К тому времени как мы с Джейкобом добираемся до полицейского участка, мои нервы натянуты как струна. Я чувствую себя предательницей, притащившей собственного сына детективу Метсону. А есть ли выбор? Девушка мертва. Я не смогу жить спокойно с этой тайной, пока не узнаю, что Джейкоб непричастен.
Не успела я обратиться к дежурному с просьбой передать сообщение детективу Метсону, как он сам входит в приемную участка.
– Джейкоб, здравствуй, – говорит он, потом поворачивается ко мне. – Добрый день, Эмма. Спасибо, что привезли сына.
Я не знаю, что ответить, и отворачиваюсь.
Совсем как Джейкоб.
Детектив кладет руку мне на плечо.
– Я понимаю, это нелегко, но вы поступили совершенно правильно.
– Тогда почему же мне не по себе? – шепчу я.
– Доверьтесь мне, – успокаивает Метсон, и в знак согласия – потому что мне просто необходим человек, который взял бы на секунду бразды правления в свои руки, чтобы я могла отдышаться, – я киваю.
Он поворачивается к Джейкобу.
– Я попросил твою маму привезти тебя в участок, – объясняет Метсон, – потому что хотел с тобой поговорить. Ты бы мог мне здорово помочь в некоторых вопросах.
От удивления у меня отвисает челюсть. Какая вопиющая ложь!
Как и ожидалось, Джейкоба тут же переполняет гордость.
– Думаю, у меня найдется для этого время.
– Отлично, – отвечает Метсон, – потому что мы зашли в тупик. У нас есть несколько старых дел – и парочка незакрытых, – над которыми мы уже сломали головы. После того как ты пришел к выводу, что мужчина умер от переохлаждения, я понял, что ты невероятно подкован в криминалистике.
– Пытаюсь не отставать, – хвастается Джейкоб. – Выписываю три журнала.
– Неужели? Впечатляет. – Метсон открывает дверь, ведущую в недра участка. – Может, найдем для разговора место поспокойнее?
Воспользоваться страстью Джейкоба к криминалистике, чтобы обманом выудить показания о смерти Джесс, – все равно что размахивать шприцом с героином перед наркоманом. Я злюсь на Метсона за коварство, злюсь на себя за то, что не поняла: у него свои приоритеты, у меня свои.
Пылая от негодования, я направляюсь за ними, но детектив меня останавливает.
– Эмма, – говорит он, – вам придется подождать здесь.
– Я должна идти с ним. Джейкоб может не понять, о чем его будут спрашивать.
– С точки зрения закона он совершеннолетний, – улыбается Метсон, но глаза его остаются серьезными.
– Мама, ну действительно, – добавляет Джейкоб, в голосе которого сквозит самодовольство. – Все в порядке.
Детектив смотрит на меня.
– Вы являетесь его официальным опекуном?
– Я его мать.
– Это разные вещи, – отвечает Метсон. – Извините.
За что, интересно? За то, что заманил в свои сети Джейкоба, заставив поверить, будто он на его стороне? Или за то, что точно так же поступил со мной?
– Тогда мы уходим, – настаиваю я.
Метсон кивает.
– Джейкоб, тебе решать. Хочешь остаться со мной или отправиться домой с мамой?
– Вы шутите? – сияет Джейкоб. – Конечно же, стопроцентно хочу поговорить с вами.
Не успела за ними закрыться дверь, как я, не чувствуя под собою ног, уже неслась к стоянке.
Рич
В любви, на войне и на допросе все средства хороши. Я имею в виду, что если нужно убедить подозреваемого, что в меня переселилась душа его давно почившей в бозе бабушки и единственное средство спасения – во всем мне признаться, то так оно и будет.
Тем не менее я не могу забыть лицо Эммы Хант в ту минуту, когда она поняла, что я предал ее и не позволю присутствовать при нашей беседе с ее сыном.
Я не могу привести Джейкоба в комнату для допросов, потому что там ожидает Марк Макгуайр. Я оставил его под присмотром сержанта, который в настоящее время отрабатывает положенные полгода, чтобы решить, хочет он сдавать экзамены и стать детективом или нет. Я не могу отпустить Марка, пока не буду на сто процентов уверен, что у меня появился новый подозреваемый.
Поэтому я провожаю Джейкоба к себе в кабинет размером со шкаф. Зато в нем повсюду громоздятся ящики с делами, а на пробковой плите за моей головой пришпилены несколько снимков с места преступления – все это должно добавить адреналина в его кровь.
– Хочешь колы? Воды? – спрашиваю я и указываю на единственное свободное в комнате кресло.
– Я не хочу пить, – говорит Джейкоб. – Однако не против перекусить.
Я шарю в ящиках письменного стола в поисках завалявшихся конфет: если я чему и научился на этой работе, так это тому, что когда все, похоже, летит в тартарары, пачка «Твизлерз» может круто повернуть дело. Я бросаю Джейкобу конфеты из своих запасов, оставшихся после минувшего Хеллоуина, но он хмурится.
– Они с глютеном.
– А это плохо?
– А «Скиттлз» нет?
Не могу поверить, что мы выбираем сорт конфет, но снова шарю в столе и нахожу пакетик «Скиттлз».
– Сладкое! – произносит Джейкоб, отрывает уголок и подносит пакет ко рту.
Я откидываюсь в кресле.
– Ты не против, если я буду записывать нашу беседу? В таком случае можно будет распечатать ее на компьютере – на тот случай, если нас посетят удивительные озарения.
– Разумеется, если это поможет.
– Обязательно, – заверяю я и нажимаю кнопку на магнитофоне. – Как ты понял, что тот человек умер от переохлаждения?
– Легко. На его руках не было следов борьбы – повсюду была кровь, но не было явной травмы. И, конечно же, его выдало то, что он был в одном белье.
Я качаю головой.
– Благодаря тебе я в глазах судмедэксперта выглядел настоящим гением, – признаюсь я.
– О каком самом немыслимом преступлении вам приходилось слышать?
Я на секунду задумываюсь.
– Молодой парень решает свести счеты с жизнью и спрыгивает с крыши здания, но пролетает перед открытым окном именно в тот момент, когда в этой комнате стреляют и пуля летит прямо в окно.
Джейкоб ухмыляется.
– Это из разряда легенд. В девяносто шестом году «Вашингтон пост» развеяла этот миф: бывший президент американской Академии судебных исследований упоминал об этом в своей речи, желая проиллюстрировать юридические сложности при проведении судебной экспертизы. Тем не менее пример отличный.
– А тебе?
– Убийца Глазное яблоко из Техаса. Чарлз Олбрайт, учитель естественных наук, убивал проституток и хирургическим путем извлекал у них в качестве трофеев глазные яблоки. – Джейкоб поджал губы. – Наверное, именно поэтому я всегда недолюбливал своего учителя биологии.
– Вокруг много людей, на которых никогда не подумаешь, что они убийцы, – говорю я, внимательно следя за реакцией Джейкоба. – А ты как считаешь?
Всего лишь на долю секунды его лицо омрачает тень.
– Вам лучше знать, – отвечает он.
– Джейкоб, я нахожусь в несколько затруднительном положении. Мне нужна твоя ясная голова, чтобы разобраться в одном деле.
– Деле Джесс, – констатирует он.
– Да. Сложность в том, что вы были знакомы. Поэтому если мы будем вести откровенный разговор, то ты будешь вынужден отказаться от своего права не давать показания.