Мне оставалось проехать всего один перегон, когда началось это — в моём вагоне активизировался шахид-берсерк. Никто не знает природу этого явления, когда вполне себе зачуханный мирный гаст вдруг начинает фонтанировать агрессией, ненавистью и жаждой убивать. Это может случиться в любой момент в любом месте. Чаще всего почему-то в метрополитене.
Я увидел, как будто рябь пошла по воде. Толпа вдруг качнулась, отталкивая от себя чужеродное тело. Тело убийцы. В центре волны оказался молодой и прилично одетый гаст. В руках он держал катану — якобы лучший меч для войны. Клинок уже был покрыт кровью невинных и продолжал прогрызаться сквозь плоть и крики.
Я сделал одно движение, не думая и не рассуждая. Спинной мозг сам рассчитал траекторию, и пуля вошла ровно в центре лба шахид-берсерка. Я тут же, мгновенно и незаметно для постороннего глаза убрал свой глок на место и сделал вид испуганного пассажира, озирающегося вокруг. Поезд в это мгновение остановился и меня вынесло на платформу толпой паникующих горожан. Лишнее уголовное дело мне было ни к чему, и поэтому я тут же бодро зашагал по переходу, потупив очи долу.
Метропоезд стоял на станции, ожидая, пока мусорщики и уборщики вынесут тело и наспех замоют стены от крови и мозгов. Раненных шахид-берсерком пассажиров под руки выводили под руки работники метрополитена.
Внезапно в толпе я поймал внимательный взгляд. Кто-то явно интересовался моей персоной. Кто-то, кого не ввела в панику ни резня катаной, ни грохот моего глока. Я замедлил шаг и сделал вид, что поправляю свой рюкзак. На самом деле я искал источник повышенного внимания к своей плохо пахнущей после недели боёв персоне.
Чуйка, и ещё раз чуйка! Надо доверять своим инстинктам, надо заставлять работать свой спинной мозг. Я нащупал незаметным движением руки свой нож, потому что два раза подряд глок не прокатит.
В тот момент, когда слежка в мой персональный адрес стала дышать мне буквально в затылок, я как бы споткнулся и оказался за спиной у своего «хвоста». Я прижал лезвие к почке моего соглядатая, и мы вместе ступили на эскалатор.
Передо мной была девочка. На вид лет 16–17.
— Не дёргайся, — сказал я. — Просто спокойно иди вниз.
Мы спустились вниз прогулочным шагом, как бы никуда не торопясь.
— Кто ты? — спросил я, стоя с ней возле стенки перехода, как будто дядечка стоит с племянницей и неторопливо разговаривает. — Что тебе от меня надо?
В этот момент я почувствовал, как в бок мне упёрся ствол. Реальный такой, 45-го импортного калибра. Я повернул голову и увидел каких-то подростков, в штанах, задница которых болтается чуть не до колен, и в вязаных радужных шапках анашистов.
— Спокойно, дядя, — сказал мне свистящим шёпотом один из них. — Нам надо с тобой просто поговорить.
Я люблю разговоры. Когда разговариваешь, чувствуешь себя живым. Это такая редкость — чувствовать себя живым.
4
ФИДЕЛЬ:
Ствол сорок пятого калибра, упёршийся мне в бок, меня не сильно беспокоил. В отличие от прыщавого мальца, стоявшего по диагонали ко мне и явно прячущего в холщовой сумке что-то вроде УЗИ или самопального аналога. Я посмотрел в его бледно-голубые глазки и убрал нож в карман.
— О-кей! — сказал я. — Я люблю разговаривать.
Толпа проходила мимо, старательно не замечая ни меня, ни этой банды малолеток вокруг моей персоны. Меньше знаешь, крепче спишь, да.
— Итак. Говорим коротко и по делу, — сказал я, повернувшись к старшому из них. Тому, кто тыкал мне под рёбра стволом. — В чём ваша проблема?
— Дядя, не тяни… Ты идёшь в Печатники.
— Печатники? Где это?
— Дядя, это в …изде.
— Далековато…
— У нас там человечек остался.
— Земля ему пухом!
— Не, это живой человечек.
Я уже ничего не понимал. Тёк-Мак из штаба просил за свою невесту, или кто она там ему. Эти обкурки откуда-то узнали про моё задание и теперь гундосят о своём «человечке»… Что вообще происходит? Миссия рассекречена в тот самый момент, когда её надо секретить по полной. С такой хренью мне ещё иметь дело не приходилось.
Я попытался выиграть время:
— Фотки есть?
— Не, дядя, только ник и пароль.
— И какой ник?
— Офелия.
— Белая девка? Она мертва. Изнасилована и скормлена псам.
— Она жива.
— Не верю.
— Вот её последний мессадж.
Он протянул мне свой наладонник, и в этот момент я выхватил его ствол и, одновременно, заслонился его тушкой от пристального взгляда бело-голубых глаз его напарника.
— Спокойно, дети! — сказал я. — Разговор продолжается, но ровно и только словами. Без жестов и пальбы.
Я посмотрел на экран КПК. Там было одно сообщение от юзера с ником Офелия: «Помогите!»
Млядь…
— Кто она? Почему осталась в Печатниках? Почему не эвакуировалась со всеми?
Я держал отобранный пистолет в руке, прижимаясь к худосочному обкурку, чтобы директриса огня не сошлась на моей переносице, когда эти худые кости вдруг стали сотрясаться в моих объятьях. Он, этот обкурок, плакал! И что мне делать теперь?
Я отпустил его. Я сказал:
— Давай адрес и данные.
Люди проходили мимо с покер-фейсами. Людей не интересовало вообще ничего. Я снял респиратор и поцеловал девчушку, следившую за мной, в губы. Взасос. Её банда неловко переминалась вокруг нас с ноги на ногу.
5
ФИДЕЛЬ:
Мне надо было хорошенько подумать обо всём этом. Дома никого, кроме кота, не было. Я покормил его и с наслаждением принял душ. Только я вышел из ванной, как зазвонил телефон. Не тот, которым я обычно пользуюсь, другой, номер которого знали всего несколько человек.
— Да, я слушаю, — сказал я, одновременно одеваясь в чистое и заглядывая в глазок пуленепробиваемой двери.
Там стоял мужчина в штатском, одетый в серый неприметный костюм. Возле уха он держал дешёвый китайский телефон.
— Фидель, нам надо с вами поговорить.
— Кто вы? — спросил я, чтобы хоть немного протянуть время.
Я проверил патрон в стволе своего глока и засунул кота в ванную. Целее будет.
— Мы из Управления «Э».
— Здесь не ваша юрисдикция.
— Ошибаетесь. Согласно Федерального закона два три два вся территория РФ подпадает под нашу юрисдикцию.
— Что, правда вся?
— Да. Нам не нужны эксцессы. Мы хотим просто поговорить об одном деле.
Я даже догадываюсь, о каком. «Офелия», «невеста» Тёк-Мака… Это ведь один и тот же человек. И теперь за неё вписываются оперативники из «Э».
Я открыл дверь и засунул глок за пояс джинсов сзади:
— Заходите.
На вид ему было не больше тридцати пяти. В меру полноват. Его можно было бы принять за недалёкого увальня, если бы не цепкий взгляд, который он, впрочем, явно прятал от посторонних глаз. По-любому, мне не хотелось бы иметь его в своих противниках. Да и в друзьях тоже.
— Выпьете? — спросил я, пройдя на кухню и налив себе водки в стакан. Потом добавил томатного сока, соли и пару капель табаско.
— Я на службе.
Это прозвучало несколько старомодно, но веско и основательно.
— А я сегодня выходной. До обеда выходной.
— Я знаю.
— И я знаю, что вы знаете.
Я выпил залпом свою Кровавую Мэри и спросил:
— Офелия?
Он переменился в лице. Забавно бывает наблюдать, как по-детски непосредственно страдают взрослые мужики.
— Что… Что вы о ней знаете?
— Ничего. Ровным счётом ничего. Кроме того, что она мертва.
— Нет! Я не поверю, пока…
— Пока я не принесу вам её труп? Целиком, или можно ограничиться кистью руки? Или скальпом?
Он сделал неуловимое движение навстречу, но тут же упёрся грудью в мой глок.
— Спокойно, — сказал я.
— Я хочу знать всю правду, — сказал я.
Он как-то сник, а потом посмотрел мне в глаза и сказал:
— Никто не знает всей правды.
6
ФИДЕЛЬ:
Мы сидели у меня на кухне и пили водку. Георгий, а если быть точным: Георгий Михайлович Степанцев — так звали оперативника по его собственным словам, а проверять его слова и требовать корочки мне было недосуг — рассказал мне кое-что об Офелии:
— Она — наш лучший агент. И хороший мой друг! Вот только без грязи, не надо… Обычная девчонка, но сколько полезной информации она нам передаёт. Никто ведь не ожидал такого наплыва гастов. Кстати, это слово внесено в реестр запрещённых слов. Мы говорим официально не гасты, а гости. Гости отбросят кости. Вернее, мы отбросим кости, а не гости. Гостеприимство, короче, сейчас официальная идеология, а она — Офелия — вышла на контакт с нами где-то с год назад. Сама вышла. И дала стопроцентную инфу…
— Я могу дать вам стопроцентную инфу. Любой дворник-гаст даст вам стопроцентную инфу…
— Нет, тут глубже всё. Ты вот знаешь о подземных гастах?
— Подземных?
— Да. Они живут в метро и никогда не выходят наружу.
— Это бред.
— Я тоже так думал поначалу. А о небесных гастах слышал?
— Нет.
— Я видел видео с той девочкой, которая несла пластид. Три килограмма.
— И что?
— Откуда ты узнал, что она — бомба?
— Я не знал.
— Но ты пристрелил её…
— Да. Я ничего не знал.
— Ты догадался…
— Нет.
— Посмотри мне в глаза.
— Я выстрелил в неё, потому что не мог отдать такой приказ своим людям. И мне похрен, был на ней пластид или нет. В следующий раз я сделаю ровно то же самое. Кто такая Офелия? На какого хрена её хотят спасти столько народа?
— Офелия знает. Она знает, откуда они все взялись. Больше ничего я тебе сказать не могу.
— Больше ничего и не надо, Георгий.
Я разлил остатки из бутылки. Мы выпили, не чокаясь.
— Я засуну их взад, — сказал я и на долю секунды сам поверил в свои слова.
7
ФИДЕЛЬ:
В моей группе всё было в порядке. Гасты почти никак себя не проявляли. Ребята откровенно скучали, но я внёс немного позитива в их существование, принеся пару бутылок конфискованного чиваса.
— У нас новое задание, — сказал я, разливая виски по импровизированным стаканам. — Я с добровольцами должен смотаться в Печатники.
— Звучит неплохо, — отозвался Брэд Питт. — Надеюсь, проездной у тебя есть.
Мы выпили. Помолчали. Потом я сказал:
— Выходим послезавтра на рассвете. К вечеру вернёмся. Это общий план. В усиление нам дадут Мертвецов.
— Клан из Контры? — спросил лидер неформалов.
— Они самые, — ответил я.
— Мы тоже хотим пойти, — сказал он.
— Вы будете держать периметр здесь. Если захотите, конечно. И потом обеспечите нам коридор отхода.
На словах всё звучало просто. На словах вообще всё звучит просто. На деле мне предстояло отобрать команду мертвецов. Ни один из нас не уйдёт оттуда живым. Это абсурдно и физически невозможно. Я разлил остатки чиваса и поднял свою ёмкость:
— Удачи, покойнички!
Потом перешёл к делу:
— Со мной пойдут Утёнок и Ведьмочка. Брэд остаётся здесь за старшего. Неформалы… Ребята, прошу вас лично, на коленях, останьтесь тут до завтрашнего вечера! И ещё нам нужен коридор — туда и обратно.
В это время Эдвард подал голос:
— Два объекта на полшестого.
Я посмотрел в импровизированную бойницу.