– Ну что, гражданин Айрапетов, будем дурака валять или будем признаваться?
Айрапетов поморщился:
– Тебе все шуточки, Валера, а у меня вторая машина так и не пришла.
– Придёт, куда денется.
– Я тоже надеюсь, что она никуда не денется… Товара на двести штук баксов, это тебе не семечки.
– Не семечки, – согласился Фоменко, наблюдая, как Айрапетов вынимает из кейса тонкую пачку бумажных листов – протокол допроса, написанный айрапетовскими адвокатами. Полковник расписался на протоколе, не переставая успокаивать нервного Айрапетова насчёт второй машины.
– Как будто у тебя одного проблемы, – сказал Фоменко. – Вот у меня…
– Знаю я твои проблемы, – махнул рукой Айрапетов. – Туфта, а не проблемы. Твой пацан девку трахнул, а её брат‑чудик теперь Олежку кастрировать хочет – так?
– Примерно.
– Мне бы твои проблемы, – вздохнул Айрапетов.
– На, бери, – предложил полковник. – А я тебе машину найду.
– Без балды? – оживился Айрапетов. – Серьёзно?
– Я всегда серьёзен.
– По рукам. Только что мне с этим чудиком‑то делать? Твоим ментам сдать?
– Не надо никого никому сдавать. Просто найди и… Чтобы я больше никогда о нём не слышал.
– Что, такой гад?
Полковник сделал жест, означавший, что он не хочет больше ничего слышать об этой идиотской истории. Айрапетов понял и вышел из кабинета в слегка улучшившемся настроении.
Фоменко смотрел из окна, как подозреваемый садится в джип, и думал – правильно он сделал или нет? Полковник сомневался не насчёт судьбы Алексея Белова, а по поводу странного предложения, которое было ему сделано в лифте городской прокуратуры. Нужно было сказать об этом Айрапетову или нет?
Поразмыслив, полковник решил, что Айрапетова ставить в известность не следовало. Если представить всю их систему в виде лестницы, то Айрапетов оказывался на ступень ниже полковника, поскольку полковник прикрывал Айрапетова. Самого полковника Фоменко так же прикрывали люди на более высоких ступенях – и вот им‑то и нужно было бы рассказать про встречу в прокуратуре.
Однако что‑то удерживало Фоменко от немедленной передачи информации наверх. То ли смутное ощущение опасности, то ли такое же смутное предчувствие, что у той неожиданной встречи в прокуратуре могут быть последствия, выгодные именно для него, Фоменко, а не для всей многоступенчатой лестницы прикрывающих друг друга официальных и неофициальных лиц.
В результате звонить Фоменко никому не стал. Позвонили ему – из пансионата «Родник».
Да уж. Буквально до зубов. Алексей неспешным шагом двинулся к автобусной остановке, ища по карманам мелочь на проезд… Внезапно он понял – ему не нужно идти к этой остановке.
Алексей неспешным шагом двинулся к автобусной остановке, ища по карманам мелочь на проезд… Внезапно он понял – ему не нужно идти к этой остановке. Оттуда ходят автобусы домой. Туда, где мама, Алена… И взвод омоновцев в засаде. Не туда повели его ноги, не туда… А куда? Хороший вопрос, задуматься над которым у Алексея раньше не было времени.
Ему некуда было идти. Не было такого дома, куда бы он мог пойти. Но не было и цели, которая повела бы его куда‑нибудь. То, что он сделал с Олегом Фоменко, казалось Алексею настолько же верным и абсолютным, как дважды два четыре. И это было сделано.
Но теперь он оказался словно в центре огромной пустыни, где в любую сторону идти бессмысленно – всё равно никуда не дойдёшь.
Короче говоря, нужно было крепко задуматься и только потом делать следующий шаг.
И ещё нужно было найти временное пристанище. Алексей позвонил из автомата Виталику. На квартире у того тоже вполне могли засесть менты, и Алексей заранее продумал пароль для такого случая: Виталик должен был сказать «Алло», если дома менты, и «Да, слушаю», если все нормально.
Виталик снял трубку и ничего не сказал. Было слышно только его дыхание. Потом Виталик раздражённо выматерился и повесил трубку.
Алексей перезвонил.
– Ты чего молчишь?
– Да я забыл, что чего означает, – раздосадованно проговорил Виталик. – «Алло» – это когда?
– Когда у тебя менты дома.
– Нет у меня ментов. Они все у вас дома сидят, телик смотрят. Надеются, ты заглянешь на огонёк.
– Мне надо где‑то перекантоваться, – Алексей перешёл к делу. – Есть у тебя какие‑нибудь друганы неболтливые?
– Чего захотел! Их хлебом не корми, дай потрепаться про все на свете. Один чувак там есть особенно болтливый, он бы тебя сразу сдал с потрохами, только я тебя с ним знакомить не буду, я тебя познакомлю с ключами от его гаража – я, типа, его тачку ремонтирую.
– Знакомь.
Полчаса спустя нервно озирающийся по сторонам Виталик отвёл Алексея к гаражу, открыл дверь и впустил внутрь.
– Ну ты дал шороху, Леха, – с уважением сказал он на прощание. – Прямо монстр какой‑то. Все заборы твоими рожами обклеили, как будто Киркоров снова приехал. Это на самом деле круто, и я тебя уважаю, Леха… Это я вот раздолбай местный, а ты реально крут.
– Ты будешь спать дома, а я в гараже, – напомнил Алексей о цене крутизны. – Тебя менты не ищут по всему городу.
– Я бы хотел, чтобы они меня искали, – стукнул себя в грудь кулаком Виталик. – Только вот на кой хер я им сдался? Не будут они меня искать, Леха, потому что я просто раздолбай местный, а ты…
Наутро у Виталика было совсем другое лицо.
– Слышь, Леха, – прошептал он, закрывая за собой дверь гаража.
– М‑м‑м… – отозвался сонный Алексей.
– Ты это…
– Что?
– Ты только спокойнее, спокойнее…
Услышав слово «спокойнее», Алексей окончательно проснулся. Рука автоматически потянулась за «Калашниковым», но не нашла ничего подходящего. «Я дома, – вспомнил Алексей. – Я дома, и мне тут не слишком рады».
– Спокойнее, – повторил ещё раз Виталик.
– Ты сам‑то спокоен? – спросил Алексей. – Точно? Ну тогда говори.
– Ну это… – сказал Виталик. – Как бы это… Короче, слушай…
– Алена, – сказал Алексей. – Ведь так? Алена?
– Откуда ты знаешь? – растерялся Виталик.