— Знаю. Мое самопожертвование было, с одной стороны, вызвано желанием сдержать твою пресловутую страсть к экономии…
— А с другой?
— Предоставляю тебе самой догадаться. — Он провел пальцем по ее щеке и улыбнулся сводящей с ума улыбкой. — Мне пора, до встречи!
Келли отправилась в Лондон в прекрасном настроении, сознавая, что выглядит как нельзя лучше в своем черном платье и коротком пальто необыкновенного абрикосового цвета, выгодно оттенявшего ее смуглую кожу. Вивьен действительно оказалась прекрасной помощницей, она не только подобрала цвет и фасон, но и строго следовала инструкциям Лоренса — проследить, чтобы Келли не экономила на себе. Мало того, что она сразу привела Келли в отдел, специализирующийся на продаже одежды самых известных фирм, так еще и подбила на покупку туфель и сумочки.
Келли вошла в издательство, и ее уверенности в себе слегка поубавилось. Чарлз Мэн заболел, сообщили ей в приемной, но если миссис Лаутон соблаговолит немного подождать, ею займется другой редактор. Через несколько минут дверь в кабинет распахнулась, и на пороге показался мужчина.
— Простите, что заставил вас ждать, миссис Лаутон… — Он вдруг замолчал, его брови от изумления поползли вверх. — Келли?! Глазам не верю! Так это ты — Клитемнестра Лаутон?
— Господи! Шон Бэнкс!
Келли протянула ему руку, но он заключил ее в объятья и звонко расцеловал в обе щеки.
— Я даже не подозревал, что твое полное имя Клитемнестра.
Лучезарная улыбка не сходила с его лица.
— Это моя страшная тайна! Черт побери, Шон, так ты здесь работаешь? А я предполагала встретиться с неким Чарлзом Мэном.
— Это мой шеф. Он свалился с гриппом, но несравненная миссис Мэн, надеюсь, облегчит его страдания!..
Ухоженный, прекрасно одетый и отлично выглядящий Шон разительно отличался от тощего, вечно голодного студента, которого Келли знала в прошлом. Он предложил ей кресло, а сам устроился за столом.
— Ну и ну! Маленькая Келли — наш подающий надежды автор и к тому же замужняя дама. — Шон окинул ее оценивающим взглядом. — Ты прекрасно выглядишь!
Благодаря Вивьен и Лоренсу, с тайным удовольствием подумала она.
— Ты тоже, Шон.
С ним было очень легко, словно в их дружбе и не существовало двенадцатилетнего перерыва, хотя Келли и улыбнулась скептически, когда Шон стал уверять, что никогда не забывал ее.
— Расскажи кому-нибудь другому! Я немного выросла и уже не та наивная девочка, которую ты знал. — Она улыбнулась. — Я действительно верила тогда, что ты заберешь меня в Оксфорд и будешь очень счастлив со мной.
— Правда? — изумился он. — Мне это никогда и в голову не приходило.
— Разумеется! Теперь-то я это знаю и постараюсь быть предельно осторожна, или тебе придется отказаться от публикации романа.
— И не надейся! Чарлз уже включил его в план. Моя работа заключается в том, чтобы помочь тебе немного сократить объем книги и внести кое-какие поправки. Не беспокойся, я хороший редактор, — уверил он.
Келли не сомневалась. Шон был самым умным из всех молодых людей, которых она знала. За исключением Лоренса Лаутона, конечно!..
Затем последовал насыщенный беседами и встречами день, с роскошным ланчем в фешенебельном ресторане.
Келли возвратилась домой в полной эйфории. Чарлз Мэн и Шон полагали, что книга, если над ней еще немного поработать, безусловно станет бестселлером!..
— Как прошел день? — поинтересовался Лоренс.
— Все так чудесно — просто голова кругом! — просияла она. — Роман издадут, нужно только внести кое-какие поправки. Я расскажу тебе все за обедом, правда, я сама не голодна: поела в ресторане.
Лоренс поцеловал ее в щеку.
— Заказать что-нибудь к обеду?
— Нет, я вчера приготовила запеканку, ее нужно только разогреть… Обещаю рассказать тебе все-все в мельчайших подробностях, но сейчас я просто мечтаю о горячей ванне, прости меня…
Они сидели за столом на кухне, которую Келли очень любила. Пока она принимала ванну, Лоренс сменил строгий костюм на свитер и вельветовые брюки. При верхнем свете его волосы поблескивали, как отполированное серебро, и даже несмотря на темные тени под глазами, он выглядел потрясающе привлекательно. Келли стояла у плиты в алом свитере и черных джинсах. Накладывая в тарелки запеканку, она тайком еще раз внимательно взглянула на мужа. И как она могла считать Шона неотразимым? Теперь он явно проигрывал в сравнении с Лоренсом.
— Я жду, — голос Лоренса не выражал никаких эмоций, — когда ты наконец придешь в себя и расскажешь, как тебя приняли в издательстве.
Келли собралась с мыслями и принялась рассказывать. Она не скрывала своего огорчения по поводу того, что нужно что-то менять в романе, искренне радовалась обрушившимся на нее в этот день похвалам и комплиментам, но самое главное она все-таки приберегла под конец…
— Чарлз Мэн заболел, — сказала она в заключение и улыбнулась, глаза ее заискрились. — Книгу передали другому редактору, и, к моему величайшему удивлению, им оказался Шон Бэнкс, которого я знала еще в университете!
Лицо Лоренса приняло то невозмутимое выражение, которого Келли очень боялась.
— Шон Бэнкс, — процедил Лоренс, прищурившись. — Если мне не изменяет память, ты очень хорошо его знала. Разве не он был предметом твоего юношеского обожания?
11
Келли в полном изумлении уставилась на него, и улыбка медленно сползла с ее лица.
— Боже праведный! Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами.
— Джилл много говорила об этом.
— Должно быть, тебе было очень скучно все это слушать. — Она поднялась. — Хочешь сыра?
— Нет, мне не было скучно, и я не хочу сыра. — Лоренс внезапно взял ее за руку и повернул к себе. — Кстати, ты могла бы уже понять, что рассказы Джилл никогда не надоедали мне, если касались тебя! Она говорила, что ты была без ума от своего Шона Бэнкса.
— Он вовсе не мой.
Келли попыталась вырваться, но Лоренс крепко держал ее.
— Однако ты ведь хотела, чтобы он стал твоим?!
Она выразительно посмотрела на свое запястье. Лоренс перехватил ее взгляд, но руки не выпустил, лишь погладил красные отметины, оставленные его пальцами.
— Мне было всего восемнадцать, Лоренс, — спокойно сказала Келли. — Шон был аспирантом и гораздо старше меня. До этого я общалась только с отцом и его учениками, которые иногда заходили к нам, и в том, что касается мужчин, была абсолютно несведуща и наивна. Мне льстило, что Шон оказывает мне какие-то знаки внимания. Все подружки завидовали. Разумеется, я была без ума от него!
— Это из-за него ты решила отправить роман в определенное издательство?
— Нет! — Она наконец высвободила руку и собрала тарелки. — Я выбрала это издательство только потому, что они издают подобного рода литературу. Я и понятия не имела, что там работает Шон.
В глазах Лоренса читалось такое явное недоверие, что Келли от смущения с особой тщательностью занялась столом. Лоренс тем временем отнес поднос с кофейником и чашками в гостиную. У Келли возникло большое желание оставить его там одного, но воспоминание о «холодной войне» между ними заставило ее переступить порог гостиной. Она села на свое обычное место на софе и принялась разливать кофе.
— Было бы странно, — заметил Лоренс, принимая чашку, — если бы у меня это не вызывало дурного предчувствия.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Келли.
— Нашу совместную жизнь. Мне не нравится, что моя жена работает в тесном контакте с мужчиной, который когда-то был ее любовником.
— Ты ревнуешь? — Глаза Келли округлились.
Лоренс саркастически усмехнулся.
— Разве в это невозможно поверить?
— Нет, — отрезала она. — У нас с тобой не те отношения.
Лоренс пожал плечами.
— Какими бы они ни были, это не исключает ревность с моей стороны. Признаюсь, это чувство для меня новое и, как выясняется, малоприятное, поэтому постараюсь сделать так, чтобы ты никогда не узнала его.
Келли допила свой кофе, поднялась и бросила на мужа спокойный, слегка презрительный взгляд.
— Единственная женщина, к которой я могла бы ревновать, мертва. Спокойной ночи. Лоренс. — Она гордо вышла из комнаты.
Всю ночь Келли вертелась с боку на бок, пыталась читать, но заснула, только когда забрезжил рассвет.
Войдя утром в кухню, она обнаружила записку:
«Ты спала, когда я уходил. Не работай слишком много. До вечера. Л.»
Да, такое послание не станешь перевязывать розовой ленточкой и хранить в потайном ящичке секретера до старости, угрюмо подумала она и, отчитавшись о поездке перед матерью, свекровью и Вивьен, занялась правкой рукописи в соответствии с рекомендациями Шона. Лоренс, вернувшись домой, вел себя так, словно между ними ничего не произошло, и Келли облегченно вздохнула. После ужина смотрели телевизор. Раздался звонок, Лоренс взял трубку, коротко ответил, передал ее жене и вышел из комнаты. Спина его при этом выражала неодобрение гораздо красноречивее лица…
— Привет, Келли. Это Шон. Прости, что беспокою. Как продвигается работа? Шеф интересуется, когда ты закончишь.
Келли рассказала о своих успехах и услышала в ответ много приятных слов.
— Мне нужна еще неделя. Я никак не могу приступить к самым сложным моментам.
— Это даже хорошо, потому что мне видится совсем новый поворот любовной линии. Я все как следует обдумаю и позвоню тебе завтра утром, — очень довольным голосом закончил разговор Шон.
Когда Лоренс вернулся, в руке он держал стакан виски. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы отказаться от желания объяснить причину звонка Шона. Это несправедливо, обиженно подумала Келли. Лоренс не имеет права вести себя как собственник!..
— Что ему было нужно?
Глаза Келли опасно сузились.
— Если ты имеешь в виду Шона, он интересовался ходом работы над романом. Чарлз Мэн заинтересован, чтобы я закончила как можно скорее.
— Хотелось бы верить, что мистер Бэнкс не столь же сильно заинтересован в скорейшей встрече с тобой по личному поводу, — горько съязвил Лоренс, чем невольно вновь привлек внимание Келли к стакану в его руке.
— Сколько ты выпил?
Лоренс бросил на нее враждебный взгляд.
— За исключением тех случаев, когда ты едешь со мной в машине, тебя это не касается, женушка!
Только Лоренс способен произнести слово «женушка» как оскорбление, горько подумала она.
— Совершенно верно, — сдержанно сказала Келли и поднялась. — Пойду спать. Спокойной ночи.
— Не спешите, миссис Лаутон. — Он вскочил, загородив ей дорогу. — Вы еще не поцеловали меня. Даже такое супружество, как наше, допускает целомудренный поцелуй на ночь!
— У тебя сегодня отвратительное настроение.
Она потянулась к его щеке, но Лоренс схватил ее в объятия и яростно поцеловал в губы, пресекая какие бы то ни было попытки вырваться.
Его поцелуй все еще хранил холод льда, брошенного в виски, но страстные движения горячего языка мгновенно зажгли кровь Келли. Вдруг Лоренс отстранил ее, да так внезапно, что она пошатнулась.
— Иди спать, — неприязненно буркнул он и поднял свой бокал. — За супружеское блаженство, дорогая!