– У нее ОП.
– Лучше жить с переломами, чем умереть с целыми костями.
– Понадобится портативный грудной ап…
– Когда это началось, в левой стороне не было слышно дыхания…
– Незачем ждать рентгена, у нее в плевральной области может оказаться воздух…
За мелькающими столбами их тел я поймала проблеск иголки, входящей тебе между ребер, а через несколько секунд чуть ниже погрузился и скальпель. Красная капелька крови, зажим, длинный шланг, ведущий к сердцу… Я наблюдала, как они пришивают змеившуюся из твоего бока трубку.
К тому моменту, как приехал Шон, вне себя от волнения, с вытаращенными глазами, тебя уже отвезли в реанимацию.
– Ее разрезали, – всхлипывая, сказала я, не найдя других слов.
И когда он сжал меня в объятиях, я наконец дала волю так долго копившимся слезам.
– Мистер и миссис О'Киф? Меня зовут доктор Роде.
В палату заглянул парень, похожий на старшеклассника. Шон стиснул мою ладонь.
– Что с Уиллоу? – спросил он. – Мы можем ее увидеть?
– Не сейчас, но скоро сможете, – заверил нас врач, и тугой узел у меня внутри распустился. – Рентген грудной клетки показал перелом ребра. Несколько минут в мозг не поступал кислород, а это привело к прогрессирующему пневмотораксу, смещению средостения и кардиопульмональному шоку.
– Ради бога, говорите по‑английски! – вспылил Шон.
– Мистер О'Киф, она несколько минут была лишена кислорода. Ее сердце, трахея и основные сосуды сместились на противоположную сторону тела, поскольку грудную полость заполнило воздухом. Плевральная дренажная трубка вернет органы на место.
– Лишена кислорода… – пробормотал Шон так, будто слова эти липли к горлу. – Это же означает церебральные нарушения!
– Не исключено. Нам еще предстоит это выяснить.
Шон так крепко сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев.
– Но ее сердце…
– Сейчас ее состояние оценивается как стабильное, хотя кардиопульмональный шок может повториться. Мы точно не знаем, как организм отреагирует на меры, принятые для спасения ее жизни.
Я расплакалась.
– Я не хочу, чтобы с ней опять это делали! Шон, я не позволю…
Врача явно обескуражила моя истерика.
– Вы можете подписать отказ от реанимации, он прикреплен к личному делу Уиллоу. Тем самым вы запретите врачам восстанавливать ее жизненные функции, если что‑либо подобное произойдет вновь.
В последние недели беременности я готовилась к самому худшему, но, как оказалось, понятия не имела, что такое «самое худшее».
– Подумайте об этом, – сказал врач.
– Может, – сказал Шон, – она и не должна быть здесь, с нами. Может, на то воля Божья…
– А моя воля кого‑нибудь интересует? – спросила я. – Я хочу, чтобы она жила. Я так ее ждала!
Мои слова его уязвили.
– Думаешь, я не ждал?
В окно я видела покатый склон больничного двора, засыпанный ослепительным снегом. Белый свет резал по глазам, никто бы уже и не догадался, что всего пару часов назад над городом неистовствовала буря. Предприимчивый отец вынес своему сыну поднос из кафе, и мальчишка с хохотом покатился с горки, вздымая снежные брызги. Съехав, он помахал в больничное окно вроде моего, откуда кто‑то, должно быть, за ним наблюдал. Наверное, его маму положили сюда, чтобы она родила ему братика или сестричку. Вполне вероятно, что она сейчас в соседней палате смотрит, как ее сын катается на подносе.
«А моя дочь, – рассеянно подумала я, – этого никогда не сможет».
Вполне вероятно, что она сейчас в соседней палате смотрит, как ее сын катается на подносе.
«А моя дочь, – рассеянно подумала я, – этого никогда не сможет».
Держась за руки, мы с Пайпер смотрели на тебя в палате интенсивной терапии. Через твои раздробленные ребра змеилась дренажная трубка, на руках и ногах по‑прежнему белели повязки. У меня задрожали колени.
– Ты в порядке? – спросила Пайпер.
– Да что обо мне волноваться… Нам предложили подписать отказ от реанимации.
Глаза у Пайпер поползли на лоб.
– Кто?
– Доктор Роде…
– Он же ординатор! – Это слово она произнесла с таким отвращением, с каким могла бы обозвать его фашистом. – Он еще не знает, где у нас столовая, а тем более – как разговаривать с матерью, чей ребенок пережил сердечный приступ у нее на глазах. Ни один педиатр не предложит отказа, если у новорожденного не обнаружено необратимых травм мозга…
– Я видела, как ее разрезают, – запинаясь, сказала я. – Я слышала, как у нее ломаются ребра, когда они пытались возобновить сердцебиение…
– Шарлотта…
– А ты бы на моем месте подписала?
Не дождавшись ответа, я обошла кроватку с другой стороны – и ты очутилась между нами, зажатая и беспомощная, наша общая страшная тайна.
– Значит, теперь я всегда буду жить так?
Пайпер молчала. Мы вслушивались в симфонию окружавшей тебя аппаратуры. Ты вдруг проснулась, поджала пальчики на ножках, расставила ручки будто для объятия.
– Не всегда, – наконец ответила Пайпер. – Но пока жива Уиллоу – да.
Ее слова эхом отдавались у меня в голове весь день. Не смолкали они и в тот момент, когда я подписывала отказ от реанимации. Этот документ был отчаянной мольбой о помощи, но стоило вчитаться между строк – и становилось ясно: я впервые солгала и признала, что не хотела давать тебе жизнь.
I
Почти все на свете может разбиться, не исключая сердце.
Уроки жизни сохраняются не в мудрости, но в шрамах и мозолях.
Уоллес Стегнер. Птица‑наблюдатель
Термообработка– постепенное, медленное нагревание.
При слове «термообработка» большинство из нас представляет себе металлы и сплавы. Но и кулинары могут повышать прочность своих ингредиентов, если не пожалеют времени. В яйца, к примеру, небольшими порциями добавляют кипяток, чтобы температура их возросла, но желток не свернулся. В результате мы получаем заварной крем, который можно подавать как отдельный соус или же включать в состав сложных десертов.
Вот вам интересный факт: консистенция конечного продукта не зависит от жидкости, с помощью которой его нагревали. Чем больше вы кладете яиц, тем гуще и насыщенней получится конечный продукт.
Иными словами, исход всего предприятия определяет вещество, с которого вы начинаете.
CRÈME PATISSERIE
2 чашки цельного молока
6 яичных желтков комнатной температуры
5 унций сахара
1 1/2 унции кукурузного крахмала
1 чайная ложка ванили
Доведите молоко до кипения в кастрюле из нереагирующего материала. Взбейте желтки с сахаром и крахмалом в миске из нержавеющей стали. Проведите термообработку с помощью горячего молока. Поставьте полученную смесь на огонь и, продолжая помешивать, дождитесь, пока она загустеет. Перемешивайте еще быстрее, а после кипения уберите с огня. Добавьте ваниль и вылейте в нержавеющую миску. Посыпьте сахаром и накройте крем целлофаном. Поставьте в холодильник и как следует охладите перед употреблением.