Кабинет профессора в морге представлял собой крошечный закуток без окон. Сырой воздух в нем был пропитан запахом плесени – сказывалось соседство с душевой для персонала. Санитары дневной смены уже заступили на дежурство – во всяком случае, чай им принес незнакомый Ребусу сотрудник. Гейтс назвал его Кевином и попросил парня поплотнее закрыть дверь. Только потом он открыл лежавшую у него на столе папку.
– Позвольте задать вам вопрос, – проговорил он. – В каких отношениях мистер Федоров состоял с автомобилями? Он любил их водить, ремонтировать?
– Да он не отличил бы мотора от багажника, – ответила Коулвелл и слегка улыбнулась. – Однажды он попросил меня заменить перегоревшую лампу в его настольном светильнике.
Гейтс тоже улыбнулся и повернулся к Ребусу.
– Эксперты, проверявшие одежду, спрашивали, не был ли погибший механиком. На куртке и на коленях брюк они обнаружили свежие пятна машинного масла.
Ребус ненадолго задумался, припоминая, как выглядело место преступления.
– Лужа масла могла быть там, где он упал, – согласился он после паузы.
– На Кинг‑стейблз‑роуд? – уточнил профессор. – Там, где располагались королевские конюшни? Насколько я знаю, большинство из них переделали в гаражи.
Ребус кивнул и посмотрел на Коулвелл, ожидая ее реакции.
– Не беспокойтесь, – ответила она на его невысказанный вопрос. – Я не буду больше плакать.
– Кто вам об этом сообщил? – обратился Ребус к Гейтсу.
– Рэй Дафф.
– Рэй парень с головой, – кивнул Ребус. Он действительно знал, что Рэй, наверное, лучший эксперт‑криминалист из всех, кто работал в городском управлении полиции.
– Я ни капли не сомневаюсь, – добавил профессор, – что Рэй сейчас выехал на место преступления, роет землю в поисках следов масла на мостовой. Хочешь поспорить, Джон?
Ребус поднес к губам чашку с чаем, но ничего не сказал.
– Итак, теперь мы точно знаем, что это был Александр, – проговорила Коулвелл в наступившей тишине. – Мне хотелось бы знать, должна ли я молчать об этом? В смысле – если кто‑то из журналистов будет интересоваться…
Гейтс громко фыркнул:
– Прошу прощения, доктор Коулвелл, но у нас нет ни единого шанса скрыть происшедшее от представителей так называемой четвертой власти. Полиция Лотиана и Приграничного края похожа на дырявое ведро – или на то заведение, в котором мы сейчас находимся. – Он кивком указал на закрытую дверь кабинета. – Не так ли, Кевин?.. – добавил он громче.
Ответа не было, но все трое услышали торопливые шаги, удалявшиеся по коридору в направлении секционного зала. Гейтс довольно ухмыльнулся и снял трубку зазвонившего телефона.
Ребус знал, что это звонит Шивон, которая ждет его в приемном покое морга.
Они отвезли Коулвелл обратно в университет, после чего Ребус пригласил Шивон пообедать. Услышав столь неожиданное предложение, она некоторое время смотрела на него в немом изумлении, потом спросила, что стряслось. Ребус отрицательно покачал головой, и Шивон уверенно заявила, что за столь неожиданным приглашением несомненно последует просьба о «небольшом одолжении».
– Вовсе нет, – возразил Ребус. – Просто, когда я уйду на пенсию, у нас будет меньше возможностей встречаться.
В конце концов он отвез ее в закусочную на Уэст‑Николсон‑стрит, где дежурным блюдом оказался пирог с олениной. К пирогу подавались обжаренный во фритюре картофель и консервированный горошек, на который Ребус вылил полбутылки пикантного соуса. Поскольку час был сравнительно ранним, он ограничился полупинтой «Дьюкарса», к тому же, прежде чем они вошли в кафе, Ребус успел несколько раз затянуться сигаретой.
Подкрепляясь пирогом, он рассказал Шивон о том, что обнаружил Рэй Дафф, а потом спросил, не удалось ли отыскать в квартире Федорова что‑нибудь интересное.
– Как по‑твоему – между Колином и Филлидой что‑то есть? – задумчиво проговорила Шивон.
Детектив‑констебль Колин Тиббет и детектив‑констебль Филлида Хейс работали в полицейском участке на Гейфилд‑сквер в одной комнате с Шивон и Ребусом. До недавнего времени все четверо трудились под началом детектива‑инспектора Дерека Старра, не отличавшегося излишней доброжелательностью, однако сейчас Старр, давно мечтавший о повышении, которое он считал более чем заслуженным, был откомандирован для стажировки в полицейскую штаб‑квартиру на Фетис‑авеню. В участке поговаривали, что, после того как солнце Ребуса окончательно закатится, Шивон займет его место и получит звание инспектора. Сама Шивон к подобным разговорам старалась не прислушиваться.
– А почему ты спрашиваешь? – Ребус поднес к губам свой стакан и обнаружил, что в нем остался всего один глоток.
– Они ведут себя друг с другом как‑то уж очень свободно.
Ребус попытался изобразить на лице обиду:
– А мы разве нет?
– У нас с тобой все в порядке. – Шивон улыбнулась. – Но мне почему‑то кажется, что они встречаются и в нерабочее время. Я имею в виду настоящие свидания, понимаешь? Свидания, о которых им очень не хочется никому рассказывать.
– И ты подозреваешь, что, как только ты вышла за дверь, они тут же улеглись в постель этого бедняги Федорова? – предположил Ребус.
Шивон поморщилась. Примерно полминуты она о чем‑то размышляла, потом сказала задумчиво:
– Просто я думаю, что с этим делать.
– Ты имеешь в виду – когда я уйду с дороги и ты окажешься на моем месте? – Ребус отложил вилку и смерил Шивон взглядом.
– По‑моему, это ты хотел привести в порядок все дела, прежде чем окажешься на заслуженном отдыхе, – обиженно возразила она.
– Может быть и так, но амплуа ведущего рубрики «Добрые советы» не для меня. – Ребус снова взялся за стакан, но тот был пуст.
– Хочешь кофе? – сказала Шивон таким тоном, словно предлагала мир и вечную дружбу.
Ребус отрицательно покачал головой и похлопал себя по карманам.
– Что я хочу, так это нормально покурить, – сказал он и, найдя в одном из карманов помятую пачку, поднялся на ноги. – Ты возьми себе кофе, а я ненадолго выйду.
– Какие у нас планы на вторую половину дня?
Ребус ненадолго задумался.
– Мне кажется, от нас будет больше пользы, если мы разделимся. Ты съезди еще раз к нашей библиотекарше, а мне нужно побывать на Кинг‑стейблз‑роуд.
– Отлично, – кивнула Шивон, даже не потрудившись скрыть, что ничего хорошего она в этом предложении не видит.
Ребус еще некоторое время стоял возле столика, потом прощально махнул в ее сторону зажатой в кулаке пачкой и направился к выходу.
– И спасибо за обед, – добавила Шивон, когда он уже не мог ее слышать.
Ребусу казалось – он знает, почему они с Шивон не могут поговорить и пяти минут без того, чтобы не начать язвить или иронизировать. Эти последние дни должны были стать – и стали – нелегким временем для обоих. Шивон на грани повышения, он – фигурально выражаясь, на грани ухода в небытие… А ведь они столько лет проработали вместе, были друзьями – и вот вмешались обстоятельства. Да, эти последние дни будут тяжелыми.
Одно время их коллеги были уверены, что Ребус и Шивон любовники, но им обоим доставало ума от этого удерживаться. Как в таком случае они сумели бы остаться партнерами? Каждый из них был человеком цельным – человеком, которому нужно все или ничего, и каждый слишком любил свою работу, чтобы отвлекаться на что‑то другое.