- При красном свете лучше наблюдать звезды, - пояснил он. - Красный не искажает наше ночное видение.
На этот раз она поднималась увереннее: успокаивали свет и присутствие Юэна. Ей показалось, что они поднялись в комнату всего за несколько минут.
Джуд огляделась, пытаясь найти тайник бабушки и Тэмсин…
"Нет, сейчас не время", - решила она.
Квадрат лунного света на полу показывал, что люк открыт.
- Осторожнее на лестнице, не ударьтесь головой, - остерег Юэн.
К ее удивлению, верхушка башни оказалась маленькой - всего метра четыре в диаметре. Несмотря на высокий парапет, у нее мгновенно закружилась голова. Джуд заставила себя отойти от лестницы и села на пол, чтобы привыкнуть к окружающей обстановке. Она отметила, что пол сложен из выкрошенных кирпичей. И еще ей показалось, что башня покачивается на легком ветерке, отчего Джуд затошнило. Она попыталась зажмуриться, но стало только хуже. Открыв глаза, Джуд увидела встревоженное лицо Юэна. Ощутила исходящее от него тепло и потянулась к его руке.
- Вы в порядке?
Она кивнула.
- Я первый раз тоже ощущал себя не лучшим образом. Но когда привыкнете, станет легче. Посмотрите вверх.
Джуд послушалась и… ахнула изумленно.
- Мы почти среди звезд! Никогда не видела так много… - прошептала она.
- Когда нет луны, зрелище еще прекраснее.
Здесь когда-то был навес, но теперь остались только кирпичные опоры. Поэтому верх башни открыт небу. И какому небу! Казалось, над деревьями парит сверкающий, переливающийся купол.
- Вам тоже кажется, будто мы на вращающейся в космосе планете, верно? - пробормотал Юэн. - Особенно когда луна становится не плоским диском, а огромным шаром.
- Похоже, звезды живые…
- Так оно и есть. Наверное, вы знаете, что поскольку они отдалены от нас миллионами световых лет, мы видим, какими они были в прошлом. Возможно, некоторых больше нет, и мы видим только их призраки.
- Слишком поразительное явление, чтобы осознать его… - пробормотала Джуд.
Она впервые как следует разглядела Млечный Путь - туманную ленту Галактики, состоящую из миллионов звезд и отдаленную от Земли на миллионы световых лет. Ошеломляющие слова "вечность" и "бесконечность", которые люди беспечно употребляют каждый день, неожиданно обрели новые смысл и форму.
Она вспомнила отчетливо, словно это было вчера, как вместе с Марком стояла босая на школьном поле и давала клятвы, которые, если учесть, что люди - всего лишь крошечные скопления молекул в бескрайней Вселенной, были слишком незначительны, чтобы их сдержать.
Джуд едва не заплакала. Глянула вниз, в попытке найти поддержку в скромной реальности старых джинсов и кроссовок, и неожиданно остро осознала присутствие другого мужчины, почти незнакомого. Он сидел рядом на полу в обшарпанном анораке, положив руки на колени. Джуд невольно восхитилась силой и нежностью этих рук, вернувших ее в хорошо знакомый крошечный мир, в котором каждый человек имеет место и значение.
- С вами все в порядке? - осторожно поинтересовался Юэн. - Вы все время молчите.
- Да. Все хорошо.
- Вставайте.
Юэн, оттолкнувшись, поднялся, протянул ей руку и подвел к телескопу, установленному на треножнике с краю площадки.
- Это безопасно? - спросила Джуд, с тревогой оглядывая парапет.
- Думаю, да. Только не перегибайтесь на всякий случай, - рассеянно ответил он, припав к трубе телескопа.
Джуд подвинулась к нему, но, мельком глянув вниз, остановилась и постаралась выбросить из головы мысль о Саммер, которая тоже может оказаться здесь. Но ведь Юэн не приводил ее сюда, верно? Она вспомнила, как Шанталь рассказывала о несчастном случае сорокалетней давности. Отсюда очень легко свалиться, если ты пьян или под кайфом.
От этой мысли у Джуд опять закружилась голова. Она снова уселась на пол.
- Подойдите и взгляните на это, - потребовал Юэн.
Он снова помог ей встать и придерживал за плечи, пока она не прижалась глазом к окуляру.
- Ничего не вижу. Слишком напугана. Нет, подождите, не уходите.
Перед ней неожиданно всплыло нечто похожее на топаз в небесном венке из света и тумана.
- О Господи! Что это? - выдохнула Джуд.
- Арктур. Страж Медведицы. Одна из самых близких к Земле ярких звезд. Попытайтесь взглянуть на нее невооруженным глазом. Смотрите туда.
Джуд прищурилась.
- Видите созвездие в форме воздушного змея? Арктур в самом низу того, что мы называем созвездием Волопаса.
- А полукруг слева?
"Если не смотреть вниз, голова не кружится, - думала Джуд. - А Юэн крепко меня держит".
Она чувствовала, как от его дыхания трепещут ее волосы.
- На северо-востоке? Северная корона. Греки называли ее короной Ариадны, дочери короля Крита.
- Тот, у которого был Минотавр?
- Да. Интересно, что самая большая звезда короны время от времени меняет свой вид. Каждые сто лет или около того она неожиданно тускнеет, после чего возвращается к прежнему виду, потому что в ней взрывается темная материя. Я не слишком хорошо разбираюсь в астрофизике, так что не спрашивайте, что такое темная материя.
- Разве это не важно для вашей новой книги? Кстати, последняя мне очень нравится!
- Спасибо. Только до определенной степени. Конечно, меня это интересует, но главная цель - показать, как относятся к звездам люди разных стран и почему для нас так важно понимать космос. Вероятно, это одна из старейших отраслей научных исследований, хотя наши дальние предки вряд ли были знакомы с современными теориями.
- Когда смотришь на звезды, сразу осознаешь свое место во Вселенной, - прошептала Джуд.
Преодолев головокружение и страх, она пребывала в состоянии приятного благоговения. Теперь, когда Юэн держал ее, Джуд не так нервничала и даже радовалась, что сможет хоть немного разобраться в звездной чехарде.
Следующие полчаса они продолжали смотреть на звезды. Заметив, что Джуд дрожит, Юэн сообщил, что внизу у него есть термос с кофе.
- Продержитесь несколько минут? - спросил он.
- Да, я обрела "ноги астронома", - слабо улыбнулась Джуд.
Действительно, она чувствовала себя увереннее и даже ощутила что-то наподобие счастья, стоя высоко над беспокойно шепчущейся листвой деревьев.
Джуд стояла, запрокинув голову, глядя в огромную чашу неба, наблюдая, как плывет по небу луна, и в абсолютной тишине. Она пыталась представить Энтони Уикема, сидящего здесь в одиночестве холодными ночами и вычисляющего движения небесных светил. Что он надеялся обнаружить? Сесилия почти ничего не узнала о нем и о ценности его открытий для науки о звездах. Что им двигало? Трудно сказать. Хотя сегодня Джуд начала понимать притяжение ночных небес.
На площадке появился Юэн.
- Кофе растопит лед в вашем сердце, - пообещал он, наливая чашку до краев.
Кофе оказался сладким, как нравилось Джуд. Она с удовольствием сделала несколько глотков, передала ему чашку, и Юэн допил до конца.
- Вы часто приходите сюда? - спросила Джуд.
- Иногда. Если небо ясное. Я нашел башню вскоре после того, как перебрался сюда, когда искал идею для новой книги. Поднялся на площадку вот в такую ночь, и ко мне сразу пришло вдохновение. Я уже довольно много знал о звездах, так что в голове почти мгновенно сложился сюжет. Такое бывает крайне редко. И конечно, моему издателю мысль понравилась. Здесь я чувствую, что творю волшебство.
- Чудесно, когда работа одновременно является любимым делом! Со мной примерно то же самое. Вернее, было бы, если бы не постоянное давление и стремление руководства сделать деньги любой ценой.
Она увидела, как сверкнули в темноте его белые зубы. Похоже, он улыбается.
- Но у всех у нас есть проблемы, верно? Продукты, кредиты…
- Расскажите, как случилось, что вы стали писать о природе? Я почему-то представляю, что в детстве вы были неутомимым натуралистом. Сажали насекомых в спичечные коробки и разводили ящериц в туалетном столике.
- Что-то в этом роде, - засмеялся Юэн. - В детстве меня не ограничивали в свободе. Я мог, например, целыми днями гонять на велосипеде. Кроме того, мой любимый учитель вел исторический клуб, и я, конечно, стал его активным участником. Потом, выучившись, читал зоологию в университете и ненадолго стал лабораторной крысой, иначе говоря, исследователем. Но мне это не подошло. Вот я и переехал сюда. Нашел работу в природоохранной организации. Так все и началось.
Он замолчал, и Джуд вдруг почувствовала, что они ступили на опасную территорию. Очевидно, одновременно с рассказом о первой книге ему придется упомянуть о женитьбе. Юэн не из тех, кого легко понять. Он дружелюбен и открыт, с ним можно вести себя непринужденно, но какой-то уголок его души оставался наглухо закрытым. Она это уважала. Всему свое время, можно и подождать.
Луну закрыло облако. Джуд допила кофе и неожиданно ощутила ужасную усталость.
- Думаю, мне пора возвращаться.
- Да, конечно. Надеюсь, вы хорошо провели время.
- О да! - искренне ответила Джуд, наблюдая, как он развинчивает телескоп и кладет в сумку.
- Вот и хорошо, - кивнул Юэн, и в темноте снова блеснули его белые зубы.
Он помог ей встать на лестницу, сам спустился вниз и запер крышку люка.
- Вам обязательно нужно прийти сюда еще раз. С таким компаньоном хорошо смотреть на звезды.
- Спасибо. Если согласны принять помощь, я могу записывать ваши заметки.
"Зачем, интересно, я это предложила? Уж очень напоминает ситуацию Энтони и Эстер".
- Как вы добры! Долго пробудете в Норфолке?
- Если не считать необходимости иногда показываться в Лондоне, - еще две недели.
"Времени мало… нужно снова заняться перепиской мемуаров Эстер, а потом набросать статью для Бриджей. И что-то делать с колье Тэмсин…"
ГЛАВА 19
Наутро после завтрака позвонила Сесилия.
- Я прочитала дневники. Джуд, это поразительный пример астрономических наблюдений того времени! Самый большой вклад Уикема - новые телескопы, которые он делал сам и потому мог рассматривать звезды при значительном увеличении. Видно также, что он был очень старательным, объективным наблюдателем. Можно получить реальное знание о развитии научных методов, изучении небесных тел, а также усовершенствовании оптики для телескопов.
- Звучит ободряюще, - с сомнением заметила Джуд.
- Но вряд ли поможет поднять цифры продаж. Он определил некоторое количество двойных звезд, но заинтересует ли это покупателей? Полагаю, интересно узнать, что случилось, когда его заменила Эстер. Ее заметки, хоть и такие же точные, все же куда более лиричные и страстные. Она называет небо "океаном звезд" - чудесный образ, не так ли? И говорит… погоди… что чувствует себя "путешественницей по этому океану". Но есть кое-что еще. Послушай: она пишет о каком-то объекте, который видела в небе рядом с созвездием Близнецов. "Он снова появился. Я вижу его при 460-кратном увеличении. Хвоста у него нет, так что я оспариваю наблюдения отца: это не комета. Я всерьез считаю, это что-то другое".
- Я читала. И что это было?
- У меня есть кое-какие подозрения. Если я права… это будет потрясающее открытие. Но нужно дочитать до конца и кое-что проверить, прежде чем делать выводы. Это займет несколько дней. Кроме того, Дэнни приезжает из Бостона на неделю, и мы пообещали себе небольшое путешествие в Париж.
- Какие вы счастливчики! - тепло произнесла Джуд, хотя в душе расстроилась.
Париж напомнил о Каспаре, но она не почувствовала сожаления от того, что они расстались. Любопытно, но теперь ей казалось, что встречи с ним были очень и очень давно…
Она поблагодарила Сесилию и, распрощавшись, с новым энтузиазмом вернулась к мемуарам. И быстро поддалась очарованию рассказа Эстер.
Приближалось Рождество тысяча семьсот семьдесят второго года. Однажды морозным днем я играла с кукольным домиком, когда за окном моей комнаты послышался конский топот. Выглянув, я увидела подъезжающий к дому запряженный парой лошадей экипаж. Молодой форейтор спрыгнул, чтобы подержать животных. Кучер помог выйти сначала высокой угловатой даме в шляпе с пером, потом тощему мальчишке, возможно, на год-два старше меня.
Леди постояла, злобно глядя на дом, словно выискивая недостатки. Я сразу ощутила себя одним из этих недостатков. На секунду выражение лица женщины смягчилось, словно что-то в плавных линиях глыб песчаника привлекло ее, но потом взгляд василиска уперся в мое любопытное лицо… Она словно застыла. Я сжалась, как от удара, и даже отступила от окна. А когда набралась храбрости посмотреть снова, гостья успела подобрать юбки и направилась к крыльцу. Мальчик тащился сзади.
Внизу началась суматоха. Миссис Годстоун вопила, вызывая Сьюзен. Мистер Корбетт, дворецкий, требовал от лакея немедленно внести вещи. Я тихо, как таракан, чувствуя себя столь же ненавистной, выбралась из комнаты и спряталась в своем укрытии у лестничной площадки. Внизу открывались и хлопали двери, сапоги стучали по мрамору, и сварливый женский голос отдавал приказания:
- Немедленно ведите меня к брату. И разведите огонь в комнате, где я обычно останавливаюсь.
"Значит, прибыла сестра отца", - подумала я.
Она и раньше приезжала сюда, конечно, но очень редко останавливалась дольше чем на день-другой. Но сегодня Алисия Пилкингтон, вторая жена Адольфуса Пилкингтона, эсквайра, фермера-джентльмена из Линкольншира, привезла своего смирного одиннадцатилетнего сына Августа, которого публично именовала наследником моего отца.
Они пробыли в доме самую длинную неделю моей жизни, в течение которой поставили хозяйство Старбро-Холла на колени.
Алисия с нескрываемым презрением заявляла, что ее холостой брат не способен управлять благородным домом. А еще она объявила миссис Годстоун, будто ее прямая обязанность - проверить все, включая счетные книги, измерить толщину слоя пыли под кроватями в комнатах ее и мальчика и так далее.
С педантизмом квартирмейстера, которая восхитила бы генералов армии его величества, Алисия проинспектировала шкафы с бельем, кладовые, чердаки, подвалы, туалеты, но не буфетную мистера Корбетта: он защищал дверь подобно дикому кабану, которого травят гончие. Алисия произносила приговор всему, на что падал ее взгляд: от варений и солений до ночных горшков. И вскоре взгляд василиска коснулся меня.
- Почему этот ребенок позорит своим присутствием фамильную детскую? - спросила она Сьюзен, пока я с несчастным видом стояла рядом. - Разве не может она спать с вами или с Бетси, как всякое отродье служанки?
- Хозяин не считает ее служанкой, миледи, - выпалила Сьюзен, поспешно приседая, чтобы ее замечание не показалось непочтительным. - Скорее… родственницей.
- Родственницей? В каком смысле? Говорят, она ублюдок какой-то нищенки. Не понимаю, почему он не отдаст ее в приходской приют?
Ничего не скажешь, абсолютно новый взгляд на мое происхождение. Судя по ее осуждающему взгляду, отцу следовало сбросить меня в ближайшую канаву и оставить там умирать.
- Не смей глазеть на меня, наглая нахалка! - взвизгнула Алисия. - Сьюзен, ты должна взять ее к себе в постель и, ради ангелов Господних, научить хоть каким-то манерам!
Ту ночь я провела на тонком тюфяке между Сьюзен и Бетси в их комнатке под самой крышей. Я тряслась от холода, хотя Сьюзен постаралась укутать меня в старенькое одеяло.
- Это правда? - спрашивала я. - Я ублюдок нищенки?
Но Сьюзен решительно утверждала, что мой отец скорее всего и есть Энтони Уикем. Это он принес меня домой летней ночью и объявил, чтобы со мной обращались как с его дочерью. Но я сразу поняла: есть два варианта - либо я его ребенок, либо нет.
- Я знаю, что ты благородного рождения, - добавила Сьюзен, подтыкая одеяло под тюфяк. - Даже грязная и одетая в лохмотья, ты казалась хрупкой и нежной, как лепесток цветка. Да и лохмотья были из чистого шелка.
Пытаясь согреться, я повторяла про себя ее слова. Может, я действительно принцесса? Но все же хотела, чтобы моим отцом был Энтони.
Утром Сьюзен сжала губы плотно, как половинки булочки, и отправилась сообщить отцу, как его сестра обошлась со мной. На следующую ночь меня вернули в детскую, но отцу лучше было бы подождать отъезда сестры, потому что она увидела во мне препятствие своим амбициям и, хотя не посмела коснуться меня, ударила Сьюзен по лицу за то, что та решилась на оспаривание ее власти.
Этот поступок оказался страшной ошибкой: я не могла простить обиду, нанесенную моей Сьюзен. Отныне я и Алисия Пилкингтон стали злейшими врагами. Всю неделю я изводила ее. Мои проделки были такими хитроумными, что ей ничего не оставалось, кроме как все сваливать на очередной несчастный случай, хотя она, несомненно, что-то подозревала.
Я подбрасывала зеленые ветки в ее камин. Они чадили, и вся одежда провоняла дымом. Подсыпала семена травы, о которой Сэм сказал, что она вызывает ужасный зуд, в дырку в ее матрасе, и по утрам она жаловалась, что ее искусали клопы. Но самое ужасное, да простит меня Бог, я творила с беднягой Августом.
Худой, бледный Гасси прибавил неприятностей всему дому, заболев на третий день визита. Погода была такой холодной, что дед Мороз еженощно украшал узорами мое окно, и по утрам приходилось пробивать лед в кувшине, чтобы умыться. Но в комнате Августа огонь горел всю ночь, так что пот выступал на его лице, а простыни промокали насквозь.
Так прошло две ночи, потом ему стало легче. И поскольку мать продолжала третировать слуг, я посчитала своим долгом развлекать больного, рассказывая ему истории. Кошмарные сказки о кладбище на холме, об ужасных духах, населяющих лес и даже заходящих в парк (это я специально придумала).
- В лунную ночь я не смею выглянуть в окно, - шептала я, закатывая глаза, - из опасения узреть ужас, способный превратить меня в камень.
Август пялился на меня, раскрыв рот. Он отказался спать один, и, к моей досаде, мне приказали делить с ним комнату. При каждом неожиданном звуке: дребезжании стекла в окне, скрипе половой доски, - он вскакивал и цеплялся за простыни длинными девчоночьими пальцами.
Со временем я смягчилась. Мои намерения по отношению к нему были самыми злодейскими - отомстить его матери, но постепенно мы стали друзьями. Он признался, что мать мечтает, как сын унаследует Старбро-Холл после смерти дяди Энтони, поскольку его отец Адольфус уже имеет старшего сына, которому передаст земли в Линкольншире.
В то время я над такими вопросами не задумывалась. Август был совершенно безвредным ребенком, больше похожим на своего ученого дядю, чем на сварливую мамашу или дородного сквайра.