Как хороший шеф, все свои неприятности с начальством он обычно скрывал от подчиненных. Если что‑то и просачивалось наружу, то немного. Но сегодня было очевидно, что он больше не может держать это в себе.
– Что, тебя вздрючили наверху? – наконец прямым текстом спросил Камиль.
Вопрос, казалось, как громом поразил Ле‑Гуэна.
– Да ты что, Камиль, с чего ты взял?
Проблема всех семейных пар – склонность к повторению.
– Девушку похитили и держали в клетке с крысами, похититель покончил с собой, сбросившись посреди ночи с моста на шоссе…
Ну вот эта игра, например, в тех или иных вариациях повторялась уже раз пятьдесят.
– Девушка сумела освободиться прежде, чем ее нашли, а незадолго до того выяснилось, что она убила трех типов с помощью серной кислоты…
Камиль считал, что в этом есть нечто от дешевого уличного балагана, он уже собирался это сказать, но Ле‑Гуэн перешел к завершающей части своей тирады:
– А за то время, что мы писали отчеты, она успела убить жительницу Тулузы, которая теперь отправится в рай для хозяек гостиниц, после чего вернулась в Париж…
Камиль счел за лучшее дослушать до конца, полностью предсказуемого:
– …и там прикончила любителя необременительных связей, который, скорее всего, просто хотел провести с ней приятный вечер…
– …и вот теперь ты спрашиваешь, не вздрючили ли меня наверху? – договорил за него Камиль.
В этот момент он уже стоял у выхода, держась за дверную ручку.
– Ты куда? – спросил Ле‑Гуэн.
– Ну, мне тоже предстоит вздрючка, но, поскольку у меня есть некоторый выбор, я предпочту судью Видара.
– У тебя совсем нет вкуса…
Алекс пропустила два грузовика, потом третий. С того места, где она припарковалась, отлично видно все маневры огромных фургонов, сменяющих друг друга перед погрузочной платформой. На ней громоздились какие‑то поддоны – груда почти с дом высотой.
Прошлой ночью Алекс уже побывала здесь. Она влезла на стену, что оказалось нелегко, – для этого пришлось встать на крышу машины – и, если бы ее задержали, это означало бы конец ее истории. Но нет, ей удалось остаться незамеченной на гребне стены в течение нескольких минут. Под лобовым стеклом каждого грузовика виднелась табличка с трафаретной надписью – номер маршрута и пункт назначения. Все они ехали в Германию: Кельн, Франкфурт, Ганновер, Бремен, Дортмунд… Ей нужен был тот, что направлялся в Мюнхен. Она запомнила его номерные знаки и номер маршрута, но он и сам по себе был приметный – вверху на лобовом стекле, там, где оно уже смыкалось с крышей, виднелись огромные буквы: БОББИ. Алекс поспешно спрыгнула со стены, заслышав сторожевую собаку, учуявшую наконец ее присутствие.
Полчаса назад она увидела, как шофер поднимается в кабину, втаскивает туда свои вещи, забирает документы. Это был высокий тощий человек лет пятидесяти, в синем комбинезоне, очень коротко подстриженный, с густыми усами, напоминающими две мини‑швабры. Но его внешность интересовала Алекс меньше всего – главное, чтобы он взял ее с собой. Она немного подремала в своей машине, дожидаясь, когда откроются ворота, – это произошло в четыре утра. Некоторое оживление началось спустя полчаса и затем уже не прекращалось. Алекс пристально наблюдала за воротами – стоило ей упустить свою цель, и весь план пошел бы насмарку. И что тогда ей оставалось бы – дожидаться прихода полиции, сидя в номере отеля?
Около шести утра тот тип приблизился к своему грузовику, мотор которого медленно вращался последние четверть часа, и в последний раз проверил все сопроводительные документы. Алекс наблюдала, как он перешучивается с погрузчиком и двумя другими шоферами.
Алекс наблюдала, как он перешучивается с погрузчиком и двумя другими шоферами. Наконец он поднялся в кабину. Этот момент она выбрала для того, чтобы выйти из машины. Обойдя ее, она открыла багажник, взяла оттуда рюкзак и, не опуская крышку багажника, из‑за нее еще раз взглянула на выезд, чтобы убедиться, что другой грузовик не опередит тот, который ей нужен. Увидев, что все в порядке, она бегом бросилась к нему.
– Я никогда не занимаюсь автостопом на трассе. Очень опасно.
Бобби кивнул. Сам он, очевидно, не опасался случайных попутчиков. Но по достоинству оценил такую предусмотрительность – дождаться дальнобойной фуры у погрузочной станции, вместо того чтобы торчать на обочине шоссе, подняв большой палец.
– А здесь всегда полно грузовиков – хоть один подходящий, да найдется, – добавила она.
Он все больше восхищался сообразительностью Алекс. То есть нет, конечно, не Алекс. Для него она Хлоя.
– Я Робер, – сказал он, протягивая ей руку через пассажирское сиденье. – Но все зовут меня Бобби, – добавил он, указывая на самоклеющуюся надпись на лобовом стекле.
Однако сам факт автостопа его слегка удивил.
– Авиабилеты ведь не очень дорогие. В Интернете можно найти всего за сорок евро. Я могу понять, если время поджимает, – но если нет?
– Я предпочитаю экономить деньги на дорогу, чтобы тратить их только на месте. И потом, когда путешествуешь сам по себе, бывают интересные встречи, правда же?
Этот тип казался простодушным и отзывчивым, он сразу согласился подвезти ее, когда она объявилась у его кабины. Алекс внимательно ждала ответа – впрочем, интересовал ее не столько сам ответ, сколько его тональность. Больше всего она опасалась похотливых взглядов. Ей совсем не улыбалось целыми часами отклонять заигрывания донжуана‑дальнобойщика.
Над лобовым стеклом Бобби покачивалась фигурка Мадонны, а на приборной доске стояло устройство, показывающее нечто вроде слайд‑шоу: одна за другой на экране появлялись фотографии, словно перелистываемые страницы книги. Шоу было закольцовано – за последней фотографией вновь возникала первая. Он купил эту штуку в Мюнхене. За тридцать евро. Говоря о вещах, Бобби часто упоминал об их цене, но не столько для того, чтобы похвастаться, сколько для того, чтобы быть точным в своих объяснениях. А объяснять он любил. Он почти полчаса рассказывал про это устройство, а заодно и про то, что было на фотографиях: про свою семью, дом, собаку, особенно про троих своих детей.
– Два мальчика и девочка. Гийом, Ромен и Марион. Девять лет, семь лет и четыре года.
И снова эти уточнения. Но, по крайней мере, он не рассказывал скользкие анекдоты. Спасибо и на том.
– Хотя, по правде говоря, чужие дела – это ведь никому особо не интересно? – улыбаясь спросил он.
– Ну почему же, – возразила Алекс. – Мне, например, интересно.
– Просто вы хорошо воспитаны…
День обещал быть солнечным, кабина грузовика оказалась невероятно удобной.
– Если захотите поспать, нет проблем, – сказал Бобби.
И указал большим пальцем за спину – там стояла кушетка.
– Мне‑то спать особо некогда, но вы…
Алекс согласилась и действительно проспала час с небольшим.
– Где мы сейчас? – спросила она, проснувшись и снова перебираясь на сиденье.
– Что, уже поспали? Могли бы и больше. Мы проехали Сен‑Мену.
Алекс изобразила восхищение тем, что они едут так быстро. Сон не пошел ей на пользу. Мало того что он еще усилил ее обычное тревожное состояние, он принес с собой опустошение и отчаяние. Эта поездка в сторону границы причиняла ей боль. Это было начало бегства. Начало конца.