– Хм, хотя детей я, пожалуй, заберу, – сказала Берит. – За город на выходные? Тогда у вас будет больше пространства организовать все это.
Она жила на конной ферме близ Норртелье (хотя у нее не было никаких лошадей, кроме соседских, а лишь сука-лабрадор по кличке Сорайя). Калле и Эллен бывали у Берит много раз. Аннике и детям даже пришлось несколько лет назад жить там в гостевом домике, когда сгорел их дом в Юрсхольме.
Анника почувствовала, как будто у нее гора свалилась с плеч.
А в детской комнате Немо как раз воссоединился со своим отцом в океане около Сиднея.
Комары на острове Ёлльнё были большими и громкими. Их жужжание напоминало звук маленьких адских реактивных самолетов, когда они кругами летали по моей детской комнате летними ночами. Бизззз, биззз, биззз, слышалось в темноте, но это было совсем не опасно, а когда наступала тишина, приходило время зажигать лампу и выходить на охоту за крохотными вампирами, а я знал в ней толк и бил их по наполненным кровью животам, в результате чего оставались пятна диаметром в сантиметр. Мама обычно ругала меня и говорила, что я порчу стены, и в этом она, конечно, была совершенно права, со временем обои с узором из роз вокруг моей кровати приобрели ржаво-коричневый оттенок.
Комаров в нашей новой обшитой железом хижине оказалось гораздо больше, чем в предыдущей, однако они по размерам значительно уступали тем с Ёлльнё и летали совершенно бесшумно. Кружились как пылинки в темноте, и их удавалось услышать, только если они порой залетали прямо в ухо, а это случалось несколько раз. Их укусов я не чувствовал. Но некоторое время спустя места укусов распухали до размера теннисного мяча. И чесались просто невыносимо. Я пытался тереть их о земляной пол, где получалось, но данная мера мало помогала.
Мне было неслыханно жарко, пот лился с меня ручьями, и жар приходил изнутри и вырывался наружу через поры в коже подобно пару.
– Здесь есть малярийные комары? – спросил румын. – Это малярийный район?
Я по-прежнему не знал, как его зовут, но не мог спросить сейчас, тем самым мне пришлось бы признаться, что я так и не понял его имя или, еще хуже, забыл.
– Ну да, – сказал испанец, – но те, которые находятся внутри как раз сейчас, уж точно не
, не малярийные.
не активны в дневное время, только в сумерки, в темноте и на рассвете. Но здесь есть малярийные комары. Не так много, пожалуй, слишком уж сухо, но достаточно тепло. Здесь есть малярийные…
Мы воспрянули духом. Смогли поесть – нам дали угали и воду и какой-то овощ, напоминавший шпинат, вареный и соленый. Еда была достаточно вкусной, но вода не особенно чистой. Только датчанин не захотел ничего есть. Он выпил немного воды, а потом лежал неподвижно и дышал спокойнее и ровнее, чем раньше. По крайней мере, не хрипел так сильно, и это стало для нас облегчением.
По одному, с помощью остальных, мы вставали и справляли нужду в стоявшее в углу ведро. Я чувствовал сильное жжение и очень неприятный запах, когда мочился в него. И ни один из нас не смотрел в сторону ведра, когда кто-то другой был там, следуя некой молчаливой договоренности.
– Ее вызывает паразит, не так ли? – спросил румын. – Малярию вызывает паразит, попадая в кровь?
– Плазмодия, – подтвердил испанец. – Заболевание является результатом взаимодействия комара и человека, оно распространяется через комариную слюну и распространено, по большому счету, во всей Африке к югу от Сахары.
– Как много времени проходит, прежде чем человек заболевает? – поинтересовался я и подумал о горячем паре в моем теле.
– Через полчаса после укуса паразит оказывается в печени. Хотя проходит по меньшей мере шесть дней, прежде чем проявляются симптомы, а порой и значительно большее время, пара лет даже…
– Хакуна майядилиано!– крикнул один из охранников снаружи, и я подумал, что, судя по голосу, это Длинный.
Мы переглянулись, никто не понял смысла услышанного, а Катерины не было с нами, чтобы перевести. Это звучало почти как
Одним из его первых заданий, когда он во время летних отпусков подменял сотрудников редакции в Эльвсбюне, стало наблюдать за тем, как полицейские охотились за преступниками, взорвавшими несколько банковских сейфов в лесном поселке. Вскоре после первого взрыва купюры с очень странным цветом и неприятным запахом начали появляться в магазинах и ресторанах в районе Норботтена. И речь шла не о следах патронов с краской, применяемых, например, в качестве меры безопасности при перевозке денег, а о чем-то совсем другом. Полиция растерялась, и это было лишь началом.