Дальше играло уже прикрытие. Они отвлекали на себя автоматными очередями охрану и уходили вглубь лесов. Иногда с боем. Дававшееся, естественное преимущество в виде болотца они использовали на полную катушку и немцы, постреляв в глубь леса с бережка, дальше преследовать не решались и через некоторое время укатывали в своем направлении, только уже с двумя‑тремя трупами.
Ночью прикрытие возвращалось, вызволяло меня из схрона, снимало Харли и Освальда с их позиций, иногда таких же схронов, иногда с деревьев и мы радостной толпой перлись обратно.
Всё хорошее когда‑нибудь кончается ‑ вот должна же была учитывать это неписанное правило, а нет, решила, что хорошее может продолжаться вечно.
Первую глупость сделала я сама, когда решила, что дорога не так сильно изгибается, чтобы мы не могли за ней следить. Во‑вторых, схрон устроила почти на открытом месте, прикрытом только немного редкими кустиками. Сначала все шло по отработанному плану. Машина легковая (черт ее знает, какой модели) за ней два грузовика ‑ не проблема, отстреляемся и уйдем. Немцы хрен узнают, откуда стреляли.
Я выстрелила, Харви и Освальд дуплетом повторили и машина вильнула в сторону заваливаясь в кювет. Немцы ясно тут же давай выпрыгивать и стрелять во все что движется. Мои автоматчики ответили ‑ ну все как всегда… И тут со стороны Ли донеслась такая стрельба, что я чуть не выскочила из схрона. Часто и глухо отзывалась мосинка ‑ уж ее то я ни с чем не перепутаю. А потом крик:
‑ Собаки! Собаки, мать вашу! Уходите!
Уходить? Куда? Перед нами человек сорок немцев! Встанешь ‑ расстреляют как в тире! Лежу, матом гну и не знаю что делать! Впервые… Глупо то как!
А тут еще немцы стреляют ‑ глупо так стреляют наугад, по полю. Я даже не поняла, что это. Рвануло, обожгло ляжку. Только и охнула. Мамочки… Больно…
Лежу, пошевелиться боюсь, только чувствую как становится мокрой одежда, будто в лужу плюхнулась. Слезы из глаз льются и кровь льется ‑ и то и другое не остановить. Да и не хочется…
Очнулась от того, что мокро стало не только спереди, но и на спине. Холодно и мокро. А на до мной небо. Плывет. И ветки плывут. И я плыву на плоту. А с боков мальчишки мои идут и плот этот толкают.
‑ Ли?
‑ Товарищ Иванова… как вы?
Нога дергается и жжет, но перевязана и кажется даже в лубке. Как подумала, что ранена, так сразу слезы хлынули.
‑ Мальчики, ‑ шепчу, ‑ больно то как!
‑ Сейчас дойдем, товарищ Иванова и будет все хорошо. Держитесь! Скоро… скоро уже…
‑ Ли? ‑ опять спрашиваю я.
‑ Погиб.
Пытаюсь привстать:
‑ Кто? Кто еще?
‑ Здесь только Освальд и нас двое. Остальные там…
Я откидываюсь и плачу, уже не вытирая слез. Ли ‑ Бегунков Владимир Юрьевич, из Саратова, 23 года. Харли ‑ Проценко Александр Павлович, Белая Церковь, 43 года. Остальные ‑ Егор, Паша, Юра, Гена… Вот и повоевала, девочка…
Олег
Мысль о польском рейде не шла у меня из головы. Но для того чтобы, что‑то придумать, надо думать. А в лагере было для этого слишком шумно. Ну, я и пошел побродить по лесу. Там тихо и никто не мешает мозгами пораскинуть, как сие дело провернуть. Сколько я бродил не знаю, но на одной полянке наткнулся на нашу полуторку. В кузове у нее какие‑то ящики были. Заглянул я туда, а там "мечта Олегыча" лежит ‑ помповушки.
"Ну" ‑ думаю ‑ "он как раз на поправку пошел. Вот и будет ему подарок."
Осмотрел я грузовик. И задумался. Досталось ему конечно капитально, но вроде двигатель не совсем в хлам разбит. А радиатор дырявый и воды в нем нет. Порывшись в кузове, нашел пару канистр и из ближайшего болота воды набрал и в радиатор, сколько влезло, а влезло мало ибо тек он, и в канистры. Сел за руль попробовал ‑ завелась. Как я до лагеря доехал сам не знаю ‑ думал, не дотянет. Но хоть и в клубах пара, но доползла машинка туда. Загнал я ее под навес, заглушил.
Как я до лагеря доехал сам не знаю ‑ думал, не дотянет. Но хоть и в клубах пара, но доползла машинка туда. Загнал я ее под навес, заглушил. Достал из кузова одну помпу и к Олегычу.
‑Вот ‑ говорю ‑ подарочков привез тебе. Таких вот ‑ и протягиваю ему ствол. ‑ Правда, сколько их там в машине не знаю. Не считал, так что как выздоровеешь сам пересчитаешь.
Не успел я после вручения Олегычу подарочка уйти как из госпиталя и он собственной персоной вышел. И сразу к грузовику. О чем они там с Петровичем говорили я не слышал, но зато имел возможность наблюдать как Сергея докторша в госпиталь, как нашкодившего котенка, за шиворот отвела. И судя по ее жестикуляции особой радости от того, что пациент сбежал, она не испытывала.
Сергей Олегович
Взял я подарочек и офигел, поскольку это была та самая, знаменитая "окопная метла", Винчестер 12 в армейском исполнении. Из санчасти я, конечно, бессовестно удрал, пользуясь тем, что доктора не было и сразу пошёл к грузовику. Все встречные смотрели на меня почему‑то с удивлением. "Странно…" ‑ подумал я, чего они таращатся так, как будто я с луны свалился. Но тут я, наконец добрёл к грузовику, возле которого колупались уже ремонтники, забрался кое‑как в кузов и начал смотреть, чего там есть. Обнаружилось там ещё 99 братьев того Винчестера, что был у меня в руках, принадлежности к ним, длиннющие ножевые штыки (на фига они для ружья?) и патроны, приблизительно штук по 150 на ствол. Ружья все были в консервационной смазке, патроны (картечь 00) тоже надёжно укупорены. Подошёл Петрович, запрыгнул в кузов
‑ О, "метёлки окопные" притащили!‑ удивился он ‑ Хорошие штуки, да… Помню я…‑ тут он резко осёкся. Я сделал вид, что его оговорки не заметил
‑ Петрович, свистни, наверно народ, пусть всё это сразу возле оружейной мастерской разгрузят, да поищи ещё столяров‑краснодеревщиков, если есть такие.
‑ А зачем столяры? ‑ поинтересовался Петрович
‑ Да есть у меня мысль по переделке этих винчестеров ‑ ответил я ему. Смотри, берём, убираем приклад на фиг, вместо него складной делаем, или рамочный, или как на МП ‑ шке немецкой, потом делаем нормальную пистолетную рукоятку удобную и увеличиваем магазин до восьми патронов. Замечательная вещь получится!
‑ Ага, понял! ‑ Петрович спрыгнул с грузовика и помог слезть мне.
‑ Петрович, а ты не в курсе, а откуда они вообще оказались у нас, эти помповухи? В смысле не в лагере, а в России? ‑ спросил я
‑ Да слышал я, что закупали их в первую войну с германцем ‑ ответил Петрович ‑ Эти и 97‑е винчестеры. Помню, у соседа такой был, он его с войны домой принёс. Хвалил очень, хорошая штука, говорил, надёжная!
"Эх, лукавишь ты, старый чёрт!" ‑ подумал я‑ "Сдаётся мне, что ты в Первой мировой участвовал, да явно не рядовым. Уж очень такое иногда проскакивает у тебя…" Тут нашу беседу прервала доктор, которая, схватив меня за шкирку, потащила обратно в санчасть, нещадно ругая за нарушение постельного режима…
…‑ Сергей Олегович ‑ узнав о том как я хочу оттюнинговать винчестеры и чтоб там еще и штыки были стал меня упрашивать Олег ‑ может вы один винчестер со штыком в куче и мне дадите? ‑ И на всякий случай добавил ‑ выдели штучку, по дружбе а? Все ж их я нашел…
‑ Да о чём вопрос? ‑ ответил я ‑ Штык бери хоть сейчас, они всё равно на фиг не нужны. Я что‑то не представляю ситуации, когда нужно будет с помповухой в штыковую ходить. А сам винчестер, как закончат, сразу тебе первому и вручим… Можешь, кстати зайти к оружейникам, сказать, какие тебе дополнительно апгрейды нужны
‑ Окей. Скажу, конечно. Но основное он, покороче быть должен иначе с ним не развернуться в коробочке. Да кстати я тут момент один услышал и увидел
‑ Это какой же? ‑ спросил я подозрительно
‑ Да так ‑ улыбнулся Олег ‑ когда ты в бреду метался то пару раз имя "Иноуэ" произносил. Вот я и вспомнил, как тебя врачиха спросила кто она и не твоя ли невеста.