Обессиленный, он всей своей тяжестью навалился на нее. Эшли могла бы без труда оттолкнуть его. Но ей почему-то не хотелось этого делать. Напротив, она жаждала заключить его в объятия, прижать к груди, отвести ото лба влажные от пота волосы и прижаться к нему губами. Эта реакция так потрясла и ужаснула ее, что она немедленно приступила к решительным действиям.
– Если ты закончил, – ледяным тоном заявила Эшли, – то я иду в ванную. Мне надо вымыться.
Она почувствовала, как Джо на мгновение напрягся, и приготовилась к гневной отповеди, однако на его лице была написана лишь легкая, ленивая насмешка:
– Чтобы стереть следы моих прикосновений? Боюсь, что это будет не так-то просто. Впрочем, я еще не закончил, любовь моя. – Его голос стал протяжным. – Если ты рассчитывала меня отпугнуть, то знай: это не сработало. Ночь только начинается, а мне надо компенсировать три безгрешных года. – Его ладонь снова коснулась груди Эшли, поглаживая нежный сосок, пока тот не восстал под его ласками.
– И начну я прямо сейчас, – прошептал Джо, склоняясь над ней.
Эшли просыпалась медленно и неохотно, с трудом заставляя себя разомкнуть тяжелые веки.
С минуту она тупо оглядывалась, не понимая, как оказалась в этой незнакомой комнате, но тут в ее памяти всплыли события прошедшей ночи, и она резко села в постели.
Впрочем, она зря испугалась: похоже, в комнате, кроме нее, никого не было. Эшли до крови закусила губу. Джо доказал, что настроен серьезно. Он больше не делал попыток улестить ее, а просто использовал, словно принадлежащую ему вещь. Вспомнив, как откровенно он наслаждался ее телом, она залилась краской.
Ночью, когда он наконец заснул, она долго лежала без сна, глотая слезы бессильного гнева. Не хватало еще, чтобы Джо проснулся и застал ее плачущей.
В определенном смысле она тоже одержала победу, ни словом, ни взглядом не дав ему понять, что его ласки хоть как-то трогают ее. Отчаянным усилием воли ей удалось сдержать инстинктивные порывы своего тела. И тем не менее она чувствовала себя человеком, потерпевшим сокрушительное поражение.
Теперь она знала, чего ждать от своего господина и повелителя. Вопрос заключался в том, как это вынести?
Эшли отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. Мимолетный взгляд на часы сказал ей, что половина утра уже миновала. Собрав с пола разбросанную одежду, она осторожно приоткрыла дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, стремглав бросилась в свою комнату.
В ожидании, пока наполнится ванна, Эшли критически оглядела себя в зеркале. В общем-то она легко отделалась. Конечно, в ее теле отдавалась незнакомая боль, а на груди и бедрах, там, где кожу царапала щетина Джо, остались красноватые пятна. Но в остальном я все та же – во всяком случае, если не приглядываться, сказала себе Эшли.
Она наскоро приняла ванну, постоянно прислушиваясь к любому шороху: вдруг Джо все-таки явится. Затем натянула облегающие белые брюки и ярко-красную хлопчатобумажную тенниску. Ей удалось замаскировать припухшие губы с помощью помады, однако с темными кругами под глазами она справиться не сумела. Что ж, Джо есть чем гордиться.
Она частично выместила свой гнев на волосах, затем отправилась вниз.
Казалось, дом был пуст, хотя откуда-то издалека доносился гул пылесоса. У подножия лестницы Эшли застыла в нерешительности, соображая, где может быть Джо. Она, по-видимому, спала очень крепко, ибо даже не почувствовала, когда он встал. И, если уж быть честной до конца, слегка краснея, призналась себе Эшли, она не ожидала, что проснется в одиночестве. За эту долгую ночь Джо не раз будил ее страстными, настойчивыми поцелуями. И она подсознательно ждала, что он так же поступит утром.
– Доброе утро, мадам. Вы будете сейчас завтракать?
Эшли невольно вскрикнула и круто развернулась: миссис Болтон, как всегда, бесшумно появилась за ее спиной. В маленьких глазках экономки сверкало любопытство.
– Только кофе, пожалуйста, – отозвалась Эшли, справившись с собой. – И не могли бы вы сказать мистеру Мэррику, что я хочу с ним поговорить?
На губах миссис Болтон мелькнула знакомая ядовитая усмешка:
– Боюсь, что хозяина не будет весь день, мадам. Он уехал сразу после завтрака. Разве он вам не сказал?
Эшли так и замерла.
– Ах, да, – после короткого замешательства отозвалась она. – Я… просто забыла. – И, поколебавшись, спросила: – Он не забыл взять сережки?
– Нет, не забыл, мадам. – Тон экономки был вполне почтительным, но в ее взгляде светилось злорадство. – Я отыскала их еще вчера вечером, раз уж это оказалось так срочно. Принести вам кофе в гостиную?
– Спасибо, – выдавила Эшли и отвернулась.
Каким-то образом ей удалось добрести до гостиной. Подойдя к французским окнам, девушка распахнула их и глубоко вдохнула прохладный весенний воздух. Утро было серым, пахло дождем, и в горле Эшли стояли невыплаканные слезы.
Я и не знала, что буду так страдать, с тоской подумала она. А ведь давала себе слово, что больше никогда не буду плакать из-за Джо…
Господи, только не это! – взмолилась про себя Эшли, терзаясь душевной мукой. Как могло такое случиться? Почему этот бездушный мерзавец по-прежнему способен причинить ей боль?
Потому что я люблю его, помоги мне Боже. Я по-прежнему его люблю, призналась она себе.
Казалось, она простояла у окна целую вечность, глядя в тихий сад невидящими глазами.
Как же я не сумела разобраться в своих противоречивых чувствах и поняла все только сейчас, когда снова стало ясно, что у наших отношений нет будущего?! Прошлой ночью Джо овладел моим телом, а значит, получил от «Лэндонс» все, чего добивался. А больше ему ничего и не нужно – он доказал это, преспокойно уйдя утром из дома.
Казалось, ей следовало радоваться: ведь она выстояла, не показав ему, что чувствовала на самом деле. Он сумел взять, но она ничего не дала ему добровольно. Впрочем, это ровным счетом ничего бы не изменило. Все равно она проснулась бы в одиночестве.
Эшли не могла даже ревновать к Эрике, ибо знала, что и той не суждено полностью завладеть сердцем Джо, каким бы бурным ни был их роман. В его жизни были вещи поважнее, и любой женщине пришлось бы смириться с тем, что она всегда будет где-то на задворках. Даже такой, как Эрика.
К счастью, Джо не знает и никогда не узнает о моих смятенных чувствах, радовалась Эшли. Моя любовь к нему навсегда должна остаться тайной.
Она почувствовала, что продрогла, и закрыла окно. В это время явилась миссис Болтон с подносом.
– Я вижу, камин снова не разжигали, – заметила Эшли.
– Миссис Мэррик, мадам, не велела…
– Теперь я – миссис Мэррик, – холодно оборвала экономку девушка. – И пока на улице холодно, я требую, чтобы камин в гостиной топили каждое утро. Я ясно выразилась?
– Совершенно. – В голосе миссис Болтон звенели негодующие нотки. – Но я привыкла получать приказы от миссис Эрики. И должна вам заметить, мадам, что хозяйке не нравится, когда не выполняют ее распоряжений.
– Мне тоже, – спокойно отозвалась Эшли. – И мне кажется, миссис Болтон, нам будет лучше найти общий язык, иначе мне придется с вами расстаться.
Лицо и шея экономки пошли красными пятнами:
– Вы не имеете права…
– Имею. – Эшли налила себе кофе. – Итак, вы уволены со следующего месяца.
– Можете говорить что угодно. – Экономка уже не пыталась скрыть своего презрения. – Очень скоро вы убедитесь, что это никого не интересует. Еще посмотрим, кто из нас первым вылетит отсюда.
И она с грохотом захлопнула за собой дверь гостиной.
Наплевать, подумала Эшли, откидываясь в кресле. Эта стычка произошла на пустом месте, но конфликт с экономкой назревал давно. Девушка вспомнила, как, еще невестой Джо приезжая в Гринхолл, всегда чувствовала себя в присутствии миссис Болтон неуклюжей школьницей.
Но теперь я уже не та наивная девчонка, какой была когда-то, подумала Эшли. Уж об этом Джо позаботился.
А пока, хочет она того или нет, Гринхоллу предстояло на какое-то время стать ее домом.
Эшли огляделась вокруг и поморщилась. Здесь все было очень элегантным, но при этом выглядело каким-то холодным и бездушным. Гостиная напоминала картинку из модного журнала, однако уюта в ней не было и в помине. И вообще, вспомнила Эшли, единственной приятной комнатой в доме был кабинет Джайлса, который тот ревниво оберегал. Теперь он перешел к Джо. Может, мне стоит самой обставить для себя какую-нибудь из комнат? – задумалась Эшли.
Гринхоллу недоставало душевности. Наверное, таков удел любого большого дома, где нет ни детей, ни домашних животных, ни большой дружной семьи.
Увы, я не в силах что-либо изменить, но все же комнату себе оборудую. Эшли даже знала, которую выбрать.
В дальней части дома располагалась небольшая утренняя гостиная, выходившая окнами на заросли кустарника. Эта комната была темной и тесноватой,0) и, вероятно, поэтому Эрика не сочла ее достойной своего внимания.
Войдя туда, Эшли огляделась. Тяжелой старомодной мебели пора отправиться на чердак, решила девушка. Ее заменят самые любимые предметы обстановки из моей старой квартиры. Выцветшие, но все равно прелестные шелковистые обои можно оставить, а вот шторы выбрать посветлее. Начать, пожалуй, можно прямо сейчас.
Она вызвала миссис Болтон и спокойно объявила, что желает, чтобы из комнаты вынесли мебель. Эшли ждала новых возражений, однако экономка лишь поджала губы и утвердительно кивнула.
Наверное, думает, что темная комната в дальнем углу – самое подходящее для меня место, усмехнулась про себя Эшли.
Отдав распоряжения, она отправилась в город. Агент по продаже недвижимости не выразил особого восторга, узнав, что клиентка решила не продавать свою мебель, хотя неохотно признался, что из квартиры еще ничего не вывезено.
Он был очень раздражен, узнав, что Эшли приняла решение сдать ее частично меблированной. Дело в том, что переговоры с двумя покупателями уже были в самом разгаре.
– Спросите, не устроит ли их краткосрочная аренда, – пожала плечами Эшли в ответ на протесты агента.
– Нет, не устроит, – скорбно отозвался тот. – Можно мне узнать, почему вы передумали? Мистер Мэррик заявил совершенно твердо, что вы хотите продать квартиру.
Она уловила в глазах агента искорку любопытства и непринужденно улыбнулась:
– Мы посоветовались и решили, что не помешает иметь пристанище поблизости от офиса.
Эшли открыла дверь в квартиру со странным чувством. Минуло всего несколько дней с тех пор, как она уехала отсюда, но казалось, прошла целая вечность. Как здесь уютно! – думала она, бродя по комнатам. Неудивительно, что покупатели нашлись сразу. Но почему-то теперь Эшли чувствовала себя чужой в собственной квартире, и это ощущение ей не понравилось.
– Эй! – вслух произнесла она. – Я ведь отсутствовала совсем недолго. И очень скоро вернусь сюда!
Эшли отобрала мебель, которую решила увезти в поместье, и пометила ее ярлычками. Агент по недвижимости снабдил ее телефоном фирмы, занимавшейся мелкими перевозками, и она как раз собиралась позвонить туда, как вдруг услышала какую-то возню у двери.
Очередной покупатель, решила она, открывая, и тут же изумленно ахнула:
– Мартин!
Тот, похоже, тоже был в шоке.
– Мне сообщили, что твоя квартира выставлена на продажу, так как… – Он осекся. – Эшли, ведь это неправда! Ты не могла выйти замуж!