– Послушайте, не могли бы вы послать туда кого‑нибудь другого? У меня полно хлопот с этим похоронным делом. Я посылаю вам служебную записку.
– Прости, но тебе придется вернуться к этому попозже.
Кэт почувствовала приступ гнева, но сдержалась: пока что она еще новичок, ей нужно произвести хорошее впечатление, стараться быть полезной. Поездка в Поулгейт – это добрых полчаса в одну сторону, но, если повезет, она сможет вернуться назад к двум. Кэт встала, схватила плащ и пошла к фотографам.
Эдди Бикс был занят – он помогал ассистентке в темной комнате устранять погрехи в экспозиции, и с ней послали Денниса Ригби, невысокого толстого человека, курящего трубку, которому недавно перевалило за шестьдесят. Он проработал в газете сорок один год и считал само собой разумеющимся, что Кэт разделяет его одержимость крикетом.
Кэт посмотрела несколько крикетных матчей, но энтузиасткой не стала, игра показалась ей однообразной и скучной, однако временами она чувствовала себя виноватой, будто у нее был долг перед новой родиной стать страстной поклонницей национальных видов спорта.
– Я хочу сказать, что Айан Бодем переживает тяжелые времена. Люди не ценят, насколько хорошо он… – Ригби был плохим водителем, машину вел медленно и беспрерывно болтал, затягиваясь трубкой. Кэт кивала, издавала одобрительное «угу» в надлежащих местах и боролась с комом в желудке, который всегда появлялся у нее по пути на место происшествия.
Маленькая «тойота» врезалась в фургон и перевернулась, ей в бок влетел «ягуар», ехавший в противоположном направлении. Из «тойоты» уже вытащили женщину и отправили в больницу. Полицейский сказал, что она не выживет. Пожарные пытались высвободить мужчину. Повсюду разлетелись обломки. По дороге змеей извивались пожарные шланги. Среди покореженного металла и разбитого стекла лежал раскрытый чемодан, валялась ночная рубашка, сумка с умывальными принадлежностями, кожаные шлепанцы, одна зеленая лакированная туфелька и синяя расческа. Машины объезжали дорожный знак «ПОЛИЦИЯ. СБАВЬТЕ СКОРОСТЬ. АВАРИЯ», пассажиры с любопытством таращились на происшествие.
Кэт стало не по себе. Заднее стекло автомобиля сохранилось, на нем губной помадой было написано: «МОЛОДОЖЕНЫ». К заднему бамперу были привязаны две консервные банки.
Ошеломленный водитель фургона давал показания полицейским на заднем сиденье полицейской машины. Водитель «ягуара» находился в шоке и уже был отправлен в больницу.
Кэт записала в блокнот название больницы: «Центральная клиника района Истбурн». Насколько было известно полиции, парочка в «тойоте» ехала из Лондона. Ригби фотографировал, держась на расстоянии, стараясь, чтобы в кадр не попал умирающий или уже мертвый мужчина за рулем, он приседал, припадал к земле, вытягиваясь во весь рост, каждые несколько секунд его фотоаппарат издавал противное щелканье.
Кэт заметила свадебный подарок: красиво упакованный в белую бумагу и перевязанный голубой ленточкой, он лежал на поросшей травой обочине. С него безвольно свисала карточка. «На месте Ригби, – подумала она, – я бы сфотографировала только это, и ничего больше».
Джеф Фокс с чашкой кофе в руке вышел на лестничную площадку как раз в тот момент, когда Кэт и Ригби вернулись обратно.
– Ну как? – спросил он.
– Ужасно, – сказала Кэт. – Парочка ехала проводить медовый месяц.
Ригби направился к себе, а Кэт придержала дверь для Фокса.
– Звучит многообещающе. Сколько погибших? – спросил он.
– Двое.
– Местные?
– Нет, из северного Лондона.
Фокс скривился:
– Раненые?
– Один, легко, откуда‑то из‑под Истбурна.
– Подумай, как это преподнести. За последнюю неделю автокатастроф было немного. Может быть, тебе удастся раздобыть свадебные снимки… Ну, знаешь, что‑нибудь этакое: «Свадебные фотографии, которые они никогда больше не увидят». В таком вот роде. Попробуй заполучить стоящее интервью. От кого‑нибудь из гостей. – Фокс почесал шею. – Должно получиться неплохо. Жаль, что они не местные.
– Мне еще нужно многое выяснить с эксгумацией. Но я сделаю все, что в моих силах.
Фокс торопливо отвернулся:
– Конечно, поработай над этим.
Внешняя мягкость Джефа Фокса все время обманывала Кэт. Под ней была жесткость, ну, может, и не жесткость, а просто иное восприятие действительности.
На столе лежал ранний дневной выпуск газеты. Рядом большая стопка записок, гораздо большая, чем обычно. Почти все от других газет, в основном бульварных: «Сан», «Мирроу», «Мировые новости», «Стар», и из местных агентств. Все они хотели, чтобы Кэт им немедленно перезвонила. Чувствуя прилив возбуждения, она отложила стопку в сторону, сбросила плащ и стала нетерпеливо просматривать выпуск двухчасовых «Новостей».
Ее статьи на первой полосе не было. Появился новый заголовок: «Майор Джойнс не страшится трудностей». И ниже, более мелким шрифтом: «Трагедия на воде. Братья спасены» и «Принцесса Диана приезжает на свадьбу в Уортинг».
Ее статья с первой полосы исчезла.
Кэт в замешательстве переворачивала страницы, бегло просматривая заголовки. Статья переместилась на седьмую полосу и была сокращена до двух колонок. Фотографии исчезли, заголовок изменился.
«МИССИС САЛЛИ ДОНАЛЬДСОН
Тело миссис Салли Дональдсон, двадцати трех лет, которая была похоронена во вторник на кладбище Св. Анны в Брайтоне, прошлой ночью было эксгумировано.
Представитель полиции по связям с общественностью сообщил, что будет произведено вскрытие, дабы прекратить ничем не подтвержденные слухи о том, что женщина была похоронена живой».
Вот и все.
Кэт обуял гнев. Щеки ее горели. Она сравнила одиннадцатичасовой выпуск и полуденный. В них ее статья занимала первую полосу. Нет ничего необычного в том, что основная статья меняется в течение дня, если происходит что‑то более сенсационное, но то, что располагалось сейчас на первой полосе, и отдаленно не напоминало сенсацию.
Она повесила плащ и подошла к столу редактора отдела новостей. Джеф Фокс барабанил по клавишам и не отрываясь смотрел на экран. Две его ассистентки взглянули на Кэт и опустили голову. Ну прямо овечки, подумала Кэт.
Она подождала, пока Фокс закончит.
– Что случилось с моей статьей?
Редактор изобразил недоумение:
– А в чем дело? Статья прекрасная.
– Она не может быть прекрасной. Вы же ее изничтожили.
– Это он. – Фокс махнул головой в сторону стола главного редактора. – Терри хочет переговорить с тобой об этом. Он у себя в кабинете. – Его левая рука бесцельно вращалась, словно колесо, застрявшее в грязи.
Дверь в кабинет главного редактора была приоткрыта. В большой уютной комнате с двумя кожаными креслами с подлокотниками перед внушительным палисандровым столом сидел, ссутулившись, перенеся весь вес тела на руки, Терри Брент, главный редактор газеты.
У него было лицо боксера, грубое и довольно заурядное, волосы подстрижены так, чтобы не мешали. Рукава желтой рубашки закатаны, верхняя пуговица расстегнута, узел полосатого галстука ослаблен, от сигареты в стеклянной пепельнице поднимался дымок; пробегая глазами по листу с напечатанным на нем текстом, он барабанил по столу кончиком шариковой авторучки.
Кэт постучала, защитная броня гнева уступила место нервозности.
Терри Брент не отрываясь махнул ей рукой:
– Закрой дверь.