При мысли, что о ней кто-то заботится, у Джесс подступил комок к горлу. Она хорошо знала свою двойняшку. На самом деле Лилиан хотела сказать: «Я помню, сегодня первая годовщина твоей свадьбы, помню, что завтра исполнится год со дня смерти Жана, и буду с тобой».
Год назад именно сестра удержала ее на краю пропасти между жизнью и смертью. Позже Джессика высоко оценила поступок Лилиан в те дни. Сестренка сама только первый год замужем и крепко любила своего Патрика, а молодой супруг так беззаветно обожал Лилиан, что новая разлука, даже кратковременная, доставила бы обоим боль. Нет, Джессика больше не могла позволить сестре приносить себя в жертву.
— Ох, дорогая, я была бы так рада, если бы ты приехала, — ответила она, пытаясь скрыть, что плачет, — но ведь меня здесь не будет. Завтра утром я уезжаю в Гавр.
— Я поеду с тобой, — тут же предложила сестра, и Джесс задумалась, борясь с соблазном не быть одной.
— Нет, — справившись с собой, твердым голосом ответила она. — Честное слово, теперь со мной все в порядке. — И хотя в подобный момент самым дорогим для нее стало бы общество сестры, продолжила: — Если ты не станешь возражать, Лил, я бы хотела съездить на могилу мужа одна.
На другом конце провода возникла маленькая пауза, а затем Лилиан, доказав делом, что осталась такой же чуткой, как прежде, тихо спросила:
— Ты уверена, Джесс?
Когда несколько минут спустя Джессика положила трубку, ей было трудно удержать слезы. Уже не хотелось идти в библиотеку искать подробную карту. Единственным желанием было побыстрее добраться до своей комнаты и выплакаться вволю.
Боясь разрыдаться по дороге, Джессика взбежала по лестнице и едва успела достичь площадки, как перед ней открылась дверь спальни Шарля. Судорожно сглотнув, девушка пролетела мимо и ворвалась в свою, как она считала, неприступную крепость. Однако закрыть дверь в комнату она не успела: Шарль вошел сразу же за ней.
— Что-то не так, дорогая? — настойчиво спросил он.
— М-моя сестра… О-она хотела приехать и остаться на н-несколько дней. — Джессика задыхалась от волнения и вытирала непослушные слезы, которые сбегали по ее щекам.
Шарль подошел поближе и взял девушку за руку.
— Тут не из-за чего плакать, маленькая, — пробормотал он, усаживая ее на край кровати и садясь рядом. — Рене моментально приготовит для нее комнату.
— Лилиан не приедет, — покачала головой Джессика. — Я сказала, чтобы она не приезжала. О, она такая добрая… — всхлипнула девушка. — Вы не представляете… Лилиан вспомнила, что год назад мы с Жаном поженились. А завтра год, как Жан… — Она не смогла продолжить.
— Тсс… — принялся успокаивать ее Шарль.
Каран положил руку ей на плечи и слегка обнял. Так они просидели несколько секунд, затем, судорожно вздохнув, Джесс вдруг ощутила прикосновение Шарля и, резко отпрянув, вскочила с кровати.
— Я… Мне уже лучше, — сказала она. Он пристально посмотрел на нее, и Джесс поняла — он ей не поверил.
Обернувшись, Каран тут же заметил расстеленную на кровати карту.
— Думаете куда-то съездить? — встревоженно спросил Шарль.
— Хочу отвезти цветы Жану, — ответила Джессика и увидела: Шарль едва заметно кивнул.
— Я отвезу вас, — сразу же заявил деверь.
— Я… поеду туда только завтра утром… и сама могу вести машину.
— Я так не думаю, — возразил Шарль и добавил: — Посмотрите на себя: у вас глаза красные от слез. Вы плохо спали всю эту неделю?
— Я… я в порядке, — ответила Джессика, внезапно перестав плакать и ощутив уже знакомое чувство приближения вспышки гнева. О Боже, ну что он за человек! — Я больше не та мямля, которой была раньше. Я…
— Я знаю это! — спокойно возразил Каран. — По сравнению с тем днем, когда я впервые позвонил вам, вы чрезвычайно изменились. Но, — продолжил Шарль, увидев, что Джесс собирается перебить его, — можете думать о себе что угодно, а я знаю, вы пойдете на все, лишь бы никто не увидел ваших слез. Не уверен, что к завтрашнему дню вы не будете немного нервничать… Вот почему, — закончил, лукаво приподняв уголки губ, Каран, — ради того, чтобы сохранить жизнь кому-нибудь из моих соотечественников, который завтра окажется на дороге, машину поведу я.
Джессика не улыбнулась в ответ, но поняла: в словах Карана есть неоспоримая логика. Она тоже боялась, что не сможет сосредоточиться за рулем.
— Мы выедем отсюда в восемь, — решил Шарль, а затем добавил фразу, которая заставила Джессику как следует призадуматься: — Родители Жана будут рады, если мы нанесем им визит.
В это мгновение вся враждебность Джесс растаяла как дым.
— Так месье и мадам Деберль знают, что я здесь… в вашем доме? — ахнула девушка.
— Знали обо всем с того дня, когда вы сообщили мне точную дату вашего приезда во Францию.
— А родители Жана ничего не подумают обо мне плохого? Они осведомлены, что я приехала ухаживать за вашими лошадьми?
— Тетя и дядя рады, что вы согласились приехать, — заверил Шарль. — Они видели, как счастлив был с вами Жан. Как… — Мужчина резко прервался, когда услышал болезненный стон Джесс. — Что я сказал? Что?..
Девушка медленно отвернулась.
— Он… счастлив? — прошептала Джессика. Ее жгло чувство вины, и она отчаянно пыталась взять себя в руки, вытирая слезы, но те набегали вновь и вновь, и ей пришлось сдаться. — Видите, что вы наделали? Пожалуйста, уйдите, пока… — она проглотила комок в горле, — …пока я еще могу справиться с собой.
Но Каран двинулся не к выходу из комнаты, как надеялась Джесс, а к ней. Подойдя к ней сзади, Шарль просто тихонько обнял. Понимая, что битву со слезами девушка проиграла, он решил пощадить ее гордость.
— Джесси, маленькая, весь этот год вам следовало соблюдать траур, — мягко сказал мужчина. — Но, я думаю, послезавтра — ради ваших счастливых воспоминаний о Жане — вы попробуете начать жить и для себя. — Произнеся эти слова, Шарль легко коснулся губами длинных светлых волос девушки.
Этот поцелуй и реплику Шарля Джессика приняла как дань сочувствию и уважению. И в то же время замечание о том, что с послезавтрашнего дня она должна начать жить для себя, запало ей в душу. Да, она хотела жить полной жизнью, по-настоящему!
Глава 5
С восьми часов утра, когда машина, которую вел уверенной рукой Шарль, направилась в сторону Гавра, Джессика пребывала в мрачном настроении. Чем быстрее приближалось место назначения, тем глубже она уходила в себя.
— Не разговаривать, наверное, это не слишком хорошая мысль, — промолвил Шарль после получаса, в течение которого не было произнесено ни слова.
— Мне нужно… — с трудом девушка заставила себя начать разговор. — С Сэнди и Адмиралом все будет в порядке, не правда ли?
Шарль дружески коснулся руки девушки, лежавшей у нее на коленях.
— Как вы думаете, кто присматривал за лошадьми, когда вы так долго собирались приехать? — в свою очередь спросил Каран, и Джессика была вынуждена согласиться, что он опять прав.
Они остановились по дороге купить цветы. Жан любил желтый цвет, и Джессика купила желтые розы, мимозу и желтую цветочную вазу.
Когда они вышли из машины, Джессика прижимала к груди цветы, а вазу нес Шарль. Девушка боялась, что не сможет вспомнить, где похоронен Жан. Но Шарль, хотя и не присутствовал на похоронах, уверенно повел ее прямо к месту упокоения.
В изголовье могилы уже лежали свежие цветы, и Джесс поняла — родители ее мужа побывали здесь с раннего утра. Шарль сходил к ближайшей колонке и набрал в вазу воды, а потом молча стоял рядом, пока Джессика ставила в нее розы и мимозу. Теперь девушка была рада, что деверь поехал с ней. А когда через несколько прошедших в безмолвии минут Шарль ушел к машине, оставив Джессику наедине с ее размышлениями, она в полной мере оценила его чуткость.
При воспоминании о неудачном замужестве Джесс все еще жгло чувство вины, однако она приняла реплику Шарля, что мысли о Жане должны быть хорошими. Сначала она коротко всхлипнула, но заставила себя вспомнить о более счастливых временах, о доброте Жана, его мягкости и застенчивости с людьми и феноменальном умении обращения с любой лошадью. После сестры он был ее лучшим другом. Милый Жан, добрый друг и… Слезы жгли ей глаза, и все же девушка радовалась, что нашла в себе силы приехать.
Наконец она вернулась к машине, у которой ждал ее Шарль. Когда Джесс взялась за ручку дверцы, Каран остановил ее, положив руки на плечи. Волей-неволей отвлекшись от мрачных мыслей, девушка ощутила дрожь и, подняв голову, посмотрела в строгие серые глаза.
— Что?.. — тихо спросила она.
— Я должен сказать вам, — спокойно начал Каран, — мои тетя и дядя были очень довольны, когда я сообщил им, что вы сегодня приедете сюда.
— Вы звонили им?
Мужчина кивнул.
— Они пригласили нас на ленч.
— Ох, Шарль… — прошептала Джессика и тихонько высвободилась из его объятий. Вчера деверь что-то сказал насчет визита к родителям Жана. Он оказался во многом прав: лучше было предупредить их о своем приезде, чем сваливаться как снег на голову. Но ехать в дом погибшего мужа она не хотела и даже знала почему. Возвращаться туда, где… ей не хватит смелости, она… Мысли начинали путаться.
— Не думаю, что я очень голодна, но… — Джессика собрала остатки мужества и согласилась поехать к Деберлям.
Шарль что-то растроганно пробормотал по-французски. Конечно, она не поняла ни слова, но этого, видимо, и не требовалось. Затем деверь помог ей сесть в машину.
Месье и мадам Деберль встретили их очень радушно.
— Ох, какая вы бледная! — воскликнула Мари Деберль и заключила невестку в объятия. То же самое сделал и Пьер Деберль. И, надо признать, свекор обнимал Джессику куда горячее, чем родной отец.
Ленч не стал таким страшным испытанием, как она боялась. При этом Джессика догадывалась, что должна благодарить Шарля; как только упоминалось имя Жана и тень набегала на лица, Каран сразу же начинал рассказывать забавные случаи из жизни кузена.
И мать, и отец Жана хорошо говорили по-английски, хотя и не так быстро, как Шарль. Иногда, увы, они с Джесс не понимали друг друга, и тогда Шарль любезно брал на себя обязанности переводчика. Сделать это ему пришлось, когда Пьер Деберль заговорил о деньгах. Поскольку тема была крайне деликатная, чем горячее свекор пытался убедить невестку, что Жан хотел обеспечить свою жену, тем более неуютно становилось Джессике.
— Извините, я вас не понимаю, — наконец призналась, краснея и ощущая крайнюю неловкость, девушка.
— Не смущайтесь, маленькая, — успокоил Шарль. — Просто мой дядя хочет, чтобы вы поняли желания Жана и их собственные. Дядя говорит, вы написали юристу Жана, что отказываетесь от назначенного вам содержания, о котором их сын известил своего адвоката за неделю до вашей свадьбы, но…
— Пожалуйста… Я никогда не знала, что у Жана есть деньги. И… — Голос Джесс предательски дрогнул. — Я не могу принять их.
— Мы расстраиваем вас. Пожалуйста, простите, — быстро сказала мадам Деберль, и Джессику обожгло чувство жгучего стыда. Это они должны простить ее!
Обратная дорога стала для девушки настоящей пыткой. Визит к родителям Жана казался ошибкой. Конечно, она попыталась сделать вид, что ничуть не расстроена. Притворяться приходилось, потому что Деберли — родители ее мужа и хорошо относились к ней. Кроме того, пожилая чета тоже прожила трудный год…