Машина миновала деревню, и сейчас они ехали на приличной скорости по узкой дороге, по обеим сторонам которой росли могучие деревья. Росс притормозил у обочины и заглушил мотор.
— Ты как испуганный котенок. Чего ты боишься — что я не сдержу слова?
— Нет. — Ее голос звучал неуверенно. — Право же, я ничего не могу с собой поделать. Пожалуйста, постарайся понять.
— Я пытаюсь. Поверь мне, я пытаюсь. Но ты тоже иди мне навстречу. — Он замолк на мгновение, подбирая слова. — Ты должна доверять мне, или у нас ничего не получится, Джулия. Мы с тобой в одной лодке, и нам надо грести в одну сторону, иначе потонем.
— Я знаю. И я пытаюсь что-то сделать. Но вы знаете, как все у нас было, а я могу это только вообразить. Мне приходится заставлять себя делать некоторые вещи и смотреть на них так, как я не привыкла. Не надо меня торопить, я постараюсь справиться сама. Да, на это нужно время, а сколько, я и сама не знаю. И если вы будете давить на меня, то все испортите.
Он грустно улыбнулся.
— Что же, ты права, моя дорогая. Хорошо, давай забудем все, что я сказал. — Росс опустил руку в карман и достал серебряный портсигар. — Сигарету?
— Пожалуйста. — Довольная, что может больше не отвечать на его вопросы и помолчать какое-то время, она склонилась над зажигалкой и, закурив, откинулась на спинку сиденья. Сигарета помогала расслабиться, облегчала общение. Джулия почувствовала, что начинает успокаиваться. Росс делал все от него зависящее, проявлял к ней максимальное внимание, выказывал сочувствие, а ведь для него это тоже, наверное, нелегко.
Она незаметно повернулась к Россу и взглянула на его чеканный профиль, чувственный рот с четко очерченными губами, волевой подбородок с симпатичной ямочкой посередине. Она целовала эти губы, а он целовал ее, эти руки, спокойно лежащие сейчас на баранке автомобиля, страстно сжимали ее в объятиях, ласкали, доводили до любовного обморока. Казалось невероятным, что можно было забыть эти моменты. Разве такое забывается?
— Нам еще далеко? — спросила она, и он повернулся к ней. — Я хочу поскорее увидеть наш дом.
— Не очень. — Он помолчал, потом опустил руку в карман. — Перед тем как мы поедем дальше, я хочу тебе кое-что вернуть.
Джулия с удивлением посмотрела на маленькую коробочку, которую он вложил в ее руку, и почувствовала необыкновенное волнение.
— Открой ее, — попросил он.
Закусив губу, Джулия повиновалась. На черном бархате сиял оправленный в золото бриллиант. Джулия не могла заставить себя дотронуться до сияющих граней. Эта вещь принадлежала не ей. Кольцо имела право носить та другая, которая выбирала его с сияющими от счастья глазами.
— Очень красивое, — вежливо произнесла она и закрыла коробочку. — Извините, я… я не могу. Вы не возражаете, если я верну его вам?
— Ну уж нет, — сказал Росс твердо. — Очень даже возражаю. — Он взял коробочку, вынул кольцо, и сам надел его ей на палец. Прикосновение было решительным, но нежным. — Если мы собираемся все повторить, то должны вспомнить наши поступки с самого начала. Это первое кольцо, которое я подарил тебе. Ты его не снимала ни днем, ни ночью. — Он отпустил ее руку и добавил: — Я люблю тебя, Джули. Никогда не забывай об этом. Ну, а теперь давай поедем домой.
Примерно через полмили они свернули на узкую проселочную дорогу, по обе стороны которой были вырыты глубокие канавы. Джулия подумала, что в темноте в таком автомобиле она одна никогда бы не смогла здесь проехать, даже если была асом вождения, как утверждает Росс.
За поворотом среди розовых кустов и азалий появился крытый красной черепицей дом. Белые стены и наличники окон были увиты клематисами. Это был сказочный домик с картинки из детской книжки, о котором мечтает большинство людей, но так и не могут найти денег, чтобы позволить себе купить подобное чудо. Наверное, Россу пришлось потратить кучу денег, чтобы привести его в порядок — ставни и крыша выглядели как новенькие.
Росс вытащил из багажника чемодан и открыл дверцу машины, помогая Джулии выйти.
Сердце Джулии защемило от какого-то томительного ожидания. Она прошла за Россом по устланной плитами дорожке к дубовой двери, подождала, пока он вставил ключ и открыл замок. Они попали в просторный мрачноватый холл. Направо открытая дверь вела в гостиную. Джулия заметила большой камин из грубо отесанного камня. Две другие двери были закрыты. Изящная винтовая деревянная лестница вела наверх.
— Эту лестницу ты сам придумал? — спросила она, не глядя на него. — Очень необычно и привлекательно.
— Конечно, можешь не сомневаться, — сказал он, опуская чемодан на натертый воском пол. — У меня был целый год, чтобы все обдумать, пока шла реконструкция дома. В этих краях несложно найти хороших мастеров, но заставить их работать быстрее, чем им хочется, дьявольски трудно. — С непроницаемым выражением он подошел к самой дальней двери и распахнул ее. — Иди посмотри, это кухня. Надеюсь, ты вспомнишь, что любишь готовить?
Джулия медленно прошла за ним, окинула взглядом блестящее кухонное оборудование и признала очередное поражение своих надежд. Все было бесполезно. Она должна свыкнуться с мыслью, что придется жить с чужим человеком. Ни один предмет, что она сейчас увидела, не пробудил никаких воспоминаний; восхищение, удовольствие — да. Она чувствовала себя чужой в этом доме, ничто — ни запахи, ни вещи не возвращали ее в прошлое. Джулия с тоской посмотрела по сторонам и постаралась не расстраиваться. Она даже улыбнулась Россу.
— Да, я обожаю готовить, — ответила она и повернулась к двери. — Могу я пройти в свою комнату?
— Подожди минутку. — По его лицу нельзя было прочесть, о чем он думает. — Ты еще не видела сад. — Он протянул ей руку, но Джулия сделала вид, что не заметила этого жеста.
В эту минуту Джулии как никогда захотелось остаться одной, но Росс уже распахнул ведущую во двор дверь. Она неохотно подошла и встала рядом с ним, с невольным восхищением глядя на изумрудную зелень травы, покрывающую пологий склон, ведущий к пруду, над которым склонялись плакучие ивы.
Под огромным старым дубом она заметила великолепную немецкую овчарку, замершую при их появлении. Росс тихо свистнул, и зверь помчался к ним, шумно приветствуя хозяина. Джулия немного попятилась, увидев, как умная собака повернулась в ее сторону. Собака узнала ее, это было очевидно. Пес смотрел на нее с обожанием, поскуливал и перебирал лапами, боясь без приказа прикоснуться к ней. Огромный розовый язык умильно свесился на сторону, глаза светились любовью.
Помедлив мгновение, Джулия протянула руки и позволила холодному мокрому носу уткнуться в ее ладонь. Тихонько поглаживая, она почесала рукой у собаки за ушами. Та счастливо прижалась к ласковой руке.
— Шен, достаточно, — скомандовал Росс, и собака послушно уселась на землю, приветливо постукивая пушистым хвостом, готовая выполнить любое желание хозяина. — Ну как, рассеяны последние сомнения? — тихо спросил Росс.
Джулию поразила такая прозорливость.
— Я не совсем понимаю…
— Ты понимаешь, но не хочешь этого признать. В уголке твоего сознания прячется подозрение, что все, что я тебе рассказывал, может быть ложью, так? Хотя я и не представляю, какие мотивы могут мной руководить для того, чтобы выдавать себя за твоего мужа.
— Ну, хорошо, — ответила она честно. — Да, мне приходило в голову, что вы врете. Согласитесь, в этом нет ничего странного.
— Хватит об этом, Джули. Посмотри, может быть, ты что-нибудь вспомнишь? Ты готовила на нашей кухне мне завтрак. Тебе нравилось ходить по полу босиком. — Он прислонился к стене, засунув руки в карманы. — Ты посадила цветы и эти розовые кусты перед домом, переживала, когда несколько саженцев погибло. Помнишь ты или нет, но в этом доме есть часть тебя, и ты должна принять это как должное.
— Не волнуйтесь так, пожалуйста. — Она сама удивилась, как ровно прозвучал ее голос. — Кто же откажется от такого приза, как этот дом? Он восхитителен.
— Так ты рада, что заполучила понравившийся тебе дом? И только-то? — За резкостью фразы стояла горечь. — Ты хотела, кажется, посмотреть свою комнату?
Они поднялись наверх, и он показал ей спальню — большую комнату с двумя окнами и огромную кровать, занимавшую большую часть пространства. В спальне сладковато пахло розами, которые стояли в чудесных парных китайских вазах на каминной полке. Старинные бронзовые часы, расположенные между ними, гулко и хрипловато ударили три раза.
Джулия от неожиданности вздрогнула.
— Спускайся, когда будешь готова, — сказал Росс и распахнул дверь шкафа. — Здесь ты найдешь все необходимое. Я приготовлю чай. Миссис Купер оставила ужин в холодильнике.
— Кто это — миссис Купер?
— Женщина, которая готовит и убирается у нас. Я сказал ей, что на ужин достаточно будет приготовить салат и холодное мясо. Ты ведь любишь холодное мясо?
— Да, люблю. — Она колебалась. — А что еще вы сказали ей?
— Я все объяснил и попросил ее помочь нам. Она хорошая женщина и постарается вести себя как раньше, но ты должна быть готова, что могут произойти разные недоразумения. Ты ведь наверняка не помнишь ее.
— Вы уверены, что это так?
Он пожал плечами.
— Не узнала же ты собаку. Доктор Стюарт говорит, что на возвращение памяти может повлиять какая-нибудь незначительная на первый взгляд мельчайшая деталь, или, на худой конец, может понадобиться еще один удар по голове.
— Это идея, — пробормотала она, вызвав его слабую улыбку. — Думаю, что вы скоро созреете для такого шага.
— Нет уж, давай лучше по новой привыкай ко мне.
Она захлопнула за ним дверь и с облегчением прислонилась к косяку, закрыв глаза. Ей нужно выбрать правильный тон, найти маску, за которой легко было бы спрятаться, пока она не привыкнет к этой совершенно бредовой ситуации. И надо начинать сегодня, прямо сейчас, иначе все пойдет прахом.
Джулия огляделась. Подойдя к стенному шкафу, она открыла его и с любопытством заглянула вовнутрь. На вешалках висели платья, которые она никогда раньше не видела, но слабый запах духов был ей определенно знаком. Она расстегнула молнию янтарного шерстяного платья, которое Росс принес ей в больницу, и бросила его на кровать. Из шкафа вынула знакомое облегающее темно-синее платье, которое купила год назад, и немедленно почувствовала себя лучше. Она снова стала Джулией Гарднер, пусть хоть ненадолго.
На столике в серебряной рамке стояла большая фотография. Рука Росса лежала на ее обнаженном плече, и они вместе над чем-то смеялись. Глядя на себя и Росса в купальных костюмах, Джулию охватило чувство, что она случайно вторглась в чью-то чужую жизнь. Ей стало неприятно, она поставила фотографию на место и отвернулась. С каждой минутой Джулия чувствовала себя все хуже и хуже.
Услышав, что она спускается по лестнице, Росс вышел из кухни с подносом в руках. Он успел снять пиджак и засучить рукава. Ворот рубашки был расстегнут, и Джулия отметила, что у Росса красивая и сильная шея, правда, решила, что ему нужно было бы еще и побриться. От этих глупых мыслей ей стало немного легче. Кажется, он не заметил, что она сменила платье. Ну и пусть, так даже лучше.