Симыч принял хлеб-соль, протянул девицам рукудля поцелуя и, пришпорив
коня, быстро удалился по одной из боковых аллей.
На этом церемония, видимо, закончилась Все участники разошлись.
Пока я натягивал штаны,Зильберович, какбыл, в форме ис автоматом,
заглянул ко мне в келью.
- Все спишь, старик! - сказалон с упреком. Идаже репетиции нашей не
видел.
- Видел, - сказал я. - Все видел. Только не понял, что все это значит.
- Чего ж тут не понимать? - сказал Зильберович. - Тут и понимать нечего
Симыч тренируется.
- Неужто надеется вернуться на белом коне? - спросил я насмешливо.
- Надеется, старик. Конечно, надеется.
- Но это же смешно даже думать.
Видишьли,старик, - выбирая слова, сказал Зильберович.Когда-тоты
встретил Симыча в подвале, нищего и голодного, с сундуком, набитым никому не
нужными глыбами. Тогда тебеегопланы тоже казались смешными.А теперь ты
видишь, что прав был он, а не ты. Так почему бы тебе не предположить, что он
и сейчас видитдальшетебя?Гениивсегдавидятто,чтонам,простым
смертным,видетьнедано.Намостаетсятолькодоверятьсяимилине
доверяться.
Признаюсь, егослова меня почти незадели Его прежнеевысокое мнение
обо мнедавно уже развеялосьв прах Он Симыча ставил под облака, а меня на
один уровень с собой или даже ниже Потому что он все же состоял при гении, а
я болтался сам по себе. Но я, понимая, что Лео человекпустой, не обиделся.
Яглянул на часы испросил Зильберовича, как он думает, получу яместо на
шестичасовой рейспрямов аэропорту или стоит забронировать его заранее по
телефону.
Зильберович посмотрел на меня не то удивленно, нето смущенно (я точно
не понял) и сказал, что улететь сегодня мне никак не удастся.
- Почему? спросил я.
- Потому что Симыч с тобой еще не говорил.
- Ну так у нас еще есть достаточно времени.
- Это утебя есть достаточно времени,заметилЗильберович.А у него
нет. Он хотел тебя принять во время завтрака, но ты спал. А у него все время
расписано поминутам Всемьонвстает. Полчаса бег трусцой вокруг озера,
десять минут- душ, пятнадцать минут - молитва, двадцать минут - завтрак. В
восемьпятнадцатьонсадитсязастолБезчетверти двенадцатьседлает
Глагола...
- Кого?
-Ну, этоего конь. Глагол. Ровно в двенадцать -репетициявъезда в
Россию. Потом опять работа до двух. С двух до половины третьего он обедает.
- Вот очень хорошо, - закричал я. - Пусть меня во время обеда и примет.
- Не может, - вздохнул Зильберович. - Вовремя обедаон просматривает
читалку.
- Чего просматривает?
- Ну, газету, - сказал раздраженно Лео. - Ты же знаешь, что онборется
против иностранных слов.
- Но после обеда у него, я надеюсь, есть свободное время?
- После обеда он сорок минутзанимается соСтепанидой русским языком,
потом полчаса спит, потому что ему нужно восстанавливать силы.
- Ну после сна.
- Послесна у него опять маленькая зарядка, душ, чай и работа до семи.
Потом ужин.
- Опять с газетами?
- Нет, с гляделкой.
- Понятно, -сказал я. - Значит, телевизорсмотрит. Развлекается. А я
его ждать буду!
- Да что ты! замахалруками Зильберович. - Какие тамразвлечения!Он
смотрит тольконовости и только полчаса. Апотомопять работает до десяти
тридцати.
- Нухорошо,пустьпримет меня последесятитридцати.Тогда япо
крайней мере уеду завтра утром.
-От десяти тридцати доодиннадцати тридцати он читаетсловарь Даля,
потому негоостается полчасанаБаха и пора спать. Даты,старик,не
волнуйся.Завтраонтебя наверняка примет. Толькоты ужкзавтракуне
проспи.
- Все-таки вы нахалы! сказал я в сердцах.
- Кто это мы?
- Ну, я не будуговорить об остальных, но ты нахал, а твой Симыч нахал
трижды. Малотого, что заставилменя через полмирапереть,такещетут
выдрючивается. У него расписание, у него времени нет. Мне мое время, в конце
концов, тоже для чего-то нужно.
- Вот именно, - оживилсяЗильберович.- Твое время нужно тебе,а его
время нужно всем, всему человечеству.
Тутясовершенно взбесился. Я,между прочим,эти ссылки на народи
человечество просто не выношу. И я сказал Зильберовичу, что если Симыч нужен
человечеству, то пусть он кчеловечеству прямо и обращается. А я немедленно
еду на аэродром. И, кстати, надеюсь, что все мои транспортные издержки будут
возмещены.
- Обэтом,старик,можешь совершенно не беспокоиться, он все знает и
все оплатит Но тыдурака не валяй. Еслиты уедешь, он так рассердится,ты
даже не представляешь.
В конце концов он меня уговорил, я остался.
Послеобеда мысЗильберовичемходилипогрибы,потоммылисьв
настоящей русской бане спарилкой и деревянными шайками Войдя в предбанник,
яувидел вуглу на лавкедюжину свежихберезовыхвеников,выбрал какой
получше и спросил Зильберовича, взять и ему или нам хватит одного на двоих.
- Мне не нужно, - странно ухмыльнулся Лео, - меня уже попарили.
Яне понял, что это значит, но, когда Леоразделся, я увидел, что вся
его сутулая спина вкривь и вкось исполосована малиновыми рубцами.
- Что это? - спросил я изумленно.
- Том, собака, - сказалЛео беззлобно. -Если уж за что берется,так
силы не жалеет.
- Не понимаю, - сказал я. - Вы дрались, что ли?
-Нет,-печально улыбнулся Лео.- Не мы дрались, аондралменя
розгами.
- Как это? - удивился я. - Как это он мог драть тебя розгами? И как это
ты позволил?
- Но не сам же он драл. Это Симыч назначил мне пятьдесят ударов.
Якакраз снял с себялевый ботинок да так сэтим ботинком в руке и
застыл.