– Конечно. До него минут сорок‑сорок пять.
– Только не в пятницу вечером, – сказал я и добавил: – А как ехать‑то?
– Надо свернуть на Сто тридцать третье шоссе, а потом – на шоссе Один А. Плам‑Айленд находится напротив устья реки Мерримак.
Тут зазвонил ее мобильник.
– Папа?! Это ты?! О господи!.. Господи боже мой! О боже!..
Как видно, только Бог и мог помочь Джерри Маккагану. Кит начала плакать, и я протянул ей несколько салфеток, пачку которых мы нашли в перчаточнице. Она высморкалась. Вытерла слезы.
– Где ты, папочка? – спросила она в телефон. По‑видимому, Джерри ответил где, так как Кит заметно приободрилась:
– Я еду в Ньюберипорт, меня везет один парень, которого зовут Шон. Он из Ирландии. Там, в баре, он меня вроде как спас...
Должно быть, Джерри выразил некоторое беспокойство, поскольку Кит заговорщически мне улыбнулась.
– Все в порядке, па. Честное слово, со мной все в порядке. Он совершенно нормальный парень, и он везет меня домой. Как ты? Ты не ранен? А ты сказал им, какое у тебя давление?
Джерри что‑то ответил, и Кит рассмеялась, потом прикрыла телефон ладонью.
– С ним все в порядке, – сказала она мне.
– Отлично, – отозвался я.
Джерри добавил еще что‑то, отчего Кит истерически захихикала и, снова прикрыв микрофон ладонью, повернулась ко мне.
– Он говорит, что его отпустят уже сегодня вечером, потому что у него есть нечто более редкое, чем дронт, танцующий чечетку, – объяснила она, и я заметил, что от слез не осталось и следа.
– Это что же? – поинтересовался я.
– Лицензия на ношение оружия, выданная в Массачусетсе, – с торжеством объявила Кит и снова хихикнула над отцовской шуткой, которая лично мне показалась не слишком остроумной.
Джерри, видимо, дал ей какие‑то указания и попрощался.
– Я тоже люблю тебя, папочка, – ответила Кит, дала отбой и с улыбкой обратилась ко мне: – С ними все в порядке. Со всеми.
– Что ж, рад это слышать, – заметил я, испытующе глядя на нее.
Кит чуть заметно нахмурилась:
– Что это значит? Почему ты на меня так смотришь?
– Не знаю, быть может, для вас подобные вещи – обычное дело, но я в этих краях недавно, поэтому не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что произошло в баре? – спросил я.
– Я и сама не знаю. Наверное, обычные бандитские разборки, – солгала Кит.
– Бандитские разборки? О господи! И часто это у вас бывает?
– Не сказать, чтобы часто, но иногда. Как правило, до этого не доходит.
– А зачем твоему отцу пистолет?
– У него строительная компания. Одно время ему угрожали... Не знаю точно кто, кажется, мафия, и ему дали в полиции разрешение. Но то, что случилось сегодня, вряд ли имеет к нему отношение. Просто па оказался не в том месте не в самый подходящий момент.
– Должен сказать, ты держалась просто молодцом. Тебе уже приходилось бывать в подобных передрягах? – спросил я.
Кит ничего не ответила, но ее лицо сделалось замкнутым и настороженным.
– Для меня‑то это первый раз, – пустил я еще один пробный шар.
– Для меня тоже, – ответила она и потрепала меня по колену. Я видел, что она просто шутит, пытаясь меня успокоить. Впрочем, против физического контакта я ничего не имел. В последние дни довольно много красивых женщин пытались меня потрогать. Должно быть, сочетание тюремной камеры, банановой плантации, беспорядков, крема от загара и дешевого пива действовало на них просто неотразимо.
– Ужасно! – сказал я, и Кит согласно кивнула. – Нет, действительно ужасно! – добавил я, надеясь вызвать ее на разговор. – Настоящий кошмар! Со мной еще никогда ничего подобного не случалось!
Но Кит уже стало скучно со мной.
– Настоящий кошмар! Со мной еще никогда ничего подобного не случалось!
Но Кит уже стало скучно со мной. А может, самолюбие не позволяло ей притвориться, будто сегодняшний инцидент был первым в ее жизни столкновением с насилием и жестокостью. Кит отвернулась. Потом губы ее задрожали, и она принялась шарить в сумочке в поисках сигарет. Нет, ей не было скучно. Просто она никак не могла переварить то, что произошло на ее глазах.
Что ж, пора переменить тему.
– Не будешь же ты говорить, будто это первый автомобиль, в который ты вломилась, – сказал я.
Кит нажала на кнопку, открывающую люк на крыше автомобиля.
В салон ворвался запах цветочной пыльцы – запах ночи в смазанных пятнах звезд.
– Нет, не буду, – проговорила она с нервным смешком. – Но... Давай лучше о тебе. Зачем ты приехал в Штаты из Ирландии?
Некоторое время я молчал: боялся пропустить поворот. Шоссе 1‑А оказалось довольно узкой дорогой с двумя полосами, и движение по нему отнюдь не было интенсивным. По обеим сторонам от шоссе лежали небольшие поселки, виднелись заболоченные лужайки, сырые леса и – уже совсем недалеко от побережья – обширные заливные луга.
– Так что же все‑таки ты собираешься делать в Америке? – снова спросила Кит.
– Избивать полицейских и спасать девушек, – ответил я, решив, что будет не лишним напомнить ей о своей роли.
– Но ведь ты же не супермен, чтобы заниматься этим полный рабочий день, ведь так?
– Супермен помогал легавым, а я... Я приехал в Америку за тем же, что и все. Мне нужна работа. Как раз сегодня утром один парень сказал мне, что я должен попытать счастья в Солсбери. Может быть, там найдется подходящая вакансия, – сказал я, торопливо припоминая все, что говорила мне Саманта о второй части своего плана.
– Какая именно вакансия? – уточнила Кит.
– Сам еще не знаю. Может, работа в баре...
– В Солсбери, говоришь?.. Ну, там‑то уж точно никто не станет палить в баре. Я знаю это место – там никогда ничего не происходит.
– Ну и слава богу. Господи, только подумать: двадцать пять лет я прожил в Белфасте и со мной никогда ничего особенного не случалось, но стоило приехать в Америку, и на тебе – уже через неделю я попал в мафиозные разборки!
Кит ничего не ответила. Порывшись в сумочке, она наконец нашла початую пачку сигарет:
– Куришь?
Я покачал головой.
– Дурная привычка, – согласилась она и закурила.
– Дело не в этом, – сказал я. – Я раньше много курил, и мне было очень трудно бросить. Поэтому я не хочу начинать снова.
– Я курю только за компанию, – заявила Кит. – А вообще курение для слабаков.
Я улыбнулся про себя и ничего не сказал.
– По крайней мере все целы и невредимы, – добавила Кит, обращаясь больше к самой себе. Продолжая следить за ней уголком глаза, я заметил, что у нее начали трястись руки.
Что ж, произошедшее могло напугать кого угодно, к тому же Кит была почти ребенком, и в ее жизни наверняка не было ни мексиканских тюрем, ни всего остального.
– Да, никто, похоже, не пострадал, – согласился я.
Леса по сторонам шоссе поредели, теперь дорога шла вдоль небольшой, благоухающей свежестью реки, которая, петляя, неторопливо текла к чернеющему океану,
– Все это подстроили федералы, – негромко пробормотала Кит себе под нос.
– Наверное, – согласился я, поглядев на нее.
– Я должна была догадаться, что эти типы из ФБР. Они совсем не давали чаевых, – сказала она.
– А мне с самого начала показался подозрительным тот тип с автоматом, – добавил я.
– Почему?
– Он пил легкое пиво, – объяснил я. – Ты же работаешь официанткой и должна была заметить, что все, кто пьет легкое пиво, в большинстве своем – придурки.