– Не знаю, как насчет «неплохая»… – нахмурилась Шивон. – Это задачка потруднее, чем искать иголку в стоге сена.
Ребус не ответил, словно молча соглашаясь с ее утверждением, и Шивон откинула голову на спинку сиденья. Возвращаться в участок они не особенно торопились.
– Я читала в какой‑то газете, что у нас больше всего камер наблюдения в мире. Ни в одной другой стране такого нет. В одном только Лондоне таких камер якобы больше, чем во всех Соединенных Штатах. Как ты думаешь, это правда?
– Возможно, – согласился Ребус. – Только я что‑то не заметил, чтобы они повлияли на снижение уровня преступности. – Он прищурился. – Что это за шум?
Шивон наклонилась вперед и увидела Тиббета, который отчаянно махал им руками из открытого окна наверху.
– Нас зовут. Похоже, что‑то срочное.
– Не иначе, наш убийца не вынес угрызений совести и явился с повинной, – проворчал Ребус.
– Не иначе, – откликнулась Шивон и вздохнула. Так же как и Ребус, она ни секунды не верила в подобную возможность.
– Ты когда‑нибудь здесь была? – спросил Ребус. Он только что прошел через рамку металлодетектора и теперь ссыпал обратно в карман мелочь.
– Один раз. На экскурсии, сразу после открытия, – ответила Шивон.
Потолок над их головами пересекали искривленные тени. Их очертания были настолько странными, что Ребус не мог понять, изображают ли они кресты вроде тех, какие были у крестоносцев, или что‑то другое. В вестибюле, куда они попали, миновав пост безопасности, было многолюдно: на экскурсионных столиках грудами лежали бэджики и стояли таблички с названиями туров, штатные сотрудники готовы были направить посетителей к стойке администратора, а в кафетерии в дальнем конце зала группа детей в школьной форме устроила что‑то вроде раннего обеда.
– А я здесь впервые, – сказал Ребус. – Хотя должен признаться – мне всегда было интересно посмотреть, как выглядят наши четыреста миллионов фунтов изнутри.
Постройка здания шотландского парламента расколола общество на две части с тех самых пор, как в прессе появились его проекты. Кому‑то они казались дерзкими и революционными, кого‑то куда больше интересовало, во что обойдется эта странная – если не сказать хуже – затея. Сам архитектор умер еще до того, как было закончено строительство; скончался и человек, который ему этот проект заказал, но, несмотря на все трудности, здание все‑таки построили. Даже Ребус не мог не признать, что Палата Дебатов, которую он видел в теленовостях, выглядит весьма эффектно.
Когда детективы сообщили дежурному, что им нужна Меган Макфарлейн, тот сначала позвонил в секретариат парламента и удостоверился, что Ребуса и Шивон ожидают, и только после этого выписал им два гостевых пропуска. По его звонку откуда‑то явился еще один штатный сотрудник, который велел им следовать за собой. Высокий, с торопливой, чуть семенящей походкой, он – как и дежурный администратор – вряд ли был моложе шестидесяти пяти. Шагая за ним, Ребус и Шивон преодолели несколько коридоров, поднялись куда‑то на лифте и снова углубились в лабиринт переходов и поворотов.
– Дерево и бетон, – вполголоса заметил Ребус.
– И стекло, – добавила Шивон.
– Особое стекло, – поправил Ребус. – Весьма качественное и весьма дорогое, я полагаю…
За весь путь их провожатый не проронил ни слова, пока за очередным поворотом они не наткнулись на встречавшего посетителей крепкого молодого человека.
– Спасибо, Сэнди, – сказал он. – Дальше я сам.
Сэнди повернулся и потрусил в обратную сторону.
– Спасибо, Сэнди, – сказал он. – Дальше я сам.
Сэнди повернулся и потрусил в обратную сторону. Шивон хотела поблагодарить его, но в ответ он буркнул что‑то неразборчивое. Похоже, старик изрядно запыхался от быстрой ходьбы.
– Меня зовут Родди Лидл, – представился тем временем молодой человек. – Я – один из секретарей Мег.
– А кто такая Мег? – спросил Ребус.
Родди уставился на него с таким видом, словно услышал не слишком удачную шутку, и Ребус счел необходимым пояснить:
– Наш начальник велел нам приехать сюда и встретиться с Меган Макфарлейн. По‑видимому, она ему звонила. Вот все, что нам известно.
– Вашему начальнику позвонил я, – заявил Родди Лидл таким тоном, что можно было подумать: это задание было трудным и опасным, но он блестяще с ним справился.
– Молодец, сынок! – сказал Ребус негромко.
Это «сынок», по‑видимому, глубоко уязвило Родди, который, несмотря на свои двадцать с небольшим лет, явно считал себя человеком, сделавшим карьеру в большой политике. Смерив инспектора неприязненным взглядом, он после непродолжительного колебания решил не обращать на него внимания.
– Мег вам все объяснит. – И с этими словами Родди Лидл величественно повернулся и повел их в дальний конец коридора.
Личные кабинеты членов шотландского парламента оказались довольно просторными, с многочисленными столами – как для самих политиков, так и для их многочисленных секретарей и помощников. Именно здесь Ребус впервые воочию увидел многократно осмеянные в прессе «уютные альковы» – небольшие приоконные ниши, где стояли мягкие кресла и крохотные журнальные столики. Предполагалось, что именно в таких «альковах» члены парламента будут предаваться размышлениям и рождать свежие и прекрасные идеи.
В одной из таких ниш их и дожидалась Меган Макфарлейн. Увидев посетителей, она поднялась с кресла, чтобы поздороваться.
– Я рада, что вы смогли приехать так скоро, – сказала она. – Вы, конечно, очень заняты с этим расследованием, поэтому постараюсь не слишком вас задерживать.
Меган Макфарлейн оказалась невысокой, стройной, на редкость элегантной женщиной. Аккуратная – волосок к волоску – прическа, умелый, но не чрезмерный макияж, модные полукруглые очки, которые, впрочем, постоянно сползали на самый кончик носа. Большую часть времени член парламента смотрела на детективов не сквозь стекла, а поверх них.
– Меня зовут Меган Макфарлейн, – сказала она, взглядом и интонацией предлагая детективам назвать свои имена.
Ребус и Шивон представились, и член парламента огляделась по сторонам в поисках места, где можно было бы спокойно поговорить. Похоже, ей в голову пришла какая‑то идея.
– Давайте спустимся вниз и выпьем кофе, – предложила она. – Принести тебе чашечку? – обратилась она к Родди Лидлу, который, усевшись за свой стол, уткнулся в компьютер.
– Нет, Меган, спасибо. Одной чашки в день мне вполне достаточно.
– Ну, хорошо… Кстати, сегодня мне нужно быть в палате?.. – Дождавшись, пока секретарь отрицательно качнет головой, член парламента повернулась к Шивон: – Кофе действует на меня как диуретик, а во время важного обсуждения это было бы совсем некстати.
Они прошли по тому же коридору, каким пришли, потом стали спускаться по внушительного вида лестнице. По дороге Меган Макфарлейн сообщила им, что «шотландские националисты возлагают большие надежды на майские выборы».
– По данным последнего социологического опроса, мы опережаем лейбористов на пять пунктов. Блэр теряет популярность, да и Гордон Браун тоже. Война в Ираке, продажа титулов за взятки… Кстати, это последнее расследование было начато по инициативе одного из моих коллег.