Прошлой ночью викарий церкви Св. Анны, преподобный Нейл Комфорт, не сделал никаких комментариев.
Однако миссис Элинор Кнотт, которая живет рядом с кладбищем, сказала: „Я слышала тихие стоны, когда проходила через кладбище днем в пятницу, три дня спустя после похорон“.
Салли была на шестом месяце беременности, когда впала в кому в больнице Брайтона. После совещания с семьей система жизнеобеспечения была отключена, 14 октября подписано свидетельство о смерти.
Ведется расследование».
Заместитель главного редактора изъял все подробности о царапинах на крышке гроба, о ногтях Салли Дональдсон и преждевременных родах, поскольку это, как он выразился, «может произвести на читателей тяжелое впечатление». Кейт с раздражением подумала, что редакторы всегда уничтожают самые лучшие куски.
– Твоя сенсация держится уже два дня. У тебя большое будущее, – сказал Эдди Бикс.
Естественно, Кэт должна была бы испытать приятное волнение. Но сегодня она даже не положила полосу в свой «портфель» в ящике стола, как делала обычно. И вчерашнее сенсационное сообщение тоже.
– Эй, наша компашка собирается вечером посмотреть «Привидения». Не хочешь с нами? Потом заглянем в пиццерию или к китайцам. Чтобы поднять твое настроение? А?
Перспектива сидеть дома и читать или в одиночестве смотреть «ящик» не слишком привлекала. Да и встряхнуться необходимо. Эдди был симпатичный, с ним Кэт чувствовала себя легко и свободно, он ей как старший брат, как Хауи. Ей бросился в глаза заголовок, приклеенный сбоку на стойке с бумагами на столе редактора криминальной хроники: «„ВЕЧЕРНИЕ НОВОСТИ СУССЕКСА“ ЧИТАЮТ СЛИВКИ ОБЩЕСТВА». Она улыбнулась:
– Хорошо. Спасибо.
Телефон зазвонил снова. Эдди поднял вверх палец.
– Я сейчас, – произнес он и исчез.
Кэт взяла трубку. Барри Ливерсток, заместитель директора санитарно‑эпидемиологической службы, жаждал взыскать свои долги.
– Я что‑то должна? – невинно спросила Кэт.
– Я видел газету, – сказал Ливерсток. – Великолепная история. Удивительно, как вам удалось попасть в самую гущу событий.
– Да, спасибо, – ответила она. – Вы мне сильно помогли.
– Думаю, мы можем назначить день для ленча, который вы мне пообещали. – Он раздевал ее своим вкрадчивым голосом, и она почувствовала острое желание запустить в него телефонной трубкой. Однако он ей помог и, возможно, будет полезен и в будущем. Одна мысль о том, что придется провести два часа за ленчем с этим слизняком, вызывала отвращение. Она полистала ежедневник. Ничего, ничего, ничего. Вообще никаких свиданий.
– В ближайшие две недели это довольно проблематично, – сообщила она.
– У меня то же самое. Как насчет первой недели ноября?
Кэт согласовала дату, записала ее в своем ежедневнике, как записывала неизбежный визит к дантисту, повесила трубку и стала изучать список людей, с которыми следовало переговорить. Напротив одних имен стояли галочки, напротив других отметка, означающая, что нужно ждать, пока ей позвонят сами.
Телефон опять зазвонил. На этот раз это был Патрик Донахью, репортер из «Новостей», который теперь работал в «Дейли мейл» в Лондоне.
«О господи! – подумала она, закрывая глаза. – Черт побери, черт, черт!»
– Кэт? Помнишь меня? Это я – тот симпатичный парень, которого ты вчера видела на кладбище.
– Знаю, что ты хочешь сказать. Прости. Совсем забыла!
– Я получил не меньше семи пинков от своего редактора.
– Мне правда очень жаль.
– Ты молодчина. Я тут сижу, выжатый как лимон, и слушаю твой репортаж по радио.
– Ты молодчина. Я тут сижу, выжатый как лимон, и слушаю твой репортаж по радио. Ты же обещала мне позвонить.
– Я забыла. Это было так ужасно…
Кэт и вправду совершенно забыла, что обещала позвонить ему, если будут какие‑нибудь новости насчет Салли Дональдсон. Забыла она позвонить и Гарри Оуксу. Газета Оукса заплатила бы ей за такой репортаж. А Патрик Донахью добыл бы для нее пару сотен в «Дейли мейл».
– Мне в самом деле очень жаль, Патрик.
– Единственное, чем ты можешь загладить свою вину, – это завтра пообедать со мной.
– Завтра? – Кэт почувствовала волнение.
– Я тут, в Суссексе. Ты свободна?
Она сглотнула.
– Придется отменить свидание с Томом Крузом.
– Заеду за тобой около половины восьмого. Где ты будешь в это время?
Кэт дала ему адрес, повесила трубку и вдруг поняла, что не может сосредоточиться – все еще продолжает думать о Патрике. Об его крепком теле, теплых зеленых глазах, мужественном лице, коротких каштановых волосах и осанке, которая делала его похожим на военного. Она улыбнулась, потом вспомнила открытый гроб, вскрытие.
Ногти Салли Дональдсон.
Она набрала номер больницы и в пятый раз попросила телефонистку соединить с Брайаном Мэрривейлом, главным администратором.
И снова короткие гудки. Кэт в раздражении повесила трубку и уставилась на экран дисплея. На нее смотрела ее собственная статья – яркие буквы на черном фоне. Секундная стрелка на больших круглых часах на колонне справа беззвучно скользила по циферблату. Десять минут первого. Репортеры, редакторы, их заместители, обозреватели начинали подниматься из‑за своих столов, потягиваясь, разминая затекшие члены. Некоторые отправлялись перекусить. До того как все отправятся по домам, выйдет еще четыре выпуска, но утренняя суматоха уже позади, и рабочий день идет к завершению.
Одновременно зазвонили два телефона. Справа яростно барабанил по клавиатуре один из криминальных хроникеров.
Кэт нажала клавишу, и дисплей был приведен в действие. Она набрала свой шифр.
«Репекс / Кэт/ Город – Похороны. Докладная записка Джефу Фоксу. Жду дальнейших комментариев от представителя клиники. Позднее попытаюсь отыскать медиков, связанных с этим делом, и взять у них интервью.
Кроме того, ожидаю звонка Британского музея и библиотеки Британской медицинской ассоциации относительно последних случаев захоронения живых людей в нашей стране и за рубежом.
Сегодня (во вторник) официальные представители клиники заявили, что расследование будет проведено немедленно…»
Кэт остановилась, перевернула назад страницу блокнота со стенографическими записями, стерла последнюю строку и начала заново.
«Заместитель администратора клиники Дерек Гоулд сообщил, что они не могут делать никаких заявлений до тех пор, пока не получат результаты вскрытия, и в настоящее время не планируют пересмотра процедуры выдачи свидетельства о смерти.
Мистер Уоррен Денем, тридцати шести лет, гробовщик из похоронного бюро „Долби и сын“, который нес покров на похоронах, сказал, что, когда они выгружали гроб из катафалка, ему показалось, будто он слышит в гробу какие‑то звуки, но не придал этому значения. (Надеюсь переговорить с ним позднее сегодня.)
(Пытаюсь взять интервью у мужа С.Д. Нанесу ему визит в полдень.)
Необходимо выяснить, почему не было произведено вскрытие сразу после смерти, – свяжусь с отвечающим за это медперсоналом».
Телефон снова зазвонил. Это был Джеф Фокс, редактор отдела новостей.
– Кэт, на шоссе А‑27 рядом с Поулгейтом автомобильная катастрофа. Один погибший, а может быть, двое. Отправляйся туда как можно скорее и с фотографом.
– Послушайте, не могли бы вы послать туда кого‑нибудь другого? У меня полно хлопот с этим похоронным делом.