– Ты же работаешь официанткой и должна была заметить, что все, кто пьет легкое пиво, в большинстве своем – придурки.
– Я как‑то не обращала на это внимания, но теперь, когда ты сказал... Пожалуй, так оно и есть, – согласилась она, глубоко затягиваясь сигаретой, и я подумал, что она наконец‑то немного расслабилась.
Некоторое время мы ехали молча. Кит докурила сигарету, прикурила следующую и вскоре успокоилась настолько, что стала с гордостью показывать мне местные достопримечательности.
– Видишь вон ту дорогу к пляжу?
– Вижу. Ну и что?
– На этом месте Стив Маккуин снимал свой фильм... Он там сам играл грабителя банков, а Фэй Данауэй – следователя.
– Я что‑то не припомню этого фильма, но звучит здорово, – сказал я.
– А там, чуть подальше, живет знаменитый писатель Джон Апдайк.
– Джон Апдайк? Похоже на псевдоним порноактера, – сказал я.
– Вообще‑то, имя Джоан ему больше подходит, – усмехнулась Кит. – А вон там – гляди! Там Джеки разогнался на своем «порше» до ста десяти миль в час, и его зацапала дорожная полиция.
– Кто это – Джеки?
– Мой бойфренд, – небрежно пояснила Кит.
– Хороший парень?
– Кому нужны хорошие? – капризно заявила она с интонациями Мадонны.
– Что ж, я готов допустить, что он такой, как надо, и даже лучше, но я знаю о нем одну вещь, о которой ты даже не догадываешься.
– Какую же?
– Он недостаточно хорош для тебя, – сказал я.
Кит осторожно покосилась в мою сторону.
– Ты что же это, клеишься ко мне, что ли? – спросила она с легкой улыбкой.
Мое молчание было достаточным ответом, который взволновал ее именно в той степени, в какой мне хотелось.
Под Ипсуичем мы увидели небольшой ресторанчик «Рыбный садок». Сквозь потолочный люк и разбитое окно «камри» в салон врывалась уже не свежесть ночи, а запах жареной рыбы. На обочине стояли десятки машин; не меньше полусотни человек ждало снаружи.
– Смотри, похоже, неплохое местечко, – сказал я. – Хочешь, заедем? Я что‑то проголодался.
– Здесь продаются лучшие жареные мидии в Новой Англии, – с гордостью объяснила Кит.
– Правда?
– Ты когда‑нибудь ел жареных моллюсков?
– Нет.
– Отличная штука. И в этой забегаловке их готовят лучше, чем где бы то ни было. Здесь все лето бывают жуткие очереди. Говорят, сюда захаживает сам Тед Уильямc.
– Так что, останавливаемся? – спросил я, начиная притормаживать, но Кит покачала головой:
– Нет. Мне нужно домой.
Мы поехали дальше, и чем больше мы удалялись от Бостона и приближались к Ньюберипорту, тем увереннее Кит себя чувствовала и тем чаще улыбалась.
– Значит, Джеки недостаточно хорош для меня, так? – проговорила она. – А сам‑то ты кто такой, мистер?
Она действительно воспрянула духом, и я в свою очередь потрепал ее по колену. Кит, похоже, не возражала, и я почувствовал, как во мне растет что‑то вроде уважения. Я имею в виду, что не знаю, как бы я себя вел, если бы час назад кто‑то попытался застрелить моего отца, только вряд ли держался бы так спокойно, как она. Под хрупкой внешностью вчерашнего подростка скрывался непростой, почти сформировавшийся характер.
– Где именно в Солсбери ты живешь? – спросила она.
– Пока нигде. То есть я ночую в одной гостинице, но это временно. Я пока еще не определился.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать пять, через месяц с небольшим будет двадцать шесть.
– Двадцать шесть? Ты, выходит, на целых семь лет старше меня?
– Да, а что?
– Так ты же просто старик! – насмешливо сказала она.
Это замечание заставило меня слегка поморщиться. Мало кому приятно слышать такие слова из уст прелестной девушки, а Кит несомненно была прелестна.
– А тебе, значит, девятнадцать? – уточнил я.
– Мне уже почти двадцать, – ответила она.
– Так ты еще совсем ребенок, – кольнул я в ответ.
Кит посмотрела на меня с наигранным раздражением:
– Как тебя зовут? Ты говорил, но я что‑то забыла.
– Шон.
– Это я помню, а вот фамилия совершенно у меня вылетела.
– Шон Маккена. Слушай, а тебя‑то как звать? За всей этой ерундой я совсем забыл спросить!
– Кэтрин, но все зовут меня Китти или просто Кит. Когда‑то я просто ненавидела свое имя, но сейчас оно мне даже нравится. Кит, я имею в виду...
– Я думаю, тебя назвали так в честь Китти О'Ши, – сказал я.
– А это еще кто? Я, кажется, слышала это имя, но...
– Ты не знаешь, кто такая Китти О'Ши?
– Нет.
– Значит, я был прав, когда сказал, что ты еще совсем ребенок.
Я видел, что ей ужасно хочется узнать, кто такая эта Китти, но она слишком разобиделась на меня, а я не спешил ей на помощь. Мне нравилось смотреть, как она злится. В молчании мы доехали до небольшого поселка под названием Роули. Здесь дорога раздваивалась: можно было ехать прямо, а можно было свернуть налево.
– Куда едем? – спросил я.
– Прямо. То есть нет; я не должна показывать тебе, где я живу. Папе это не понравится. Что же нам с тобой делать?.. Где, говоришь, ты остановился? В Солсбери?
– Нет. Я пока живу в Бостоне, в гостинице или, точнее, в молодежном общежитии.
– Ты извини, но папе действительно не понравилось, если бы я пригласила тебя к нам домой. Знаешь что, высади меня, а сам возвращайся в город.
– Честно говоря, я боюсь разъезжать на краденой машине. Для меня это небезопасно. Мне бы не хотелось, чтобы меня депортировали меньше чем через неделю после приезда в Штаты.
– О'кей, в таком случае езжай прямо, эта дорога приведет нас прямо в Ньюберипорт, на автовокзал. Если ты не хочешь ездить на краденой машине, я тем более не хочу, чтобы ее нашли возле папиного дома. На автовокзале мы бросим машину, ты сядешь на автобус и вернешься в Бостон, а за мной заедет Соня. Я, к сожалению, не могу тебя отвезти: я до сих пор не пришла в себя, после того как ты на меня грохнулся! – Тут она поморщилась: до того неуклюжим ей показался изобретенный ею самой предлог.
– Вовсе не обязательно меня благодарить, – сказал я и усмехнулся. Мне было прекрасно видно, что ей хочется меня поблагодарить, но, как и большинство панков, она отказывалась признать тот факт, что ей грозила нешуточная опасность, а кто‑то посторонний помог ей выпутаться из неприятной ситуации.
Следующие полмили мы ехали в молчании. Окончательно стемнело, но я чувствовал, что машина движется теперь по заболоченной местности: Ночной воздух пахнул болотным газом и соленой морской водой. Москиты и разнообразные ночные бабочки тучами разбивались о лобовое стекло. Потом в темноте промелькнул дорожный указатель: «Ньюберипорт, Плам‑Айленд – 5 миль».
– А кто такой Тед Уильямc? – спросил я, возобновляя беседу.
– Ты что, шутишь?
– Нет.
– Единственный великий игрок в бейсбол! А еще он герой войны и лучший отбивающий.
– Я думал, Бейб Рутсамый великий, – сказал я абсолютно невинным тоном.
Кит посмотрела на меня так, словно готова была вцепиться мне в волосы. Ее нос сморщился и приподнялся, а кончиками пальцев она теребила остроконечные прядки волос надо лбом.
– Ты что, нарочно хочешь меня разозлить?
– Вовсе нет.
– В Бостоне болеют за «Ред Сокc».
– Ну и что?
– Значит, ты ничего не слышал о «Бостон Ред Сокc» и о «проклятии Бамбино»?
– Ничего.