– Маша, вы здоровы ли? – благодушно осведомился Аристов. – Да у нас тут полно артефактов! Всех форм и размеров, на любой вкус.
– Что-нибудь, чего там быть не должно! – не унималась Маша, прижимая кулачки к груди. – Ну пожалуйста, пожалуйста!..
– Разве ж я упомню, – пожал плечами Аристов. – Хотя… это даже не артефакт… скорее, некий курьез. Все та же звездная система Данда. В системе той обретается планета Гугишта. Биосфера небогатая, но мы, как ответственные ксенологи, обязаны были провести самый поверхностный, приблизительный мониторинг. Оценочный, как мы это называем, – Павел Семенович воодушевленно засверкал очами. – Вообразите наше изумление, когда в холодной степи, посреди зарослей серебряного лишайника, мы вдруг обнаруживаем гигантскую, пятьдесят, помнится, метров высотою, друзу кристаллов! Чистой, что называется, воды! Ну, не так чтобы совсем чистой – прелестного сиреневого оттенка…
– В чем крылся подвох? – нетерпеливо спросила Маша.
– Во всем! – засмеялся Аристов. – Не место им там было. Посудите сами – степь, лишайник… и лучезарное сиреневое чудо под тусклым негреющим солнцем! Но, как вы понимаете, мы были поражены, однако же, не слишком. Потому что перед этим побывали возле Вайи, да и Кемрита была еще на слуху…
– Ирулкары, – сказала Маша убежденно.
– Дитя мое, вы разрушаете интригу. Да, среди нас присутствовал планетолог, который сразу вспомнил, где встречал нечто подобное. Саранга, более приближенная к Данде планета, отделенная от Гугишты поясом астероидов. В силу древних тектонических процессов там сложился чрезвычайно сложный, самобытный рельеф. В том числе имеют место выходы кристаллических пород, часто принимающие весьма причудливые формы. Планетологи называют их «ризендрузы» – большие друзы. Так что наш артефакт оказался вполне естественного происхождения. Но по каким-то своим соображениям ирулкары… как говорил старинный мыслитель, некрасиво подозревать, когда вполне уверен… изъяли фрагмент ризендрузы на Саранге и переместили на громадное расстояние, в степь на Гугиште. Впоследствии сарангийский генезис гугиштийского артефакта был подтвержден.
– Зачем они это сделали? – не сдержался Витя, и тут же сам поразился банальности своего вопроса.
– Спасибо, дорогой Пал Семеныч! – сказала Маша прочувствованно. – Вы мне чудовищно помогли!
И прежде, чем Аристов успел хотя бы как-то обозначить свою реакцию, разорвала связь.
– Ты гений, – сообщила она Гуляеву. – А я дура. Теперь сиди тихо и не мешай. Будем считать, свою функцию ты выполнил.
– А поцеловать? – робко напомнил Витя.
– Потом, – отрезала Маша. – Сейчас я буду выстраивать аксиоматику.
– Всегда ты так, – буркнул Витя.
Он замолчал, привычно ожидая, что Маша разразится потоком фраз, каждая из которых по отдельности выглядит осмысленной, но все вместе складывается в сущую белиберду, одной только Маше и понятную.
Маша сидела молча, уставившись в голую стену перед собой, и лишь беззвучно шевелила губами. Так прошло пять минут, долгих и томительных, и если по правде, драгоценных.
– Пожалуй, пойду, – снова сказал Гуляев.
– Фазылов говорил, что на куттере есть приемник, – сомнамбулическим голосом промолвила Маша.
– Очень слабый, – подтвердил Витя.
– Они смогут принять наше сообщение?
– Смогут. Если догадаются включить приемник.
Маша посмотрела на него недоумевающе, и тогда Витя пояснил:
– Он нужен, когда один человек находится на станции, а другой отправился куда-нибудь на куттере. Обычно же приемник выключен. За ненадобностью.
– Есть надежда, что они включили приемник в экстремальной ситуации?
– Нет. Какой в том смысл?
– Хорошо, – сказала Маша досадливо. – В смысле, ужасно. Можно как-нибудь привлечь их внимание?
– Трудно сказать…
– А придется! – безжалостно заметила Маша.
– Ну, есть способ, – промямлил Витя.
– Расскажешь по дороге. – Маша уже стояла в дверях, собранная, уверенная, совершенно на себя не похожая. – А есть способ заставить главкора Вараксина выслушать меня?
– Нет, – промолвил Гуляев печально. – Это невозможно.
7.
– Это невозможно, девушка, – заявил Вараксин ледяным голосом. – И даже не потому, что вы несете какой-то болезненный бред, а по той причине, что спасательный корабль уже в пути и по моим расчетам десять минут назад вошел в экзометрию.
– Как? – растерялась Маша. – Шеф-пилот рассчитывал затратить на подготовку не меньше часа, а прошло минут сорок!
– Аким Салихович имеет такую привычку, – кивнул Вараксин. – Называет сроки с изрядным запасом.
Маша беспомощно поглядела на Витю Гуляева. Тот пожал плечами: мол, я тут ни при чем.
– Но ведь спасатели все равно не успеют, – сказала Маша безнадежным тоном.
– Возможно, – сказал подошедший Фазылов. – Но я рассчитываю на то, что Яровой и Антонов придумали какой-нибудь способ продержаться на три часа дольше, чем позволяют ресурсы.
– Это было бы чудом, – произнесла Маша укоризненно.
– Чудеса случаются, – сдержанно сказал Фазылов.
– Как часто они случались в вашей богатой биографии? – спросила Маша.
Фазылов иронически усмехнулся, а затем взглянул на нее жестко и прямо. Теперь он выглядел особенно грозно. Такого одень в кольчугу, вскинь на кряжистого конька, и он завоюет Великую Степь. «Надеюсь, ему не взбредет в голову меня стукнуть», – быстро подумала Маша.
– Нечасто, – наконец произнес Фазылов.
– А теперь, милая девушка… – Вараксин деликатно, но в то же время непреклонно начал выпроваживать ее прочь.
– Я вам как раз чудо и предлагаю, – сказала Маша, поджав губы.
– Не надо нам ваших чудес, – немедленно сказал Фазылов.
Но Маша продолжала настаивать:
– Я знаю, как выгадать те несколько часов, что у вас в дефиците. И даже больше, – она сосредоточилась и добавила в свой игрушечный голосок максимум убедительности. – Я – знаю.
– Откуда вы только беретесь на мою голову, – тяжко вздохнул Вараксин. И вдруг свирепо зарычал: – Домой! К мамочке! В куклы играть!
На них все оглядывались.
– Олег Петрович, так нельзя, – воскликнул из своего угла Витя Гуляев. Голос его предательски дрожал. – Хотя бы выслушайте прежде!..
– Цыц! – рявкнул Вараксин. И напустился на бедного Гуляева: – Вы почему здесь? У вас смена закончилась? Вот и ступайте отдыхать, а то будете завтра дрыхнуть на посту…
– Когда такое было? – обиделся Гуляев.
– Олег, – вдруг промолвил Фазылов спокойно. – Все равно мы никак не можем повлиять на ситуацию. Мои ребята будут лететь к Марге семь часов. Почему бы не уделить этой девочке несколько минут?
– Уделишь одной несколько минут, тут же появятся другие! – огрызнулся Вараксин, хотя уже и не так агрессивно. – Не успеешь оглянуться, как вокруг тебя уже водят хороводы астрологи, хироманты и экстрасенсы!..
– Я энигмастер, – сказала Маша отчаянным шепотом. – Коль скоро вы обратились ко мне за помощью…
– Не помню, когда такое было, – отчеканил Вараксин.
– Вы сами пригласили меня на совещание, – рассердилась Маша. – И позволили задавать вопросы! – Голос ее окреп. – По правилам Тезауруса это равнозначно официальному обращению к энигмастеру за помощью.
– Не знаю я ваших правил… – пробурчал Вараксин, совершенно уже по инерции.
– Для Тезауруса это несущественно, – произнесла Маша с напором. – Я собрала информацию, провела анализ ситуации. И вполне готова высказать свои рекомендации. За которые, между прочим, несу ответственность не меньше вашей. – Холодея от собственной дерзости, она перешла на чугунный канцелярит. – Вам также следует знать, что мои выводы, в особенности если вы к ним не прислушаетесь, будут обязательно проверены экспертами Тезауруса. Если они окажутся обоснованными, факт вашего уклонения от сотрудничества будет предан гласности.
– И что? – сердито осведомился Вараксин.
– Ваша профессиональная репутация будет разрушена. – Маше ужасно хотелось захныкать и убежать куда глаза глядят. Но она умела дрессировать своих внутренних трусливых крольчат, ее научили этому в Тезаурусе. К тому же, чем меньше оставалось шансов на отступление, тем сильнее она утверждалась в собственной правоте. Придав лицу отсутствующее выражение, она закончила черствым голосом: – Вы будете виноваты во всем плохом, что случится.
– Это угроза? – спросил Вараксин, набычившись.
– Речь идет о спасении людей, – удивилась Маша. – А вы бог весть о чем думаете!
– Тезаурус… – произнес Фазылов раздумчиво. – Серьезная контора. Но вот зачем туда берут детишек?
– Мне двадцать четыре года! – обиделась Маша. – Я чуть младше Лермонтова и намного старше Галуа! Какое это имеет отношение к нашей проблеме?
– Из простого любопытства: что вы предлагаете? – спросил Фазылов, усмехаясь.
– Я уверена, что Яровой и Антонов живы, – твердо, как на экзамене, проговорила Маша. – Что они находятся неподалеку от куттера либо внутри него и ждут помощи, – заметив, что Фазылов шевельнул губами, она упреждающе вскинула ладошку. – Пожалуйста, не перебивайте. Мы должны привлечь их внимание к бортовому приемнику…
– Покричать в мегафон? – ввернул Вараксин.
– Сигнал «свой-чужой», – тихо промолвил Витя Гуляев.
– Ах да, – сказал Фазылов с деланным равнодушием. – Кто же помнит такие мелочи!
– Я помню, – мстительно заявил Гуляев.
– …а затем, – продолжала Маша, – передать по экзометральной связи директиву в форме, исключающей возможность ее неисполнения. И повторять эти действия до того момента, как ситуация разрешится тем или иным образом.
– Что еще за директива? – нахмурился Вараксин.
– Смысл ее таков: люди должны покинуть поверхность Марги и на куттере совершить перелет на одну из соседних планет. Вячеслав Иванович Огневец говорил, что сейчас парад планет. Гравикуттер преодолеет расстояние часа за два-три. Там они должны высадиться в точке с координатами, соответствующими Чаше Сократа на Марге.
– Бред какой-то, – сказал Вараксин досадливо.
– Несомненный бред, – согласился Фазылов. – Деточка, как вас… Маша, в звездной системе Шастра несколько планет. Которая из них предусмотрена в вашем нелепом сценарии?
Маша сложила руки за спиной. Это придало ей вид подпольщика на допросе. На самом деле она украдкой прогоняла на пальцах считалочку.
«Вышел робот из тумана… вынул лазер из кармана…
Антара или Надидхара?
Там есть еще какие-то небесные тела, но они мне неинтересны. Они слишком удалены в этом так некстати приключившемся параде планет.
Ирулкары во всех своих закидонах все же сохраняли некую видимость системного подхода.
Надидхара или Антара?
Буду резать и кромсать…
Но между Гугиштой и Сарангой, помнится, был еще пояс астероидов. Это серьезное препятствие. И, вдобавок ко всему, отклонение от экспериментальных стереотипов. Но ирулкаров это не остановило.
К тому же, на Антаре есть атмосфера. Которая, увы, не пригодна для дыхания. Зато много-много воды. Опять же, не нашей родной аш-два-о, а какого-то местного химического соединения, сохраняющего в заданных природных условиях жидкое состояние. Суши там очень мало. В общем, условия неблагоприятны, с позиций выживания ничем не предпочтительнее Надидхары. Но все же это лучше, чем сильно разреженная газовая среда и серые пески.