– Батюшки! За что же его?
– Нарушение паспортного режима, – бросил Николай.
Задержанного усадили в коляску мотоцикла. Николай за руль, за ним Андрей. Участковый примостился на запасном колесе коляски, благо – недалеко ехать. Уже когда вошли в квартиру, Николай сказал:
– Предлагаю добровольно выдать деньги, полученные преступным путем.
– Сами ищите. Что найдете – все ваше.
Обстановка в квартире скудная, за полчаса обыскали тщательно все. Нет денег. А полмиллиона – сумма немаленькая, в карман не положишь, нужна «балетка» или саквояж. Неужели ошиблись? Не того взяли? Не уголовник, человек работающий, алкоголем не злоупотребляет. Но пальтецо новое.
– Где купили пальто? – спросил Николай.
– В Балашихе.
– Давно себе такое хочу. Сколько же стоит?
– Не помню.
Пальто стоило девятьсот тридцать рублей и тридцать две копейки. Ценник Андрей сам видел. Не такая большая зарплата у Лотошина, чтобы забыть. На такие покупки деньги месяцами копят.
– Дайте еще ваши ключи, – протянул руку Николай.
Получив, начал перебирать. От квартиры, это понятно, маленький ключик от почтового ящика. Но был еще один, от навесного замка.
– Этот ключ от какого замка?
Лотошин, немного успокоившийся, побледнел.
– От дровяника. Печь дровами топлю. Там запас.
– Пройдемте, посмотрим.
За домом длинный сарай стоит. На каждого жильца отдельный отсек. Какой-то любитель голубей на крыше сарая голубятню пристроил.
– Где ваш? Откройте.
Лотошин замок открыл, распахнул дверь. Старый хлам, наполовину опустошенная поленница дров, в углу небольшая куча угля.
– Присмотри за ним, – распорядился Николай милиционеру. – При попытке бегства стрелять на поражение!
Это уже для Лотошина, чтобы не вздумал повторить попытку скрыться. Факт, свидетельствующий против Лотошина. Честному человеку зачем бежать? Вдвоем с Николаем переложили все поленья. И ничего. Николай с досады закурил. Если универмаг обчистил Лотошин, украденное он мог спрятать не в квартире или сарае, а у подруги или у знакомых. Андрей посмотрел на кучу угля в углу. Под ней мог вполне поместиться небольшой чемоданчик. Взялся разгребать совком, что рядом стоял. Руки замерзли, покрылись угольной пылью. Но удача улыбнулась. Совок стукнулся о что-то твердое. Николай папиросы выбросил, поближе подошел. Андрей отбрасывал уголь. Показался угол чемодана с металлическим угольником. Андрей азарт почувствовал, заработал совком быстрее.
– Ты полегче, Андрей. Не кидай так. А то оба как кочегары будем.
Когда показалась ручка, Андрей ухватился, вытащил чемодан. У самого руки тряслись, пока чемодан на поленницу положил. Замки на ключ заперты не были, откинулись сразу. Андрей секунду помедлил, Николай поторопил:
– Ну, не тяни кота за хвост.
Андрей откинул крышку. Ровными рядами лежали пачки денег. А сверху на них – резиновые перчатки и фонендоскоп, как у врача. У обоих от сердца отлегло. Вышли все-таки на шнифера. И не подумаешь ведь!
– Сержант, ищи понятых, – бросил Николай.
И к Лотошину.
– Деньги огромные украл, зачем тебе еще пальто было брать?
– Старое не грело, – обреченно ответил хоровик.
– Зэки на зоне у тебя его быстро заберут. Но это уже твое дело.
А дальше – понятые, протокол изъятия. Потом на мотоцикле до Балашихи. Пока добрались – темнеть начало. После обыска задержанного в камеру поместили. Вдвоем оперативники к начальнику милиции зашли. Чемодан на стол уложили.
– Зачем грязь на мой стол? – вскочил капитан.
Николай молча крышку откинул. Щеглов так и застыл. Потом руки потер.
– Молодцы! За сутки преступление раскрыли! Можно в область рапортовать.
Оперативники к дверям повернулись. Устали, замерзли.
– Стойте! Уберите чемодан! Куда я с такими деньжищами?
– А нам куда? Ночевать рядом с ними?
– Пересчитаны?
– При понятых, протокол по всей форме составили.
– Тогда телефонируйте в универмаг. Пусть забирают под расписку.
– Андрей, я фонендоскоп заберу и перчатки. Ты – чемодан.
Зашли в свой кабинет. Николай куртку снял, тряхнул, пыль угольная полетела.
– Пошли в коридор, почистимся. И руки попробуем отмыть.
Директор универмага прибыл не один, с главбухом и в сопровождении двух женщин-инкассаторов. Пока мужчины на войне были, их заменяли женщины. После войны женщин на более спокойные участки работы переводить стали. Но процесс медленно шел, не всякого к ценностям подпустить можно.
Деньги пересчитали, Лотошин их еще не успел потратить. Сдали под расписку. Директор руками всплеснул:
– Быстро у нас милиция работает. Спасибо!
– Чердак лучше защищайте!
Инкассаторы
– Отлично поработали! Скоро собрание в области, будет чем похвастать.
– Для подведения годовых итогов вроде рано еще.
– Феклистов! Страна готовится достойно встретить день рождения вождя, товарища Сталина. Круглая дата – семьдесят лет. Рабочие и служащие, каждый на своем месте, стараются поставить рекорд, встретить день рождения успехами. А мы чем хуже? В области о раскрытии дела знают, звонили уже из многотиражки «На страже порядка». Вскорости надо ждать фотокорреспондента. Разве не приятно будет увидеть свое фото в газете?
– Я бы предпочел премию или отпуск на три дня, – буркнул Николай.
– Приземленный ты человек. Феклистов! Текущего момента не понимаешь.
– Не всем в облаках витать, кто-то на земле работать должен.
Начальник милиции скривился, поставил подпись.
– Можешь дело передавать по инстанции.
Николай вышел, сплюнул в коридоре. Одна трескотня, шелуха словесная от нового начальника. Лучше помог бы отделу чем-то. Хотя бы машинку печатную приобрел. У обоих оперов почерк – как курица лапой царапала. А на машинке печатать научатся. В коридоре его встретил замполит, фигура обязательная в любом учреждении.
– Феклистов, тебя поздравить можно?
– С чем?
– Как же! Отдел раскрыл тяжкое и громкое преступление. В городе только и разговоров. А тут вы бац! Преступник за решеткой, деньги возвращены.
– Капитан Щеглов меня уже поздравил.
– Отлично. Ваш отдел к празднику что-нибудь готовит?
– Вы про день рождения товарища Сталина?
– Это само собой. Будет собрание, текущий момент и все такое. Новый год же на носу.