Не ровен час и до вас бы добрался злой рок, и мэра не пощадил бы. Пустой разговор, Геннадий Палыч. Спасибо за визит. Вечером отужинаем в домашних условиях.
— Нет, нет. Я возвращаюсь.
— Вечером? С такими деньгами?
— За чертой города меня ждет эскорт из пяти машин. Я спокоен.
— Всего наилучшего. Лицензию жду на днях. Пришлите с курьером по указанному адресу.
— Сделаем, не вопрос.
После того как генерал вышел, Богданов спросил:
— Что еще за майор?
— Ангел-хранитель нашей обожаемой Кристиночки. Я тоже корчил рожи, когда мне его рекомендовали. Деревенщина. С таким-то рылом да в охотный ряд? Попробовал его испытать, и результат меня ошеломил. С первой же встречи он влез в доверие, как червь в яблоко. Нашел-таки оригинальный способ знакомства со статс-дамой его величества. Тоже артист. Народный. Она сводила его в ресторан, накормила и подарила кошелек с деньгами. Сумма вслух не произносилась.
— В интригах тебе нет равных, Кузьма, — улыбнулся Богданов.
— Ну а кто тут еще думать умеет? Вы только и знаете, что барыши подсчитывать, а интриги плести мне приходится. При вздрючке, которая ожидает Кристину, она вынуждена будет бежать за помощью. К кому? Не к мужу, как ты понимаешь. Вот тут нам и понадобится такой простак с душой нараспашку. Три недели парень готовился, кучу фильмов пересмотрел из тех, что любит Кристина, следил за ней, повадки изучал, манеры. Молодец! Он создал совершенно неординарный образ, синтез лапотника и американского героя. Получилась гремучая смесь. Ну и попал в десятку.
— На что он жил два года после увольнения?
— На деньги жены. У нее свой фитнес-салон, подрабатывал там вышибалой. Она его обожает. Очевидно, есть за что.
— Ладно. Действуй, интриган, — махнул рукой Богданов.
2
Последний мазок был нанесен на холст, и художник опустил руку с кистью, любовался собственным творением, склонив голову на бок. Натурщица, девятилетняя девочка с лохматой собакой по кличке Дези, вскочила с высокого кресла и подбежала к мольберту.
— Ой, как здорово! Прям, как в зеркале.
Ее отец в форме подполковника потрепал пышные белокурые кудряшки дочки и сказал:
— Вот что значит талант!
Папочка стоял за спиной художника и наблюдал за его работой.
— Пойду за мамой! — воскликнула девочка.
— Не мешай ей, она пироги готовит.
— Подождут пироги!
Девочка побежала к дверям гостиной, следом с басовитым лаем бросилась рыжая колли.
— За два дня такой шедевр! — восхищался подполковник. — Молодец, Семенов!
— Стараюсь, гражданин начальник.
На черной робе художника была нашивка — белая полоска ткани с номером «А-3414»
— И сколько ты успел намалевать картин за три года? — спросил подполковник.
— Более сотни.
— Хорошо устроился. Кистью работать легче, чем топором на лесоповале. А? Семенов?
— Спасибо вам, гражданин начальник. Вовремя узрели, не то бы сдох. Я не приспособлен к тяжелой работе.
— Об этом раньше надо было думать, до того, как взял в руки нож. Но я не уверен, что новый начальник колонии будет столь же либеральным и эстетом. А тебе сидеть еще семь лет.
— Не надо мне портить аппетит, вы же обещали угостить пирогами.
— Ты того стоишь, Семенов. Первый и последний зек, с которым я сижу за обеденным столом в своем доме. Я человек опытный, людей насквозь вижу. Ты не преступник, залетел по глупости. Перед тем как меня переведут в управление, решил сделать тебе подарок.
— Вы от нас уходите?
— Да.
На повышение. Ко мне обратились очень влиятельные люди с просьбой. Им нужен красивый парень, не дурак, умеющий входить в доверие к людям, ловкий и готовый выполнить поставленную перед ним задачу. Я подумал и решил, что твоя кандидатура подходит.
— И что? — напрягся Семенов.
— А то, Петя. Они ознакомились с твоим досье, ты их устраиваешь.
— Это как? Побег?
— Ночью тебя вывезут из зоны в хлебофургоне. Его не будут досматривать. В кузове найдешь гражданское барахлишко. К пяти утра тебя доставят на железнодорожную станцию Еловая. Зайдешь в камеру хранения. Ячейка 36, код замка 1212. Возьмешь чемодан, он твой. В пять сорок ко второму перрону подойдет поезд. Сядешь в пятый вагон. Проводника зовут дед Мефодий. Передашь ему привет от Ирэн, он тебя пригреет. Через шесть часов высадишься в Томске, найдешь кафе «Летучая мышь», его все знают. Там с тобой поговорят о деле.
— Я понимаю, о каком деле можно договариваться с беглым зеком. И ведь не откажешься. А они используют, подставят и опять в зону, но уже с удвоенным сроком.
— Тебя никто не принуждает, Петя, мотай свой срок дальше. Скажу лишь одно: тобой не блатные интересуются, а люди солидные и очень влиятельные, способные прикрыть кого угодно. Простой пример. Думаешь, меня начальство ценит? Тот, кто посвятил жизнь зоне, из нее не уходит до пенсии. С моим опытом я здесь нужен, а не в Главке. Но меня решили повысить. Почему? За услугу. За твой побег, за твою транспортировку. Я даже не знаю, какие силы стоят за этой историей, но поверь мне, мы имеем дело с мощной системой. И если на нас, смертных, обратили внимание, то надо Богу молиться об их здоровье и успехе.
Семенов сложил кисти в этюдник.
— Я согласен. Без вас мне здесь жизни не дадут. Блатные меня на дух не переносят, ведь я в холуях у начальства хожу.
— Правильно мыслишь. Ночью заступишь на смену в хлеборезке. Слушайся дежурного, он скажет, что делать.
* * *
Петр все понял и все сделал. Три часа трясся в темной душной хлебоперевозке, забрал чемодан из камеры хранения, сел на поезд. Старикашка-проводник запер его в отдельном купе. Вагон на четверть был свободен, если судить по.распахнутым дверям. Пассажиры спали.
Петр раскрыл чемодан. Тут было на что посмотреть: новые дорогие рубашки, костюм, итальянские ботинки, но самое интересное лежало на дне — швейцарские часы «Ролекс» на браслете, пухлый бумажник с пачкой пятитысячных купюр. Была в чемодане и разная требуха, без которой не обходятся мужчины в быту: электробритва «Филипс», маникюрный прибор. А еще бутылка шотландского виски.
— Спасибо, господа, уважили!
Семенов побрился, скинув старый поношенный свитер и джинсы, найденные в хлебном фургоне, переоделся. Костюм сидел на нем так, будто мерку снимал лучший портной.
Уговорив две четверти бутылки, зек положил остатки виски в чемодан. На душе стало совсем хорошо. Пораздумав, он принялся за дело. С помощью пилки для ногтей вынул резиновые прокладки из окна и с легкостью снял первое стекло. Со вторым дело обстояло сложнее, все щели были забиты грязью. Пришлось снять новый костюмчик. Петр вновь надел на себя свитер и джинсы, часы снимать не захотел. Через полчаса второе стекло заняло место рядом с первым возле нижней полки. В купе ворвался холодный ночной воздух. За три с половиной часа он проехал больше половины пути, достаточно большое расстояние от точки выезда и до точки прибытия. То, что доктор прописал!
За окном черной стеной стояла тайга. Пейзаж не изменится, она тут всюду, но Петр знал, параллельно всегда пролегает автомобильная трасса. Он глянул на небо. Луна видна, звезды на месте, с пути не собьешься.
Швырнув за окно чемодан, Петр вылез и что было сил оттолкнулся ногам от стенки вагона. Бросок получился неплохим, беглец приземлился животом на насыпь.