Ложить людей на штурме похожего на крепость строения я не собирался, а потому, дождался сто двадцати миллиметровых минометов, которые подвезли из полкового лагеря. У пластунов Игнача есть уже готовые артиллерийские расчеты, так что сейчас мы выкурим десантуру Альянса из укрепления и только тогда захватим управу, а тем временем, наемники Лиды Белой постараются взять в плен адмирала и комбрига Папастратосов. За вечер и ночь мы должны решить все вопросы и, коль будет удача за нас, поутру уже окажемся в море.
— Игнач вызывает Мечника, — проговорила рация.
— Мечник на связи, — уквэшка снова у меня в руках.
— Мы готовы к открытию огня.
— Начинай.
— Сколько мин по цели отработать?
— Для начала, по десять штук из каждого ствола.
Всего через несколько секунд за моей спиной, где-то в районе площадки возле КПП, забахали минометы. С противным воем мины пролетели по воздуху, описали дугу, и упали на серое здание портовой управы. Взрывы сотрясли строение, в котором прятался враг простреливавший из ручных пулеметов причалы. Ударная волна вышибла все окна, прошлась осколками стекла, кирпичей и металла по комнатам, и это было только началом маленького светопреставления, уготованного десанту Альянса.
За первым залпом последовал второй, третий и четвертый. Тяжелые мины размеренно и неотвратимо падали туда, куда их направляли люди. Взрывы сотрясали управу, из оконных проемов выплескивались яркие языки пламени, и все вокруг заволокло цементной пылью и дымом. Свежий морской ветерок пытался разогнать эту мутную и непроницаемую взвесь, но это было бесполезно.
Вот теперь-то, можно и на штурм сходить. Я оглянулся, и ни одного из своих командиров рядом не увидел. Игнач метрах в трехстах с минометными расчетами, Лида занимается особняком Папастратосов, Кум в Линдосе, а Скоков ревизию кораблей проводит и ведет первичный допрос моряков из экипажа. Получается, что на развалинах перед управой, только я и двадцать пять воинов из разных подразделений моего отряда. Видать, придется мне лично в атаку сходить.
Перекинув автомат на грудь, я повернулся к воинам, и выкрикнул:
— Вперед братва! Добьем гадов!
Вдоль невысокой стенки гаража для автопогрузчиков, я помчался к горящему зданию. Бойцы, с ревом и криками, рванулись за мной. Дым стелился над бетонной поверхностью площади перед управой и нас, не смотря на весь производимый нами шум, не замечали до самого последнего момента. Только когда мы вломились в здание, преторианцы адмирала опомнились, бросили тушить пожары и попытались оказать нам сопротивление.
Однако их оставалось всего семь или восемь человек на все немалое по размерам строение, так что задавили мы их быстро. Хотя, надо это признать, дрались десантники отчаянно, и доходило до того, что один из них, обвязавшись гранатами, пытался броситься нам навстречу и совершить самоподрыв. Этого дурика срезали одной автоматной очередью и не дали ему приблизиться к нам вплотную. Взрыв произошел, но мы отделались только несколькими контуженными, и исходом боя я был доволен. Здание, из которого можно держать под обстрелом большую часть порта, за нами, потерь, вместе с теми, кого потерял Скоков, два убитых и одиннадцать раненых. У нас на руках вся документация местного управляющего, захвачены портовые грузы и топливный резервуар, а главное, два отличнейших боевых корабля.
Бой за порт закончился, я направился на трофейный фрегат и первым, кого я увидел на борту, был совершенно счастливый майор Скоков. Блистая на солнце своей загорелой лысиной, он как угорелый носился по всему «Ираклиону» и стремился объять необъятное, то есть, лично проверить каждый судовой механизм и заглянуть в каждое помещение на корабле.
— Максим Сергеич, — я отловил майора на вертолетной площадке, которая находилась на корме фрегата.
— Чего? — в каком-то недоумении бывший морской пехотинец резко остановился и посмотрел на меня.
— Подойди сюда.
Скоков подошел ко мне вплотную и снова повторился:
— Чего?
— Это я тебя, товарищ гвардии майор хочу спросить «чего». Ты чем занимаешься?
— Корабль изучаю, — ответил он и кивнул на нескольких матросов, которые под охраной двух бойцов повсюду сопровождали его. — Люди из экипажа все показывают, а мы запоминаем, что это такое. Тут ведь, надо разобраться, для чего тот или иной механизм, а дальше понятно, вспоминается наш аналог и ставится уже наш человек.
— И что, этим больше некому заняться?
— Ну, — Скоков пожал плечами, — в общем-то, есть, бывший третий помощник капитана торгового флота Тимошин.
— Вот пусть он этим и займется, а ты, как будущий капитан этого корабля, должен осуществлять общее руководство всем, что здесь происходит, а не носиться с палубы на палубу и каждую лебедку проверять. Ты понимаешь, о чем я?
— Да-а-а, — протянул он и немного смутился. — Просто, первый трофей, да еще в таком отличном состоянии, что не удержался.
— Понимаю, сам такой, на все бы посмотрел и все бы пощупал, но не до того сейчас. К утру надо быть в Линдосе, а дел еще и помимо фрегата хватает, так что в самом крайнем случае ставь на какой-то пост местного матроса, а к нему охрану. Кару на малоазиатский берег переправим, где-нибудь в тихой бухте спрячемся, и тогда уже будем с устройством корабля разбираться.
— Ясно, — пробурчал майор.
— Вот и хорошо, — я огляделся и спросил: — Кратко, расскажи, что нам в руки попало.
— Про эсминец, — Скоков кивнул на второй наш трофей, на котором так же, как и на фрегате, шла рабочая суета, — ты знаешь, стандартный и очень старый корабль класса «Флетчер», переоснащенный под современные условия. Судно надежное, но с двигателями постоянные проблемы и изношенность механизмов сильная.
— Черт с ним, с этим эсминцем, все равно его придется сербам отдать. Дотянем до Линдоса, а там уже пускай они им занимаются. Ты про фрегат говори.
— Корабль отличный. Бывший фрегат УРО типа «Оливер Хазард Перри», некогда турецкий «Гоксу», сейчас «Ираклион». Корпус стальной, надстройка из алюминия. Всего два месяца назад прошел ремонт и переоборудование. Длина корабля 134 метра, водоизмещение 4250 тонн, ширина тринадцать с половиной метров. Скорость до тридцати узлов, а запас хода до пяти с половиной тысяч морских миль. Две газотурбинные силовые установки General Electric LM2500-30. Экипаж двести моряков и восемьдесят морских пехотинцев. Противокорабельные ракеты, торпеды и мины отсутствуют. Все это было убрано при переоснащении, так что вооружение достаточно скромное: два 76-мм автоматических орудия «Melara» и два зенитных комплекса АУ-630, что характерно, установки наши, доставшиеся Альянсу на одной из баз египетского флота. Если кратко, то на этом все.
— Что с боеприпасами, топливом и продовольствием?
— Как в дальний поход. Корабль флагманский и здесь все только самое лучшее, и всего под завязку.
— А вертолет? — притопнув ногой по площадке, на которой мы находились, спросил я майора.
— Должен быть штатный «Си-Хаук», но Игнасио Каннингем решил, что это излишняя роскошь, и со всех оперативных групп, эти вертолеты были изъяты. Как следствие, помещения вертолетной команды и топливные танки для авиационного горючего, переделаны под иные цели. Хотя вертолетная площадка по-прежнему может использоваться по назначению.
— А как адмиральская каюта?
— Роскошь, — Скоков усмехнулся и добавил: — Между прочим, кровать двуспальная.
— Ну, что, Максим Сергеич, больше вопросов нет. Иди на ходовой мостик, руководи командой, и будь готов в полночь выйти в море.
Майор меня уже не слышал, а продолжил свой обход корабля. Сказать тут особо нечего, человек фанат моря и кораблей, дорвался до дела всей своей жизни, и думаю, что капитаном он станет отличным.
Только Скоков исчез, как на борт корабля поднялся связист с «Багульником» за спиной. Он протянул мне наушники и, задыхаясь от быстрого бега, сказал:
— Лида вызывает. У наемников проблемы.
Наушники на голову, тангетку передачи сигнала в руки и мой встревоженный вопрос:
— Это Мечник. Что у вас?
Мне в ответ усталый голос Лиды:
— Особняк взять не можем. Здесь не меньше полусотни стволов, два БТРа и три легкобронированных «хамви» с пулеметами на турелях. Имеем потери и много раненых.
— Отойти сможете?
— Наверное. Преследовать нас не станут, так что к порту доберемся без потерь.
— Отходите. Вам навстречу вышлю поддержку, и если что, они вас прикроют. Как поняла?
— Все понятно. Мы отходим.
Наемники, которые не смогли взять особняк адмиральского сына и нашего комбрига, вернулись в порт через час. Нападение не удалось и только убитыми потеряно семь человек — это факт. Однако на то были причины: хорошо укрепленные стены поместья, бронетехника, про которую мы ничего не знали и преторианцы Папастратоса-старшего, так что если смотреть на проваленную операцию с учетом этих факторов, мои воины как всегда показали себя превосходно. Конечно, будь у нас времени побольше, можно было провести более серьезный штурм особняка, но его не было.
Порт Родос наши трофейные корабли покидали в районе полуночи. На берегу пылали склады с зерном и сушеными фруктами, взрывались большие портовые краны и ярким факелом горел топливный резервуар на сорок тысяч тонн. Корабельная радиостанция перехватила сообщение адмирала Папастратоса ко всем войскам своего соединения. Он был в бешенстве и требовал спасти его от неблагодарных изменников и бунтовщиков. После чего он хотел, чтобы его морская пехота отбила фрегат «Ираклион», а всех, кто посмел поднять бунт, незамедлительно доставили к нему на расправу.
Война началась, и отряд Александра Мечникова нанес свой первый удар по врагам, и на этом мы не успокоимся, поскольку отступать и почивать на лаврах не собираемся. За бортом было темное море, в глубине корабля ровно гудели двигателя, а ставший капитаном боевого фрегата Скоков, посмеиваясь, переводил мне слова разгневанного адмирала Анастаса Папастратоса.
Так прошел первый день войны, а утро второго застало нас уже в Линдосе. Здесь был проведен быстрый военный совет, на котором помимо Никшича, Кары и меня, присутствовали Алекс и Алтай, которые сообразили, что если мы уходим, то и им лучше на острове не оставаться. В принципе, решение их было верным, и как ни посмотри, после того, что мы натворили, прежнего доверия к наемникам не будет. Это в лучшем случае, а в худшем, их просто уничтожат или кинут на самый опасный участок Кубанского фронта. Наемники все это понимали четко, а потому, решили вместе с сербами уходить в сторону Адриатического моря.
Как я уже и сказал, совет был коротким и по делу. Мы делили имущество и корабли. Долго не спорили и решили так: эсминец «Капитан Голсуори», три БДК и большая часть военного имущества 14-го пехотного полка достаются сербам, македонцам и туркам. За нами остается: один БДК, несколько автомашин, которые мы могли на него погрузить, фрегат и полтора десятка минометов со всеми имеющимися к ним боеприпасами. В общем, расставались мы с Бранко Никшичем хорошо и по-доброму.
Заканчивались последние приготовления к походу. Бойцы торопливо грузили остатки ценного трофейного имущества, а мы с комбатом сербов, в сопровождении Лихого, прогуливались по причалу.
— Чем дальше займешься, Саша? — с улыбкой спросил Никшич.