Только на этот раз на экране фотография не Холли, а его матери. Таня рыдает в трубку.
– Ты должен вернуться домой. – И Джерому хватает времени, чтобы вспомнить присказку своего дедушки: беда не приходит одна.
Теперь еще и Барби.
– Он ушел? – спрашивает Ходжес.
Норме не требуется спрашивать, о ком речь.
– Да. Он уже повидал своего главного пациента, так что может расслабиться и осматривать остальных.
– Сожалею о случившемся с медсестрой Скапелли. – И это правда. Она ему никогда не нравилась, но он тем не менее сожалеет.
– Я тоже. Она гоняла медперсонал, как капитан Блай – команду «Баунти», но такой смерти я никому не пожелаю. Узнаёшь новости, и первая мысль: нет, только не она, быть такого не может. Зато вторая: почему нет? Замужем не была, близких подруг нет – во всяком случае, насколько мне известно, – ничего, кроме работы. На которой ее терпеть не могли.
– Все эти одинокие люди… – говорит Ходжес, выходя на холод и сворачивая к автобусной остановке. Застегивает пальто одной рукой и начинает массировать бок.
– Да. Их много. Что я могу для вас сделать, мистер Ходжес?
– У меня есть несколько вопросов. Можем встретиться за стаканчиком согревающего?
Долгая пауза. Ходжес думает, что она ему откажет. Но она говорит:
– Ваши вопросы не создадут проблем доктору Бэбино?
– Все возможно, Норма.
– Ладно, не будем об этом. Я все равно у вас в долгу. Спасибо, что ничем не выдали наше давнее знакомство. Есть один бар на Ривир-авеню. Название подходящее – «Черная овца», и большинство сотрудников ходят выпить поближе к больнице. Отыщете?
– Конечно.
– Я заканчиваю в пять. Встретимся там в половине шестого. Я люблю холодный мартини с водкой.
– Он будет вас ждать.
– Только не рассчитывайте, что я проведу вас к Хартсфилду. Мне это будет стоить места. Бэбино всегда был эксцентричным, а в последние дни вообще съехал с катушек. Я пыталась сказать ему насчет Рут, так он просто проскочил мимо меня. А когда ему все-таки сказали, и бровью не повел.
– Вы его обожаете, да?
Она смеется:
– За это с вас второй стакан.
– Договорились.
Он убирает мобильник в карман, когда тот снова вибрирует. Ходжес видит, что звонит Таня Робинсон, и первая его мысль о Джероме, который строит дома в Аризоне. Многое может пойти не так на строительной площадке.
Он принимает вызов. Таня плачет, поначалу он не может понять, о чем речь, ясно только, что Джим в Питсбурге и она не хочет ему звонить, пока не узнает больше. Ходжес стоит на краю тротуара, прижав вторую руку к свободному уху, чтобы отсечь шум транспорта.
– Помедленнее, Таня. Что-то случилось с Джеромом?
– Нет, у Джерома все хорошо. Ему я позвонила. Барбара… Она была в Лоутауне…
– И что, скажи на милость, она делала в Лоутауне, да еще в учебный день?
– Я не знаю! Мне лишь известно, что какой-то парень толкнул ее на мостовую, и она угодила под грузовик! Сейчас ее везут в Мемориальную больницу Кайнера! Я тоже туда еду.
– Ты за рулем?
– Да! Но какое отношение?..
– Убери мобильник, Таня. И сбрось скорость. Я сейчас в Кайнере. Встречу тебя в приемном отделении.
Он разрывает связь и направляется обратно к больнице, неуклюже бежит. Думает: «Это чертово заведение как мафия. Всякий раз, когда я думаю, что покидаю его, оно затаскивает меня обратно».
Барбара накачана лекарствами, но в сознании. Увидев Ходжеса, она крепко сжимает ему руку.
– Билл! Как вы сумели приехать так быстро? Вам позвонила мама?
– Да.
Увидев Ходжеса, она крепко сжимает ему руку.
– Билл! Как вы сумели приехать так быстро? Вам позвонила мама?
– Да. Как ты?
– В порядке. Мне что-то дали от боли. Я… они говорят, у меня сломана нога. Я пропущу баскетбольный сезон, но, наверное, значения это не имеет, ведь теперь мама никуда не будет меня пускать до двадцати пяти лет. – Из ее глаз начинают катиться слезы.
Он понимает, что сможет провести с ней считаные минуты, поэтому с вопросами о том, что она делала на МЛК-авеню, где как минимум четыре раза в неделю стреляют из проезжающих автомобилей, придется повременить. Есть кое-что более важное.
– Барб, ты знаешь имя парня, который толкнул тебя под автомобиль?
Ее глаза широко раскрываются.
– Ты хорошо его разглядела? Сможешь описать?
– Толкнул? Нет, Билл! Нет, все было не так!
– Мы должны идти, – говорит фельдшер. – Вы сможете поговорить с ней позже.
– Подождите! – кричит Барбара и пытается сесть. Санитар приемного отделения мягко укладывает девочку на каталку, и ее лицо искажается от боли, но Ходжеса этот крик радует. Громкий и решительный.
– Что такое, Барб?
– Он толкнул меня уже после того, как я выбежала на мостовую! В сторону от фургона! Я думаю, он спас мне жизнь, и я этому рада. – Она плачет, и Ходжес уверен, что причина не в сломанной ноге. – Я все-таки не хочу умирать. Не знаю, что на меня нашло!
– Нам пора на осмотр, шеф, – говорит фельдшер. – Ей надо сделать рентген.
– Проследите, чтобы ему ничего не было! – кричит Барбара, когда каталка проезжает двустворчатую дверь. – Он высокий! С зелеными глазами и бородкой клинышком! Он учится в Тодхантере…
Ее увозят, и лишь створки покачиваются взад-вперед.
Ходжес отходит в сторону, туда, где ему не будут выговаривать за использование мобильника, и звонит Тане.
– Я не знаю, где ты, но сбавь скорость и не мчись на красный. Ее увезли на рентген, и она в сознании. У нее сломана нога.
– Это все? Слава Богу! А как насчет внутренних повреждений?
– Позже скажут врачи, но она очень даже шустрая. Я думаю, может, автомобиль только задел ее.
– Мне надо позвонить Джерому. Я уверена, что напугала его до смерти. И Джиму надо сообщить.
– Позвонишь им отсюда. И заканчивай говорить по мобильнику за рулем.
– Ты сам позвони им, Билл.
– Нет, Таня, не могу. Мне надо позвонить в другое место.
Он стоит, выдыхая клубы белого пара, уши начинают неметь. Звонить Питу не хочется, потому что Пит сейчас чертовски на него зол, а Иззи Джейнс – в два раза сильнее. Ходжес ищет другие варианты и понимает, что есть только один: Кассандра Шин. Он работал с ней несколько раз, когда Пит уходил в отпуск, и однажды, когда тот брал шесть недель за свой счет. Случилось это вскоре после развода Пита, и Ходжес предполагал, что Пит лечился от алкоголизма, но никогда не спрашивал, а Пит ничего не говорил.
Номера Касси он не знает, поэтому звонит в отдел и просит его соединить, в надежде, что она не на выезде. Ему везет. Музыку («Макграфф – пес-полицейский») он слушает меньше десяти секунд, а потом раздается ее голос.
– Это Касси Шин, королева ботокса?
– Билли Ходжес, старый прелюбодей! Я думала, ты сыграл в ящик!
Осталось недолго, Касси, думает он.
– Я бы с радостью поболтал с тобой, милая, но у меня просьба. Участок на Страйк-авеню еще не закрыли?
– Нет. Планируют закрыть в следующем году. И это правильно. Преступность в Лоутауне? Да какая там преступность?
– Да, конечно, самая безопасная часть города.