, а Сюзанна бессильно рухнула на стул.
Уж, конечно, не забудет, и сомнений нет.
Глава 6
Он не станет изображать доброго самаритянина, убеждал себя Холт. Разберется в ситуации и предпримет все, что посчитает нужным. Но кто-то должен приглядывать за Сюзанной, пока Ливингстона не засадили за решетку. А лучший способ оберегать ее — держаться поблизости.
Разбрызгивая гравий, Холт припарковался рядом с пикапом Сюзанны и сразу увидел, что она беседует возле магазина с клиентами. Удивив сам себя, решил побродить вокруг.
Он и раньше проезжал мимо «Садов на острове», но никогда не заходил внутрь. Просто не было повода. На деревянных столах и в декоративных горшках размещалось множество благоухающих цветов, и хотя не сумел бы отличить один от другого, но вполне оценил красоту. А может, тот факт, что витающие ароматы напомнили запах самой Сюзанны.
Она явно разбирается в своем деле, размышлял Холт. Магазин поражал чистотой, живой непринужденной атмосферой, манившей посетителей изучить растения и соблазнявшей на покупку.
Здесь и там были развешены красочные плакаты с фотографиями цветов и с инструкциями по высадке и уходу. Вдоль стен лежали штабеля мешков с посадочным грунтом и мульчей весом в пятьдесят и сто фунтов.
Холт разглядывал поддон с львиным зевом, когда услышал шелест в кустарнике позади. И тут же автоматически напрягся, дернув пальцами, словно выхватывая несуществующее оружие. Неслышно выдохнув, выругал себя. Необходимо искоренить такую реакцию. Он больше не полицейский, и никто не собирается выпрыгнуть из-за спины и вонзить восьмидюймовый нож.
Холт слегка повернул голову и узнал мальчишку, присевшего за выставленными пионами. Алекс выскочил из укрытия, торжествующе смеясь:
— Попал!
Сорванец радостно подпрыгивал между горшков и ваз.
— Сегодня я пигмей и попал в вас отравленной стрелой.
— Повезло мне, что я невосприимчив к пигмейским ядам, хотя, если бы ты использовал зелье Убанги, уже умер бы. А где твоя сестра?
— В оранжерее. Мама дала нам семена и подкормку, но мне стало скучно, поэтому я и ушел, — торопливо тараторил Алекс, зная, как быстро некоторые взрослые начинают злиться. — Лучше побегаю на улице, пока не уронил чего-нибудь.
Казалось, Холта ничуть не раздражала детская болтовня.
— Много клиентов укокошил сегодня?
— Не очень. Мама говорит, причина в том, что сегодня понедельник. Именно поэтому мы смогли придти к ней на работу, ведь у Кэролайн выходной.
— Тебе нравится приходить сюда?
Холт не понимал, как случилось, что они с мальчиком бредут среди цветочных горшков, и ручонка Алекса покоится в его ладони.
— Конечно, здесь очень здорово. Мама выращивает рассаду. Вот такую, видите?
Ребенок махнул рукой, указывая на многокрасочные цветы, обрамляющие засыпанную гравием стоянку.
— Вот те циннии я сам посадил, поэтому поливаю и подкармливаю. Иногда мы загружаем машину саженцами и удобрением и везем к тем людям, которым надо украсить садик.
— Хорошее дело.
— Когда мама закрывает магазин на обед, мы выходим на улицу, идем есть пиццу или играть в видеоигры. Мы бываем здесь почти каждый понедельник. Кроме…
Алекс прервался и пнул камешки.
— Кроме чего?
— На следующей неделе мы уедем на каникулы, но без мамы.
Холт смотрел вниз на понурившегося мальчика и задавался вопросом — что, черт возьми, ему теперь делать?
— Ну… э-э-э… полагаю, она очень занята.
— Кэролайн могла бы последить за магазином или кто-то еще, а мама поехала бы с нами. Но она не поедет.
— Ты ведь знаешь, что она отправилась бы с вами, если бы могла?
— Знаю.
Алекс снова пнул гравий и, когда Холт не отругал его, пнул в третий раз.
— Мы должны отправиться в какой-то Марта Виньярд с отцом и его новой женой. Мама говорит, что это будет приключением, мы станем гулять по пляжу и есть мороженое.
— Звучит заманчиво.
— Не хочу я никуда ехать. Непонятно, зачем мне это надо. Хочу в Диснейленд. С мамой.
Услышав, что детский голос надломился, Холт глубоко вздохнул и присел перед пареньком на корточки.
— Иногда приходится делать то, что не хочется. К тому же ты понимаешь, что надо присмотреть за Дженни во время поездки.
Алекс пожал плечами и засопел.
— Понимаю. Она боится уезжать. Но ведь ей-то всего пять.
— С тобой сестренке не будет страшно. Обещаю, что позабочусь о вашей маме в твое отсутствие.
— Хорошо.
Немного успокоившись, Алекс вытер нос тыльной стороной ладони.
— А можете показать след от выстрела в ногу?
— Без проблем.
Холт ткнул в шестидюймовую отметину на левой ноге над коленной чашечкой.
— Ничего себе.
Поскольку Холт вроде бы не возражал, Алекс провел кончиком пальца по шраму.
— Думаю, раз уж вы были полицейским, то хорошо позаботитесь о маме.
— Даже не сомневайся.
Сюзанна и сама не понимала, что почувствовала, увидев близко придвинутые темноволосые головы Холта и Алекса. Но, когда Брэдфорд поднял руку и погладил мальчика по волосам, ощутила прилив какого-то тепла внутри.
— Ну, и что здесь происходит?
Оба посмотрели друг на друга, обменявшись мимолетными заговорщицкими взглядами, прежде чем Холт поднялся.
— Мужской разговор, — ответил Брэдфорд и пожал Алексу руку.
— Ага, — гордо выпятил грудь сын. — Мужской разговор.
— Ясно. Что ж, крайне неприятно прерывать вас, но, если хочешь пиццу, должен вымыть руки.
— А он пойдет с нами? — спросил Алекс.
— Его зовут мистер Брэдфорд.
— Его зовут Холт, — подмигнул Алексу мужчина и получил в ответ усмешку.
— Так он пойдет?
— Посмотрим.
— Она всегда так говорит, — доверительно сообщил Алекс и помчался прочь в поисках сестры.
— Наверное, так и есть, — вздохнула Сюзанна и повернулась к Холту. — Чем могу помочь?
Волосы, прикрытые маленькой синей бейсболкой, свободно развевались по сторонам, отчего Сюзанна сейчас походила на шестнадцатилетнюю девчонку. Холт внезапно почувствовал себя таким же глупым и неуклюжим, как подросток, приглашающий на первое свидание.