Про Цхинвал слышали или уже забыли?Естьтакаястрана-
Южная Осетия, которая к вам в Россию просится вот уже нескольколет,авы
почему-то не пускаете, словно пьяного в метро...
- А на вид и не похожи...
- На кого? А...Осетины,дорогойтоварищ,когда-токакразибыли
светловолосыми и голубоглазыми. Пока через наши места не стали прокатываться
разные черномазые орды... - он беззлобно усмехнулся. - А вы вот небоитесь,
что лет через двадцать станете черноволосыми и узкоглазыми?
- Авось пронесет...
- Авось да небось? Русская сладкая парочка?
- Вы знаете, как-то до сих пор проносило... - сказал Родион серьезно.
- Великолепный аргумент. И дальше, как положено,следуетупомянутьпро
то, что Святая Русь автоматически преодолеет все невзгоды? Небоитесь,что
при такой постановке вопроса как раз иокажетесьвдерьмеужепосамую
маковку? Нет в истории такого понятия - "автоматически". Хотявы,русские,
конечно, надеетесь, что для вас бог сделает исключение...
- Что, не любите нас, а?
- "Вы не любите пролетариата, профессор Преображенский!" Не люблю, ужне
посетуйте... Проорать великую державу - это надо уметь.
- Коммунисты...
-Бросьтевыпрокоммунистов!-вырвалосьупассажирастаким
ожесточением,чтоРодионанеприятнопередернуло.-Нашлисебе
палочку-выручалочку... Хорошо, коммунисты. Хорошо, семьдесят лет угнетения -
хотяяненазвалбыэтовремянепрерывнойцепьюугнетения.Бывали
просветы... - Он помолчал, вытянул сигарету измятойпачки.-Понимаете,
дело тут не в пресловутой русофобии,иесликопнутьпоглубже,окажется,
пожалуй,чтоэтунелюбовьнужнокак-топо-другомуназвать...Давайте
отрешимся от прошлого и зациклимся на настоящем. Посмотрите, - он показал на
обочину, где чадил длинный ржавый мангал, и возле него лениво колдовалидва
пузатых субъекта в кожанках. - Почему там делает деньги черномазая морда,а
не какой-нибудь ваш земляк? Что, есть государственный или мафиозныйзапрет?
Неужели? Ох, сколько я уже наслушался стонов прозаполонившихвашигорода
кавказцев, жидов и "урюков"... Вам что,запрещенозаполонитькакую-нибудь
прилегающую территорию? Снова коммунисты мешают?
- Отбили у нашего народа охоту работать, - уверенно сказал Родион. -Вот
и отстаем...
- Притормозите-ка, - вдруг распорядился пассажир, - Вот здесь.
Родион аккуратно притер машину к обочинеиогляделся,нонеусмотрел
ничего интересного. Они ужевъехаливгород,слеватянулсябесконечный
бетонныйзабортроллейбусногопарка,справапараллельноемустояли
пятиэтажные "хрущевки" изгрязно-рыжегокирпича.Пейзажкакпейзаж,ни
удивительного, ни особо примечательного.
- Ну, и что? - спросил он недоуменно.
- Вон туда посмотрите.
- Ей-богу, ничего не усматриваю.
- Ей-богу, ничего не усматриваю...
- То-то и оно. Я имею в виду вон ту свалку.
Родион присмотрелся. Собственно говоря, никакой свалки и не было-так,
обширное пространство меж домами и проезжей частью, густо усыпанное зелеными
осколкамибитыхбутылок,яркимиразноцветнымипакетамииз-подчипсов,
мороженого, вообще непонятно чего и прочим знакомым мусором.
- И дети копаются, - сказал пассажир с брезгливой усталостью. - Исобаки
лапы режут, а самое главное,всемнаплевать...Эточто,коммунистывам
велели срать под окнами? Или мафия? Самое страшное - вы ведь привыклиине
замечаете... Поедемте уж.
Родион тронул машину, ощущая некую неловкость. Пожал плечами:
- Понакидали тут... Базарчик поблизости, вот косоглазые и гадят.
- Опять они, косоглазые... Они гадят, а вы смотрите. И коммунистовдавно
уже нет... Гадят на голову только тому, кто согласен, чтобыемугадили.И
тащат в рестораны ваших девочек, выбирая,каклегкозаключить,тех,кто
согласен за ужин и колготки подставлять все имеющиеся дырки. Нет?
- Интересно, какой рецепт предлагаете? - усмехнулсяРодион.-Напялить
черные рубашки и дубинками махать?
- Ну к чему такая демагогия? КаквыражалисьИльфиПетров,нужноне
бороться за чистоту, а подметать. Поставить себя так, чтобы никакомучужаку
и в голову не пришло швырять вам мусор под окна. Ну и самим в первуюголову
избавиться от привычки вышвыривать консервные банки и презервативы заокно.
Я ведь при той самой битой и руганой Советской власти изъездил весь Союз - и
нигде, знаете ли, не видел такой непринужденностивобращениисмусором,
кроме России... И ненавидят, и любят всегда за что-то, согласитесь? И как вы
ни повторяйте с рассвета до заката старые песни проСергияРадонежскогои
Суворова, прошлым не проживешь.
Родионподжалгубы,ощущаянекоенеудобство.Следовалобычто-то
возразить, но аргументы на ум не шли - если только они были...
- Русофобия на пустом месте не возникает, - сказал пассажир мягче. - Если
хотите, намзавасскорееобидно-когдасмотрим,какстаршийбрат
превращается неведомо во что. Ни в мышонка, нивлягушку,нивневедому
зверушку... Уж если ваши предки взвалили на себя обязанностьбытьстановым
хребтом империи, потомки обязаны соответствовать.
- Попытаюсь, - хмыкнул Родион.
Осетин покосился на него, ничего несказал,новглазахпромелькнуло
нечто неприятно царапнувшее. Словно включилось некое второе зрение -Родион
все чаще замечал на тротуарах то пошатывавшихся пьяненьких мужичков, то кучи
мусора возле киосков.
- Вообще-то, у нас во дворе такого дерьма нет, - сказалонзачем-то.И
сам понял, как по-детски прозвучало.
И ответный удар последовал мгновенно:
- А за остальные можно и не отвечать?
- Слушайте, а у вас-то есть рецепт? - спросил он, внезапноозлившись.-
Или со стороны указывать легко?
- Срезали... - улыбнулся пассажир чуть беспомощно. - Нет у меня рецептов.
У нас, как ни странно, гораздо проще - отбиться бы, когда опятьполезут.