— Ах ты, сладострастная киска, — пробормотал Рис, не открывая глаз.
— Неужели? — сказала она удовлетворенно и снова дотронулась до него.
Рис улыбнулся.
— Я начинаю думать, что ты скоро сможешь стать неплохим возбудителем.
Она прижалась крепче, — полулежа на нем, но вдруг одним рывком Рис посадил ее на себя, чего он раньше не делал. Он хотел ее и держал так, чтобы она чувствовала это.
За последние восемнадцать часов они имели близость четыре раза, ее чувственность уже достаточно пробудилась, чтобы ощущать радость любви я полное удовлетворение от нее. Она заметила, что теперь ее тело инстинктивно изгибалось, покачивалось и требовало продолжения. Взяв ее за бедра, он то приподнимал, то опускал ее, постепенно разжигая огонь страсти и ведя ее к кульминации.
Лицо у него напряглось, скулы обострились, когда подошел пик удовлетворения. Он поддерживал ее одной рукой, а другой взялся за грудь.
— Моя прелестная Алекс, — шептал он. — Ты должна многому научиться. И я постараюсь научить тебя.
— На…ааучи меня, — сквозь стон бормотала она. — Я хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы чувствовал то же самое… что чувствую я.
Он обхватил ее ногами, держа прямо перед собой, потом взял за волосы и наклонил голову так, что смог поцеловать ее таким поцелуем, в котором слилось все — и страсть, и желание. Она поцеловала его в ответ, инстинктивно чувствуя, что их близость приобретает новое качество, не похожее на ту обязательную близость в первые часы брачной ночи. На это раз она разбудила в нем безоглядную, почти животную страсть, которая пронизывала его всего.
Апекс считала прежние соития прекрасными, но это не шло ни в какое сравнение. Она даже испугалась, что у нее помутится разум от необыкновенного приступа наслаждения, который сотрясал ее и, казалась, никогда не кончится. Тело Риса вздымалось и опускалось под ней, его вальцы впивались в ее кожу все сильней и сильней в преддверии заключительного взрыва. Где-то вдалеке до ее уха донеслось легкое дребезжание. Она подумала, что звенит у нее в голове. Но Рис остановился и выругался. Она поняла, что это был телефон.
— Не подходи! Не подходи! — с трудом переводя дыхание, выкрикивала она. Она вновь задвигалась, пытаясь продлить удовольствие и добиться для обоих взаимного удовлетворения, но он со стоном выбрался из-под нее и схватился за телефон.
Она затихла, не способная еще поверить в то, что только что произошло. Почти слепая ярость охватила ее. Она повернулась, намереваясь вырвать у него из рук телефонную трубку. Он с осуждением посмотрел на нее и перебросил трубку в другую руку, схватив ее за запястье. Он с кем-то говорил, отвечал на чьи-то вопросы. Разгневанная, она укусила его за руку, стараясь освободиться от его железной хватки. Рис, прикрыв трубку рукой, выругался.
— Алекс, пожалуйста… Ты что, не можешь понять, как это срочно? Я должен…
Но она выскочила из постели и бросилась в ванную, захлопнув за собой дверь. Не отойдя от охватившего ее гнева, она пустила воду и залезла в ванну, а потом заплакала. Теперь ей все стало ясно: проклятая работа была для Риса всего важнее. Он, оказывается, может отказаться от любовных утех ради работы. И это в первые же часы медового месяца! Слезы обильнее потекли у нее из глаз, когда она вспомнила, как прекрасно все начиналось, как они достигли высшей точки наслаждения. Разве была необходимость прерываться ради какого-то телефонного разговора? И все же, не обладая достаточным опытом, она поняла, что их близость представляла собой лишь прикосновение к краю вулкана, а само извержение должно было последовать потом. Но он прервал его из-за этой чертовой работы.
Снова семена сомнения, посеянные Линеттой и вытесненные на задний план при встрече с Рисом в соборе, начали проклевываться. Она ничего не сказала ему о словах Линетты, не желая портить торжество. А сейчас сам Рис все испортил.
Прошло минут десять, и только тогда он попытался открыть дверь в ванную.
— Алекс! Алекс, открой дверь.
Она не ответила, губы у нее скривились в усмешке.
— Не глупи, Забияка, — говорил примирительно Рис. — Давай, выходи.
— Я принимаю ванну, — холодно произнесла она.
— Тогда позволь, я войду и потру тебе спинку.
Алекс подумала о том, что произойдет, если она позволит ему войти. Потереть спинку означало вернуться к любви, как это было под душем.
Но так больше не будет, спонтанно ничего не произойдет из-за дурацкого телефонного звонка. Вспомнив о звонке, Алекс коротко бросила:
— Я могу сделать это сама.
— Алекс, не капризничай и открой дверь, — тоном приказа потребовал Рис.
Его тон разозлил ее еще больше. Уж не думает ли он, что она все еще ребенок?
— Иди к черту! — выкрикнула она.
Наступило молчание. Алекс не знала, радоваться ли ей или огорчаться. Она пролежала в ванне довольно долго, но когда-то ведь надо было выходить, к тому же кожа на кончиках пальцев стала морщинистой. Она вытерлась, просушила волосы феном и привела в порядок лицо. Больше делать в ванной было нечего, она вышла оттуда и увидела Риса.
Рис одетый сидел за письменным столом, погруженный в чтение бумаг, извлеченных из портфеля. Алекс даже не знала, что он захватил его с собой. Она смотрела через открытую дверь в спальне на своего мужа. Но первым делом подошла к платяному шкафу.
Рис услышал шаги и наклонился, чтобы получше рассмотреть ее.
— Очнулась? — спросил он.
Алекс не ответила. Она надела штанишки и принялась возиться с лифчиком. Но он встал за ее спиной.
— Дай я тебе помогу, — сказал он.
— Я сама. Спасибо, — сухо ответила она и постаралась справиться с застежкой.
Но Рис сделал это быстрее и более ловко, почти так же, как когда расстегивал ее. В ней опять поднялось раздражение. Значит, он приобрел навык, общаясь с другими женщинами и наблюдая, как они одеваются. Он обнял ее за талию и легонько поцеловал в шею.
— Знаешь, Забияка, у тебя очень красивое тело.
Она вырвалась из его рук.
— Нечего комбинировать меня со своей работой.
Его глаза сузились, когда он увидел, что она надевает платье.
— Ты ведешь себя, как раскапризничавшийся ребенок, Алекс. Парни нуждаются в моих советах. Ты же знаешь, что положение с литовским проектом критическое.
— Неужели? Именно поэтому ты и бросил его лишь в последнюю минуту, чтобы отправиться на бракосочетание? Ты готов был разорвать себя за это на куски. Я подозреваю, что если бы действительно возникла проблема с самолетом из-за нелетной погоды, ты не преминул бы воспользоваться этим, чтобы остаться там еще на денек.
Рис сжал зубы.
— Ты говоришь глупости. Если уж честно, то не я выбрал десятое июня для свадьбы. Было бы иначе, если бы со мной посоветовались. Этот проект очень важен для меня и компании. Но ты наехала на Тодда, и он решил на время меня отстранить. Но не думай, что я перестану беспокоиться по поводу этого проекта. Ты не можешь изъять из моей жизни очень важную для меня часть.
— Разумеется. Мне и так ясно, что я занимаю второстепенное место. Работа — вот главное для тебя.
— Слушай, это же совершеннейшая глупость. Ты моя жена, Алекс. И ты всюду первая. — Он улыбнулся, обнял ее и притянул к себе. — Прости меня, Забияка, — выдохнул он, поцеловав ее в шею. — Этот телефонный звонок прозвучал очень некстати. Правда? Я был в восторге от нашей любви. Разве тебе не было приятно?
Он губами дотрагивался до ее щек, мочек ушей… Она, успокаиваясь, вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Его объятия стали крепче, и когда взглянула на вето, то увидела, что у него победный вид… Но он сразу же посерьезнел.
— Мы должны попробовать еще раз ночью, нас никто не прервет; — сказал он, продолжая ее целовать. — Тебе это нравится, Забияка? Ты такая способная ученица, и мне хочется поскорее обучить тебя.
Он поднял голову и взглянул ей в глаза, ожидая ответа. Но она разочаровала его.
— Ты любишь меня, Рис? — сказала она в ответ.
Она внимательно посмотрела на него и увидела, что он нахмурился.
— Дорогая Забияка, — сказал он со смешком. — Разве ты не стала моей женой?
Может быть, такие слова и могли бы удовлетворить кого-нибудь другого, но только не ее, помнившую ядовитые слова Линетты. Она ждала подтверждения любви, но нашла лишь уклончивость. Отодвинувшись от него, она сказала:
— Я умираю с голоду. Где будем обедать?
— В гостинице, полагаю. Сомневаюсь, что в воскресный вечер открыты приличные рестораны. — Он улыбнулся своей мягкой улыбкой. — У тебя всегда был хороший аппетит. — Взяв ее снова за руку, он поднес кисть к губам и поцеловал. — Ты меня прощаешь, Забияка? Ты же знаешь, что это меня расстраивает.
Она попыталась улыбнуться в ответ.
— Да, конечно. Когда в ресторане начинают сервировать стол?
Рис засмеялся и потрепал, ее по щеке.
— Ах ты, моя девочка. Теперь, когда ванна свободна, я примусь за бритье.
Он побрился, надел костюм, и они спустились вниз к обеду. Рис заказал шампанское.
— Как экстравагантно, — заметила Алекс.
— У нас с тобой только раз медовый месяц, поэтому шампанское должно быть всегда. Все самое лучшее для моей любимой жены, — сказал Рис с улыбкой.
Она постаралась выглядеть радостной и счастливой потому, что рядом был Рис, которого она любила. Но внутри она ощущала странный холодок, который никак не исчезал. Возможно, Рис заметил в ее лице что-то необычное и поэтому старался быть оживленным и предупредительным во время всего обеда. Даже рассмешил ее. Алекс подумала, что их размолвка подействовала на Риса, и он осознал свою вину. К концу обеда он взял ее руку и посмотрел на нее пронзительным взглядом.
— Как же ты могла послать меня к черту! Неужели это сказала моя собственная жена! За это с тебя следует снять штанишки, поставить на коленки и как следует отшлепать.
Она посмотрела ему в глаза и поняла, о чем он подумал. Сердце ее забилось от сладкого предчувствия быть с ним снова в постели, в его руках, любить его. Эта гамма чувств отразилась на ее лице, поскольку Рис улыбнулся, поцеловал кончики ее пальцев и, не отрываясь, смотрел на нее теплыми, обещающими и нежными глазами.
Подошел официант, и Алекс отодвинулась, смутившись появлением нежданного свидетеля, но Рис только отпустил ее пальцы и повернулся к официанту.
— Мистер Стерлинг, вас спрашивают по телефону, сэр.
— Спасибо. Я возьму трубку у себя в номере. — Он повернулся к Алекс.
Лицо у нее опять стало напряженным. Он осуждающе погрозил ей пальцем:
— Не думай, что это по поводу работы. Обещал позвонить отец. Он собирался сообщить нам время отъезда в свадебное путешествие. Я намереваюсь встретить его в аэропорту, он должен перегнать машину домой. В наше отсутствие ее следует немного подремонтировать! — Он поднялся. — Жди, я скоро вернусь.
Алекс несколько минут просидела в одиночестве, затем ей пришло в голову спросить отца Риса насчет фотографий, сделанных на свадьбе. Может быть, он захватит их в аэропорт. Она поднялась наверх, но вспомнила, что у Ряса ключи от номера, а у нее ключ только от спальни, поэтому она прошла в номер через спальню, не включая света. Дверь между комнатами была открыта, и ей было слышно все, что говорит Рис.