А Армистед меня люто ненавидит. У нас плохие сборы, денег не хватает, и меня уволят первым.
Беккер с задумчивым видом повернулся к нему, сидя на полу.
— Слушай, если приятель Стефани явится в полицию, я об этом узнаю так или иначе. Не удивлюсь, если они захотят показать меня ему, чтобы убедиться, что я не обманул их с Сан–Франциско. В смысле, что я не убивал жену, пока кто–то другой в Сан–Франциско выдавал себя за меня. В любом случае, как только я выясню, кто он, мы с ним разберемся, прежде чем у него появится возможность тебя увидеть. Так что если мы прикончим Армистед, а ты постараешься не высовываться без лишнего повода… ну, не считая работы, конечно…
— А там я буду в гриме.
— Да.
— Так и нужно сделать, — сказал Друз. — Может, нам удастся выманить мерзавца. А если нет, продолжим его искать.
— Рано или поздно я его вычислю, — заявил Беккер. — Это всего лишь дело времени.
— Но как мы с тобой будем связываться, если копы от тебя не отстанут?
— Я все обдумал.
Коллега Беккера, тоже патологоанатом, перебрался в Англию. Перед его отъездом они болтали о работе, и Беккер заметил в нижнем ящике его стола автоответчик, под которым лежало руководство по эксплуатации, но не придал тогда этому значения. Однажды ночью, оставшись в одиночестве, Беккер вскрыл старенький замок на двери кабинета коллеги, включил автоответчик и с помощью инструкции ввел новые коды доступа для функции памяти. Сейчас он сообщил их приятелю.
— Ты можешь позвонить с любого кнопочного аппарата и оставить сообщение. Я сделаю то же самое, чтобы его получить или передать что–то для тебя. Проверяй каждые несколько часов, чтобы знать, не связывался ли я с тобой.
— Хорошо, — сказал Друз. — Но не забудь потом стереть записи.
— Это тоже можно сделать с другого телефона, — сказал Беккер и пояснил, как это происходит.
Хозяин квартиры внес цифры в записную книжку.
— Значит, договорились, — сказал он.
— Да. Думаю, некоторое время нам не стоит встречаться.
— И мы расправимся с Армистед, как и собирались?
Беккер посмотрел на тролля, и на его лице появилась улыбка. Друз решил, что это самая обычная радость.
— Да, — ответил его сообщник. — Сегодня вечером.
Витражи на окнах в гостиной Беккера попали сюда из Северной Дакоты, где они украшали лютеранскую церковь, лишившуюся своих прихожан, которые отправились на поиски более теплого климата и лучшей работы. Стефани купила окна у попечителей церкви, перевезла в Города–близнецы и научилась работать со свинцом. Реставрированные витражи висели над Беккером, темные из–за царившей за ними ночи, но он не обращал на них внимания. Он сосредоточился на жесткой спирали, разворачивающейся у него в желудке.
Он почувствовал смутное ликование и прогнал его: слишком рано.
Беккер уселся на мягкий восточный ковер цвета красного вина и шафрана, прихватив с собой мокрый молоток–гвоздодер и рулон бумажных полотенец. Он купил инструмент много месяцев назад, но ни разу им не пользовался. Молоток хранился в подвале, в одном из ящиков. Беккер знал достаточно о криминалистических лабораториях, чтобы опасаться, что экспертиза выявит его принадлежность именно к их дому — обнаружит какие–нибудь химикаты для полировки, которыми пользовалась Стефани, стеклянную пыль или свинцовый осадок. Он не собирался рисковать. Беккер вымыл молоток средством для посудомоечной машины, а потом сел на ковер и принялся вытирать его бумажными полотенцами. С этого момента он будет брать его в руки только после того, как наденет перчатки. Он завернул инструмент в несколько слоев бумаги и оставил на ковре.
Он завернул инструмент в несколько слоев бумаги и оставил на ковре.
«У меня полно времени», — подумал Беккер, быстро обежал глазами комнату и заметил на спинке стула спортивный пиджак. Он достал из нагрудного кармана портсигар с таблетками и задумчиво заглянул внутрь. Сегодня Красавца не будет. То, что он собирался сделать, требовало хладнокровия. Беккер положил таблетку пи–си–пи на язык, подразнил себя несколько мгновений, надкусывая ее, затем проглотил. И еще метамфетамин — для бодрости. Обычно амфетамины предназначались для Красавца, но не в сочетании с другими препаратами.
Элизабет Армистед была актрисой и членом совета директоров театра «Лост ривер». Когда–то она играла на Бродвее.
Однажды вечером Друз напился и разбушевался. Это было за шесть месяцев до того, как Беккеру пришло в голову заключить с ним сделку.
— Эта тварь ни за что не даст мне роль. Как в том фильме… как же он назывался? Там еще поезд был… Она меня вышвырнет. Мальчики с хорошенькими мордашками стоят к ней в очередь. Она любит симпатичных. А с моим лицом…
— Что случилось?
— Труппа проголосовала за постановку «Сирано». Кто получил главную роль? Герролд, смазливый мальчик. Они сделают его уродливым, а я буду размахивать дурацкой пикой в сценах сражений. До того как у нас появилась эта сучка — говорят, она играла на Бродвее, подумаешь, но именно за это ее и взяли, актриса она плохая, — мне давали вполне приличные роли. И вдруг выяснилось, что я способен только держать в руках пику.
— И что ты собираешься делать?
Друз покачал головой.
— Понятия не имею. Найти работу трудно. На сцене, с гримом и в свете прожекторов, мое лицо выглядит нормально. Но в обычной жизни стоит мне куда–нибудь войти — все на меня смотрят, я имею в виду театральный народ, и говорят: «Фу, как ты уродлив». Они таких не любят, им нравятся симпатичные мальчики.
— А что, если Элизабет Армистед исчезнет? — спросил тогда Беккер.
— В каком смысле?
Но Беккер успел заметить, как на секунду злобно вспыхнули глаза актера, и понял, что эта мысль уже приходила ему в голову. Когда Армистед исчезнет, все будет иначе. Также как и для него, если Стефани перестанет маячить на горизонте.
Купленный в «Сирсе» три месяца назад комбинезон Беккер держал в мешке в глубине комода. Комбинезон был голубым — такие обычно носят механики. Беккер натянул его на джинсы и спортивную рубашку, нашел в шкафу подходящую кепку и надел на голову. Друз все знал про костюмы и придумал этот для Беккера. На нем даже была надпись: «Коммунальная служба». Так что никто не станет его разглядывать.
Беккер посмотрел на часы, и в этот момент произошло первое искажение реальности, которое привело его в возбуждение: часы удлинились, прямо как на картине Дали, и обхватили запястье, точно сосиска. Чудесно. А затем к нему пришла сила, которая затемнила его восприятие окружающего мира, и все вокруг залил ультрафиолетовый свет. Он нашарил в кармане портсигар, нашел таблетку «спида» и проглотил ее.
Как же хорошо… Спотыкаясь, Беккер прошел по комнате, чувствуя, как могущество спешит наполнить его тело, все равно что никотиновый кайф, только в двести раз сильнее. Он до времени сдержал это чувство, ощутил напряжение.
Нужно было торопиться. Он сбежал вниз по лестнице, посмотрел в окно, чтобы понять, насколько уже стемнело, затем осторожно поднял молоток и положил в правый карман. Остальные детали его маскировки — планшет с прикрепленным листком бумаги, счетчик и бедж с именем — лежали на столе Стефани.
Эти детали отлично дополнят его костюм. Друз нашел счетчик в лавке, где продавали всякую электронную мелочь, и купил буквально за гроши: устаревшая модель с аналоговым циферблатом наверху изначально предназначалась для измерения магнитного поля возле линий электропередач.