— Мать не была глупой, — продолжала она, — но после смерти отца очень изменилась. Она стала отчаянно нуждаться во внимании. Я, конечно, понимаю… одиночество… Но мама вела себя так… глупо.
Мелани не смотрела на Уолтера, боясь, что, увидев выражение его лица, не сможет до конца выговориться. Голос ее окреп.
— Она трижды выходила замуж после смерти отца, и каждый последующий муж был хуже предыдущего… пока она не докатилась до Гарри.
Мелани не сводила глаз с нового платья. Пепел и розы…
— Я любила мать… и мне было стыдно за нее. Когда она вышла за Гарри, мне было шестнадцать лет, но даже в том возрасте я поняла, что он собой представляет. Он пил, он… изменял ей… постоянно… с разными женщинами. Я слышала разговоры об этом в клубе. А потом… — Голос ее прервался, но надо было рассказать все до конца. — А потом, накануне моего семнадцатилетия, он решил, что ему нужна я.
Мелани почувствовала резкое движение у туалетного столика, что-то металлическое упало на пол.
— Нет… — сдавленным голосом произнес Уолтер.
— Да, — сказала она, глядя на свои сжатые до боли руки. — Началось с пустяков — случайный поцелуй в губы, затянувшееся объятие, а кончилось попыткой уложить меня в свою постель…
— Почему ты не рассказала матери?
— Я рассказала. Она была вне себя от гнева. Кричала, что я всегда была против ее замужества после смерти отца, что я мешаю ей жить…
Слезы снова хлынули из глаз, но Мелани заставила себя продолжить.
— Дело, конечно, было не в этом, просто она не желала ничего знать. А потом… а потом…
Слезы текли сами по себе, словно неиссякаемый источник, по щекам и капали на руки.
— И что… потом? — Уолтер не двигался с места, но голос звучал настойчиво. — Что он натворил?
— Он пытался… — говорить становилось все труднее. — Он попытался взять меня силой…
В ту же минуту Уолтер оказался перед ней, обняв ее за плечи. Он притянул ее к себе и спрятал лицо у нее на шее.
— Господи, Мелани, мне так жаль…
Его близость дала ей силы рассказывать дальше.
— Я остановила его. Он был пьян, ужасно пьян, а между нами валялась на полу бутылка из-под пива. Я схватила ее и ударила. Я ранила его в висок… Кругом была кровь. Я испугалась, что убила его…
Уолтер поднял лицо.
— Жаль, что не убила.
— Нет, — сказала Мелани, зажмурившись. Она пыталась изгнать из памяти то кровавое зрелище. — Не знаю, что он сказал моей матери, но с тех пор он не приближался ко мне. Гарри возненавидел меня и после смерти матери постоянно мстит.
Уолтер нахмурился.
— Игры в покер?
Кивнув, Мелани нервно сглотнула, вспомнив, что и Уолтер принимал в них участие.
— Это меня не волновало, подумаешь, пьяные ловеласы. Я справлялась с ними. — Она улыбнулась. — Последнего я обратила в бегство с помощью пистолета.
Уолтер тоже улыбнулся.
— Пивная бутылка, пистолет… Ты опасная женщина, Мелани. Почему же ты решилась бежать? Сдается мне, не потому, что нуждалась в защите мужа.
Она не ответила на улыбку, глядя мимо него на платье, выбранное для нее сестрой.
— Из-за Кэрол.
— Из-за Кэрол? — Вид у него был недоумевающий.
Она закрыла лицо ладонями, чтобы скрыть слезы, которые опять потекли из глаз.
— Он взялся за Кэрол. Говорил двусмысленности и смотрел на нее своим мерзким взглядом… И я поняла, к чему все идет. Я должна была срочно что-то предпринять. Она еще такая маленькая и более наивная, чем я была в ее возрасте, потому что я старалась ограждать ее от всей этой… грязи.
Он в растерянности смотрел на нее.
— О мой Бог! Я не знал.
— Никто не знал, — с горечью сказала Мелани. — Гарри казался всем таким положительным, кто-то считал его чудесным малым. Он умеет скрывать свою сущность.
Уолтер озабоченно нахмурился.
— А полиция? Они бы разобрались с ним.
Мелани отчаянно замотала головой.
— Нет. Что бы я им сказала? Что он игриво смотрит на мою сестру? Да кто бы мне поверил? Он ведь такой чертовски добропорядочный. А что стало бы с Кэрол, если бы мне поверили? У меня не было уверенности, что она останется со мной.
Мелани посмотрела на Уолтера и увидела горящие гневом глаза.
— А теперь представь, что ей пришлось бы пережить? Она узнала бы об ужасных, отвратительных вещах, от которых я так долго оберегала ее. Мне не хотелось, чтобы Кэрол жила с этим. Ни один ребенок не должен знать…
— Правильно, — сказал он, прикасаясь к ее лицу. — Дети не должны знать этого.
— Тогда ты понимаешь, что я должна была любым способом защитить ее.
— Даже пойти на такую жертву, как выйти замуж за человека, которого не любила?
— Да. — Слезы тихо катились по ее щекам. — Даже на это. — Она подняла на него глаза, молящие о понимании. — Я бы постаралась сделать его счастливым, Уолтер. Его счастьем я бы не стала жертвовать.
— Мне жаль, — натянутым голосом сказал он. — Мне действительно очень жаль.
Он медленно направился к двери в гостиную.
— Я не знал, что все так сложно. — Уолтер остановился. — Я бы не разговаривал так с тобой. И никогда бы не позволил себе… — В растерянности он не находил слов и только ерошил волосы рукой. Неожиданно он горько рассмеялся. — Господи, ты, наверное, решила, что сменила одного развратника на другого.
— О нет, Уолтер! — Она встала, обхватив себя руками. — С тобой это было ни на что не похоже.
— Нет? Разве я не пытался по-своему взять тебя силой?
Ничего не видя, она шагнула к нему.
— Ты ничего не сделал против моего желания.
— Нет, сделал. — Он виновато смотрел ей в глаза. — Я пытался заставить тебя желать меня так же, как я желал тебя… пытался заставить желать так сильно, чтобы ты не могла отказать мне.
— Но это пришло раньше! — крикнула она, прижимая к груди руки.
Ее не волновало больше, что своим признанием она ставит себя в дурацкое положение. Мелани не могла допустить, чтобы Уолтер думал, будто она видит в нем второго Гарри. Слишком сильно она любила его. Она любила его! Эти слова обожгли ее, и Мелани закрыла глаза, чтобы осмыслить их. Не было сил дольше обманывать себя. Вот почему ей захотелось рассказать ему все о Гарри. Она любила его и только ему могла довериться. Она нуждалась в его понимании и даже в его прощении. Пусть он никогда не полюбит ее, пусть его сердце давно занято Трейси, но она — его жена, пусть не навсегда, и хочет знать его как мужа.
— Я уже желала тебя к тому времени, — повторила она, открывая глаза и обращая к нему умоляющий взгляд. — Я и сейчас тебя хочу.
По лицу Уолтера пробежала судорога, пальцы, сжимавшие ручку двери, побелели.
— Не надо так говорить. Как бы я себя ни вел, я не Гарри. Я оставлю тебя в покое.
Мелани поняла, что он лжет, что он тоже хочет ее.
— Нет, я должна была сказать. — Она оторвала его пальцы от дверной ручки и приложила к своей груди, туда, где билось ее сердце. — Вот почему.
Напряженная рука, почувствовав тепло девичьей груди, ожила. Концы полотенца стали расходиться, и вдруг оно упало к ее ногам снежным сугробом.
— Мне нужно… — произнесла она, и это была чистая правда. Тело ее переполняло желание, она едва держалась на ногах. — Ты нужен мне, Уолтер. Научи… покажи мне, что такое настоящая страсть.
Еще не веря, он взглянул в ее глаза и увидел в их глубине что-то, что заставило его поверить. Он привлек ее к себе с радостным криком:
— О Мелани! Это будет так прекрасно! Самое прекрасное в этой жизни, когда мужчина и женщина хотят быть вместе. Я бы убил Гарри за попытку лишить тебя этого!
Мелани улыбнулась.
— Ему ничего не удалось. А теперь я хочу подарить тебе себя.
— Мелани…
Голос его был гортанным, глаза горели, руки блуждали по ее телу, гладя ее шею, спину, бедра… Он подхватил ее.
— Пойдем.
Повинуясь движению его рук, она раздвинула ноги и обхватила его торс, а руками обняла за шею. Руки его прижимали Мелани к себе, и два шага до постели показались ей вечностью, его явное нетерпение передавалось ей. Медленно, словно не желая расставаться с ней ни на секунду, он положил ее на атласное покрывало и, стоя рядом, стал раздеваться. На пол полетели галстук и пиджак, белым флагом опустилась рубашка… И вот перед ней предстало изваяние, олицетворяющее мужское начало, от вида которого у нее перехватило дыхание.
Верхний свет ярко освещал его фигуру, таившую в себе такую притягательную силу, что ее ладони инстинктивно прижались к низу живота, силясь унять боль в глубине лона, что так терзала ее.
— Поторопись, — шепнула она.
— Нет, дорогая, — ответил он, опускаясь рядом на колени. — Чудо торопить не надо.
Он не преувеличивал. Закрыв глаза, она поплыла в тумане желания, а он зажигал в ней радугу. Чувственность, что поглотила ее, словно влажный девственный лес, переходила в пульсацию, когда он ласкал ей грудь; ослепительные красные вспышки, когда губы его смыкались вокруг затвердевших сосков; сверкание серебра, растекавшегося по телу, когда его пальцы ласкали ее бедра; нарастающая с каждым движением его пальцев глубинная боль ярко-синего цвета, заполнившая ее всю целиком.
— Люби меня, Уолтер, — произнесла Мелани, удивляясь, что может говорить.
Он тяжело дышал, когда опустился над ней, опираясь на руки.
— Будет немного больно, — сказал он, — извини.
Мелани притянула к себе его крепкие бедра.
— Я хочу испытать все.
Боль, похожая на укол шипа розы, не успела задержаться в ее сознании, она вновь держала его в плену своих ног и чувствовала ритм его движений, который передавался ее телу. Темп постепенно нарастал, голова ее стала легкой, все чувства сосредоточились там, где сливались их тела. И все цвета смешались, ослепительно вспыхивая в ее крови. С каждым поворотом калейдоскопа ярче разгорались краски.
— Уолтер! — кричала она в восторге.
Его стараниями радуга встала крутой дугой такой невыносимой красоты, что не было сил выдержать.
— Уолтер! — звала она потерянно, вознесенная на гребень радуги, вцепившись ему в волосы, чтобы удержаться. Но ничего не помогало — радуга пошатнулась, разваливаясь, рассыпаясь каскадами ярких цветов, сверкающих осколков, и она беспомощно падала в бездонную темноту.
Должно быть, он успел поймать ее, потому что, когда к ней вернулась возможность дышать, она лежала в его объятиях, голова ее покоилась на его груди. Щеки были влажными, мокрые волосы липли к плечам. На ощупь пальцами она гладила его подбородок, шею и понимала, что обречена любить его вечно.
Гарри появился ближе к полуночи. Мелани уже подумывала, что он вообще не приедет. Могла же судьба подарить ей этот вечер целиком.
Разгоряченная Мелани и Уолтер появились перед гостями с опозданием. Они танцевали только друг с другом, гости с понимающим видом улыбались, отпуская легкие шуточки в адрес «неразлучников». Улучив момент во время танца, они выскользнули на веранду, куда доносилась приглушенная музыка, и стояли, не размыкая тел, глядя на подсвеченный бассейн. Их телам было спокойно рядом. Ее голова уютно устроилась на его плече, его рука легко обвила ее талию, в его ладонь ровно билось ее сердце. Казалось, близость, которой достигли их тела, еще не распространялась на их голоса и состояние умов. Достигнутый мир был еще слишком хрупким: неверное слово, неточная интонация — и он мог рухнуть. В открытой стеклянной двери появилась Кэрол.