Ее существование в Бромли было таким, каким она и ожидала: юдолью слез. Она знала с тех самых пор, как помнила себя, что не всегда будет оставаться с ними, что в восемнадцатый день рождения ее судьба изменится, но, пока этот день не наступил, не имела понятия, какие перемены ее ждут. Скипвиты сказали ей, что, хотя она и незаконнорожденная дочь, ее отец был благородным человеком, который понимал, что в земном и загробном царстве приходится платить за совершенные грехи, и поэтому обеспечил ее будущее — а заодно и их тоже. Так и оказалось.
Одиннадцатого августа 1873 года из наследства покойного Томаса Вуда, эсквайра, члена лондонского Грейс-инна, Джозефу и Мэри Скипвитам была выплачена премия в размере трехсот пятидесяти фунтов в благодарность за оказанные ими услуги. Сюзанна, его признанная внебрачная дочь, получала право на владение собственностью, которая носила название «Замок» и находилась на Харбор-стрит в Бродстэрсе, графство Кент, а также пожизненный доход, равняющийся восьмидесяти фунтам в год.
Мистер и миссис Скипвит остались довольны своей наградой. Мистер Скипвит сказал, что она «достаточная», но по его тону и неожиданно вспыхнувшим щекам Сюзанна поняла, что сумма превзошла его самые смелые ожидания. Сама она была потрясена своим наследством.
— До того мгновения я не знала, что такое счастье, мистер Уайльд. Счастье это свобода. Мой отец оставил мне дом и тем самым выпустил на волю. Он подарил мне собственное жилище; обеспечил делом и доходом — и счастьем. А ведь я его даже не знала.
«Замок» был одним из нескольких владений, расположенных на берегу моря и принадлежавших Томасу Вуду. Когда он перешел в собственность Сюзанны, он представлял собой обветшалый пансион. За два года, до лета, когда ей исполнилось двадцать, Сюзанна превратила его в респектабельный отель для постоянных и временных гостей.
— Он стал моим замком, мистер Уайльд.
— А когда в один прекрасный день в замок приехал прекрасный принц, — проговорил Оскар, — ваше счастье стало полным.
Сюзанна рассмеялась сквозь слезы:
— Как вы догадались?
— Я и сам пишу сказки, и знаю, как они начинаются. И чем заканчиваются. Я искренне вам сочувствую. Как звали вашего принца?
— Уильям О’Доннел, — ответила миссис Вуд.
— Уильям О’Доннел? — повторил за ней Оскар.
— Да, — сказала она. — Он был совсем юным, почти мальчиком…
— И поразительно красивым? — предположил Оскар.
— Да, — взволнованно подтвердила она и положила руки на руки Оскара. — Откуда вы все это знаете?
— Я ничего не знаю, — ответил Оскар. — Я всего лишь предположил… Ваш принц был смотрителем маяка…
Сюзанна Вуд поднесла руку к губам, не в силах скрыть изумления.
— Он был молод и красив, — продолжал Оскар, — и еще он был очень смелым. И погиб в море.
— Откуда вы знаете? — выдохнула она. — Я никому не рассказывала.
Я удивился не меньше нее.
— Откуда, Оскар? — спросил я.
Он повернулся ко мне и улыбнулся.
— Оглянитесь по сторонам, Роберт, — сказал он. — Что вы видите на стенах гостиной? Заметили что-нибудь интересное, когда мы шли по коридору?
Я окинул взглядом грязную комнату.
— Картинки? — предположил я.
Теперь только я обратил внимание на то, что все стены завешены огромным количеством картинок в рамках самых разных форм и размеров.
— Да, Роберт, картинки, как вы выразились: гравюры, офорты, чеканки, литографии и эстампы. Разве вы не видите? Миссис Вуд выбрала их не из-за художественной ценности — качество «произведений» оставляет желать лучшего, — для нее главное сюжет.
Разве вы не видите? Миссис Вуд выбрала их не из-за художественной ценности — качество «произведений» оставляет желать лучшего, — для нее главное сюжет. Неужели вы не заметили, что все они изображают одно и то же — либо маяк, либо кораблекрушение? Миссис Вуд построила здесь храм, посвященный ее тайной боли.
— Не успела я его обрести, — сказала она, словно обращаясь к самой себе, — как почти сразу потеряла. А теперь еще и Билли.
Оскар встал со стула, подошел к ней и положил правую руку на плечо.
— Когда мы найдем тело Билли, обещаю вам, что, если вы пожелаете, он тоже найдет свой последний приют в море, — торжественно произнес он. — В море, которое, как написал Еврипид в одной из своих пьес про Ифигению, смывает грязь и очищает раны мира.
Сюзанна Вуд повернулась и, подняв голову, посмотрела на Оскара.
— Я не совсем вас понимаю, мистер Уайльд…
Оскар улыбнулся.
— Я был бы огорчен, если бы вы поняли, — сказал он. — Сомневаюсь, что Еврипида читали в Бромли.
— Нет, — ответила она, немного смущенно, — но у нас в Бромли было полное собрание сочинений Диккенса… и Библия.
Неожиданно Сюзанна Вуд вцепилась в руку Оскара и снова расплакалась.
— О, мистер Уайльд, вы найдете того, кто совершил это ужасное преступление?
— Даю вам слово, непременно найду, — ответил Оскар.
Он мягко высвободил руку из пальцев несчастной матери и повернулся ко мне.
— Нам следует оставить миссис Вуд наедине с ее горем и вернуться в Лондон.
— Я должна поехать с вами! — вскричала она, вскочив на ноги.
— Нет, пока нет, — остановил ее Оскар. — Еще слишком рано. Но я не сомневаюсь, что наступит момент, когда вы сможете туда поехать. А сейчас ваше присутствие в Лондоне ничего не даст.
— Но я должна вам помочь, мистер Уайльд, всем, чем смогу.
Оскар уже стоял у двери в гостиную и разглядывал одну из самых крупных гравюр, изображавших штормовое море. Он снова повернулся к миссис Вуд и в упор посмотрел на нее.
— Если вы не возражаете, я бы хотел задать вам еще один вопрос.
— Я с радостью на него отвечу, — сказала она, глаза у нее уже высохли, и она гордо вскинула голову.
— Ваш принц… юный Уильям О’Доннел был отцом Билли? — спросил он.
— Да.
— Но когда он погиб в море, он не знал, что у него есть сын?
— Нет, не знал. — Миссис Вуд покачала головой и вздохнула. — Бедный Уильям. Он понятия об этом не имел. Да и как он мог знать? Все произошло так неожиданно.
Оскар улыбнулся, пытаясь успокоить ее.
— Когда вы познакомились с Уильямом О’Доннелом?
— Мы познакомились в августе… в том самом августе, когда я сюда приехала, сразу после своего восемнадцатого дня рождения. Через несколько дней он зашел ко мне, чтобы, как он сам сказал, «представиться». В тот момент я ползала на коленях, оттирая порог у входной двери. Я помню его первые слова: «Доброе утро, миссис… или мисс?»
Даже тогда я носила обручальное кольцо и одевалась, как вдова; это была маска, за которой я пряталась. Так я чувствовала себя увереннее и старше своих лет.
На мгновение миссис Вуд поднесла руки к глазам, потом устало улыбнулась и опустила их.
— Уильям снял передо мной шляпу, и я увидела, что у него золотые волосы. Он сообщил мне, что работает на маяке Норт-Форленд и собирает подписные взносы, чтобы помочь оснастить спасательный бот, стоящий в Викинг-Бэй. Еще он рассказал, что и сам ходил на спасательном боте.