Прямо».
«„Блок королевы Елизаветы“. Временно вход со второго этажа».
Мужчина в синей спецовке с ведром и тряпкой в руках прошел через вращающуюся дверь. На Кэт пахнуло холодным воздухом.
– Извините, – сказала Кэт, – не могли бы вы объяснить мне, как пройти к операционному блоку?
– Шестой этаж в «Блоке королевы Елизаветы», – весело ответил мужчина.
Кэт трижды шла не в ту сторону, и ей пришлось спрашивать дорогу. Она избегала обращаться к тем, кто, как ей казалось, принадлежал к медперсоналу, чтобы не возбуждать подозрений. Несколько раз она садилась в изнеможении передохнуть. По спине катился пот, голова кружилась. В желудке пылал адский огонь, а боль в ребрах заставляла горбиться. Кэт нетвердым шагом шла вдоль длинного, продуваемого сквозняками перехода, соединяющего два здания, с лампами дневного света над головой, которые она смутно припоминала – мысли о вчерашнем вечере не выходили у нее из головы. Доктор Суайр прошлой ночью. Дора Ранкорн сегодня утром. Что‑то произошло. Но что же?
Стрелка в конце коридора показывала, как пройти к лифтам. Кэт еще раз передохнула и, добравшись до лифта, нажала кнопку.
На шестом этаже стоял запах дезинфектанта и веществ, используемых для стерилизации. Прямо перед ней на зеленой табличке, висевшей на дверях с двумя небольшими стеклянными панелями, белыми буквами было написано: «Только для медперсонала операционной. Посторонним вход запрещен».
Кэт открыла дверь, и запах антисептиков стал сильнее. Полы здесь были застелены ковролином. Она прошла мимо окошка небольшой общей комнаты, где несколько медсестер пили чай или кофе, мимо ряда газовых баллонов до еще одной зеленой таблички с белыми цифрами; номера операционных – от первого до пятого.
Кэт остановилась. Ей послышалось, что где‑то двигают стулья. Пройдя еще немного по коридору, она увидела слева окно, выходившее в пустую операционную. В центре – металлический стол, блестящий и непорочно чистый. На кафельном полу такие же шашечки, которые она видела сверху. Такие же, но не совсем. Что‑то тут было другим.
Кэт поняла, в чем дело. Стены здесь имели тот же серый цвет, каким красят боевые корабли. А в ее операционной они были приглушенного зеленого цвета. Кэт почувствовала, что вот‑вот упадет в обморок, лоб ее стал холодным и липким от пота. Впереди в коридоре стояло несколько пластиковых стульев, она присела на один из них и промокнула лоб носовым платком. Стул под ней поплыл.
Кэт услышала голоса и увидела группу людей в белых халатах и белых резиновых сапогах, идущих в ее сторону. Трое мужчин и четыре женщины. Она осторожно следила за ними, опасаясь, что среди них может оказаться доктор Суайр, и с облегчением вздохнула, поняв, что его нет. Они прошли, вслед за ними санитар прокатил каталку с пожилым мужчиной. Кэт опустила голову – она очень устала.
Где‑то открылась и закрылась дверь, и по коридору заскрипели резиновые подошвы. Потом раздался голос:
– С вами все в порядке?
Перед Кэт стоял молодой человек в рабочем комбинезоне, с пластмассовым ведром. У него были светлые волосы, завязанные в короткий хвостик, и в каждом ухе по нескольку сережек в форме золотых колечек.
– Да‑да, спасибо. – Кэт с удивлением услышала свой голос – скрипучий и хриплый, ей было больно говорить. – Я ищу одну операционную.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? – повторил молодой человек.
– Да‑да, все прекрасно.
– А вам можно тут находиться?
– У меня была операция, и мне хотелось бы посмотреть то место, где меня оперировали.
– Вам следует поговорить со старшей операционной сестрой. Я провожу вас. – Молодой человек подхватил Кэт под руку и помог ей подняться.
– Спасибо, – поблагодарила она.
– Спасибо, – поблагодарила она.
Они медленно прошли по короткому коридорчику и, повернув направо, попали в холл, где стояло несколько пустых каталок и справа виднелось окошко с табличкой: «Старшая операционная сестра».
– Миссис Пирз, – позвал молодой человек, наклонившись к окошку. – Здесь дама, хочет с вами поговорить.
В окошке появилась женщина. На ней была синяя пижама и мягкая синяя шапочка из материи, похожей на джинсовку. Ее пухлое лицо блестело от крема.
– В чем дело? – спросила она с французским акцентом.
– Меня здесь оперировали несколько дней назад. Не могла бы я взглянуть на операционную?
– Зачем? – Лицо женщины смягчилось в улыбке. – Обычно люди мечтают никогда больше не видеть операционной.
– Мне просто любопытно.
Женщина некоторое время внимательно смотрела на Кэт, потом снова улыбнулась:
– Ну, я полагаю, никакого вреда не будет, если вы быстренько туда заглянете. Конечно, если она сейчас не занята. Вы знаете которая?
– Нет.
– Кто был вашим хирургом?
– Мистер Амритсан. Это было в четверг вечером. Я попала в автомобильную катастрофу.
– Минуточку, сейчас посмотрю. Меня не было на прошлой неделе. – Она сверилась с книгой. – Вы ведь мисс Хемингуэй?
– Да.
– Номер четыре. Она сейчас свободна. Вам придется надеть халат и кое‑что на ноги.
Старшая медсестра отвела Кэт в раздевалку, помогла ей облачиться в голубую пижаму и дала пару тапочек, которые оказались велики. Затем они вышли в коридор.
– Может быть, вы потеряли контактную линзу, или вставные зубы, или еще что‑нибудь? Если так, то мистер Амритсан наверняка зашил их вам внутрь.
– Потрясно! Он что, никудышный хирург?
Сестра по‑детски хихикнула, что несколько удивило Кэт – той было далеко за сорок.
– Да нет, я просто шучу. Он хирург что надо. Очень основательный. Вот мы и пришли.
Они остановились у двустворчатых дверей, и сестра, открыв одну половину, пропустила Кэт. Они вошли в небольшую комнатку анестезиологов, выкрашенную белой краской, с полками, заставленными бутылями, пузырьками и коробками с одноразовыми шприцами в стерильных упаковках. Затем через двойные двери прошли в саму операционную.
Кэт моментально ее узнала. Ее окатила волна страха. Она заколебалась, боясь двинуться, и стояла, оглядывая пол в шашечку, стены, выложенные светло‑зеленым кафелем, массивную лампу с абажуром, металлический стол под ней, отгороженную ширмой площадку с двумя раковинами и бумажными полотенцами на держателе, электрические розетки, цветные шланги, подвешенные к потолку, двое часов, похожий на робота аппарат для наркоза с молчащими мониторами и темными экранами. Ее взгляд притягивала лампа. Сестра наблюдала за ней.
В голове Кэт прозвучал голос доктора Суайра:
«Когда вы находились под потолком операционной, ваш мозг был полностью отключен. Совершенно невозможно, чтобы в это время вы могли что‑то видеть… у вас типичные послеоперационные галлюцинации, вызванные компонентами наркоза… на самом же деле ничего вы видеть не могли. Вы были мертвы».
Кэт потянулась, чтобы коснуться одной из ручек, расположенных по кругу на абажуре лампы, и острая боль пронзила ее желудок. Она поморщилась.
– Я хочу посмотреть, что на этой лампе сверху.
Сестра взглянула на Кэт так, будто сомневалась, в своем ли та уме, но потом резко наклонила лампу – та чуть не перевернулась.
– Тут ничего нет. – Она вопросительно улыбнулась Кэт.
Но Кэт не видела ее. Оцепенев, она молча смотрела на выпуклый кремовый абажур – черным фломастером на нем был нарисован треугольник.