Персис, внимательно наблюдавшая за его состоянием, спросила осторожно:
- Мне продолжать или хотите - сделаем перерыв?
- Нет, я должен знать все, - ответил Нат.
- О'кей. - Персис переключила что-то в компьютере, и на экранах появились новые снимки, сделанные, очевидно, с вертолетов. На них был запечатлен массовый исход из западной части города: разбитые, налезающие друг на друга автомобили, толпы бегущих людей на шоссе, врачи и санитары, пытающиеся помочь раненым или толкающие по улицам носилки на колесах, брошенные сиделками беспомощные старики. Глаза Ната заволоклись слезами. Мэри наверняка была где-то здесь, в самой гуще событий, там, где труднее и опаснее всего. И его место было рядом с ней…
- У жителей западных районов города был всего час, чтобы эвакуироваться, - продолжала Персис. - Многие спаслись. Но еще больше погибло.
Значит, подумал Нат, то, чего втайне страшился каждый житель Лос-Анджелеса, все-таки произошло. И в этой катастрофе погибла его жена. Он очень ясно представил себе, как бурлящая грязная вода крутит и швыряет ее изломанное, избитое тело. Сначала Мэри еще боролась, но потом соленая океанская вода хлынула в легкие, погасила сознание… Неужели она утонула? Или ее засыпало? Или… Ах, если бы знать точно, какой смертью она умерла! Нат от души надеялся, что все произошло мгновенно и что Мэри не успела почувствовать ни отчаяния, ни боли, ни страха.
- Катастрофа очень сильно подействовала на все население Соединенных Штатов, - проговорила Персис. - Она, если можно так выразиться, подорвала моральный дух нации, ее уверенность в будущем.
Некоторое время все молчали, потом Нат спросил:
- Сколько человек погибло?
- В первый день погибло около полумиллиона человек. В последующие дни погибло еще несколько сотен тысяч…
- И Мэри…
- Да, насколько нам известно.
- Мы ведь жили в Венисе.
- Да, я знаю. И я очень сочувствую вам, Нат.
- Но волна налетела во второй половине дня, когда она была на работе.
- А где работала ваша жена?
- В Калифорнийском университете - довольно далеко от побережья.
- Калифорнийский и Южнокалифорнийский университеты были разрушены повторными толчками. - Персис слегка откашлялась, словно у нее перехватило горло. - Через семьдесят два часа после цунами в сбросовой зоне Ньюпорт - Инглвуд произошли толчки силой 7,3 балла, в результате которых участок территории площадью около пятнадцати квадратных миль погрузился в воду. Как вы знаете, Венис и Марина-дель-Рей строились не на скальном основании, а на рыхлых осадочных породах. В ваших страховых документах на дом это наверняка было отражено. "Подвержены размытию" - так, кажется, тогда писали… Именно это с ними и произошло: осадочные породы размыло, и кусок берега провалился на пятьдесят футов.
На экранах возникли 4ютографии новой береговой линии. Нат увидел упирающееся прямо в обрыв шоссе № 10 и остатки нескольких железобетонных зданий, построенных в соответствии с новейшими антисейсмическими разработками. Разбушевавшаяся стихия превратила их в груды гравия, из которых торчали разорванные и перекрученные стальные балки.
- В этот день на побережье было разрушено около сорока процентов студийных комплексов, принадлежавших МТВ, "Метро-Голдуин-Майер", "Фокс" и "Сони". Индустрия развлечений получила тяжелейший удар, от которого так и не смогла оправиться. Правда, "Юниверсал", "Уорнер бразерс" и "Парамаунт" все еще существуют, но Лос-Анджелес перестал быть крупнейшим мировым центром по производству фильмов. Лидерство в области кино принадлежит другим странам и городам. Что касается Голливуда, то теперь это просто громкое имя, которое ничего не означает, и жизнь в нем едва теплится.
Тут Персис украдкой бросила взгляд на экраны, следившие за физическим состоянием самого Ната. Очевидно, она боялась, как бы и его не постигла участь американской киноиндустрии.
- Знаете, Нат, судя по показаниям приборов, вы испытываете сильный стресс. Мне кажется, разумнее всего остановиться…
Нат неподвижно сидел перед экранами и только открывал и закрывал рот, словно вытащенная из воды рыба.
- От… пустите меня, - прохрипел он наконец.
- Вы прекрасно знаете, что я не могу этого сделать, - возразила Персис. - Вы можете погибнуть.
- Я уже наполовину мертв, Персис. Там, за этими стенами, нет ничего, что было бы мне дорого и ради чего стоило бы жить. Помогите мне… помогите умереть. Я действительно не хочу жить, понимаете?!
- Вы не правы, Нат. И дело обстоит совсем не так, как вы говорите. Вы вовсе не мертвы, напротив, с каждым днем вы становитесь все здоровее. Конечно, кое-какие мелкие проблемы со здоровьем у вас еще остались, но я уверена - вместе мы их быстро преодолеем. Что касается вашего угнетенного состояния, то оно вполне понятно и объяснимо. Поверьте мне, пройдет время, и ваше настроение изменится в лучшую сторону…
- Я не просил меня оживлять, - мрачно огрызнулся Нат. - Я не хочу жить в вашем мире, на вашей земле… Моя жена мертва, и вы должны помочь мне отправиться обратно - туда, откуда вы меня вытащили. Вы просто обязаны это сделать! Этого требует простая порядочность.
Персис покачала головой:
- Двадцать пять человек день и ночь работали не покладая рук, чтобы помочь вам преодолеть все препятствия и вернуться к жизни. - Она показала рукой на Монти. - Это он сидел с вами буквально сутками, не отходя ни на минуту, и следил за вашим состоянием. И он, и многие из нашей команды относятся к вам так, словно вы - их близкий родственник. А теперь вы хотите, чтобы все их усилия оказались потрачены впустую. Это, по-вашему, порядочно?
- Это действительно так, Нат, - подтвердил Монти. - Мне, во всяком случае, иногда кажется, что ты - мой брат. Или отец…
- Мы не жалели себя, чтобы вы смогли вернуться к жизни, Нат. Это было трудно, очень трудно, но вам повезло - вы получили шанс…
- Это моя жизнь, и она мне не нужна! - взревел Нат. - Можете вы это понять?!
Вскочив, Нат схватил радиоклавиатуру Персис, которая была для него символом власти и непрошеного вмешательства в каждую секунду его пробуждения, и со всей силы швырнул ее о стену. Пластмасса треснула, клавиши так и брызнули во все стороны. Персис и Монти уставились на него во все глаза и не двигались. Потом Персис наклонилась и, подобрав остатки клавиатуры, негромко сказала:
- Теперь-то вы понимаете, доктор Шихэйн, почему мы не спешили сообщать вам все подробности? Вы еще не готовы. Я жалею, что поддалась на ваши уговоры. Ради вашего же блага мне следовало проявить большую твердость.
- В таком случае, полагаю, на сегодня разговор закончен, - с горечью отозвался Нат.
38
- Ну, как прошла беседа? - спросил Гарт, когда Персис появилась на пороге его кабинета.
- Ужасно! - вздохнула та. - Просто катастрофа.
- Что случилось?
- То, чего я и боялась… Он еще не готов узнать правду. Я рассказала ему о Большом лос-анджелесском землетрясении, и он сорвался. Учинил жуткий скандал.
- Надеюсь, с тобой все в порядке?
- Да, конечно. - Но Гарт видел, как дрожали ее руки, когда она села и вставила диск в дисковод.
- Что интересного в мозгу? - полюбопытствовал он.
- Я зафиксировала мощное торможение в передних отделах неокортекса и увеличение активности в поясной и фронтальной областях. А вот здесь - смотри! - явные микропризнаки отчаяния…
И Персис еще раз прокрутила общую запись последних секунд перед тем, как Нат разбил клавиатуру.
- Смотри еще…
Когда Нат снова упал в кресло, по его лицу скользнуло выражение безнадежности, которое, однако, снова уступило место гневу.
- И еще… - продолжала Персис. - Обрати внимание на сокращение большой скуловой мышцы и мышцы смеха. Кажется, будто он улыбается, но это не настоящая улыбка. Короче говоря, у нас на руках пациент в состоянии глубочайшей депрессии.
- Может быть, поместить его под Купол?
- Бесполезно. Он невосприимчив… пока.
- Тогда почему бы не попробовать ингибиторы поглотителей серотонина? По-моему, у нас еще где-то сохранился изрядный запас.
- Боюсь, это может отрицательно повлиять на работу допаминовых рецепторов. Нет, мы не можем так рисковать… - Персис покачала головой. - Кроме того, это еще не все…
- Что еще?
- Просто не знаю, как сказать… Мне кажется, Дуэйн вернулся.
- О господи, этого только не хватало! Почему ты так думаешь?
- Помнишь, я расспрашивала Дуэйна о совершенном им убийстве? Тогда он швырнул в меня шлем с датчиками.
- Да, в самом деле… - пробормотал Гарт, лицо которого сразу стало очень серьезным. - Как я мог забыть!
- У меня сложилось впечатление, что Нат бессознательно воспроизвел один из последних поступков Дуэйна.
Они снова просмотрели отрывок записи, на котором Нат вырывал у Персис и швырял в стену злосчастную клавиатуру.
- Хотелось бы знать, был ли Нат подвержен приступам неконтролируемой ярости при жизни… - пробормотал Гарт.
- Если судить по газетным вырезкам - вряд ли. Он был успешным врачом с обширной практикой и отличался состраданием к пациентам. В противном случае он бы, наверное, не открыл бесплатную клинику для малоимущих.
- Ну, это, так сказать, фасад. Может быть, в частной жизни он был склонен к насилию, вспышкам гнева…
- Конечно, полностью исключать подобную возможность нельзя, - согласилась Персис. - Но я все равно в этом сомневаюсь. А вот наш друг Дуэйн всегда страдал повышенным уровнем кортизола и одостерона в крови. Его клеточные структуры отличались гиперчувствительностью к стрессовым ситуациям, отсюда - защитные реакции, которые стороннему наблюдателю зачастую казались ничем не спровоцированными. Дуэйн Уильямс был наделен, как это иногда называют, "взрывным темпераментом". Иными словами, его реакции часто бывали очень бурными и совершенно неадекватными.
- О'кей, Персис, я тебя понимаю, понимаю твое беспокойство. Но позволь на этот раз мне выступить в роли оптимиста… Нат еще плохо ориентируется в том, что происходит с его телом и разумом. Инстинкты и эмоции, которые прорываются на поверхность, знакомы ему плохо - не мудрено, что он растерялся, потерял ориентацию. Пройдет, я думаю, еще довольно много времени, прежде чем он коротко познакомится с самим собой и со своим новым телом. Да, порой он может проявлять характерные для Дуэйна симптомы повышенной тревожности, но я уверен, что мы сумеем с этим справиться.
Он говорил достаточно убедительно, но Персис с сомнением покачала головой:
- В любом случае эти особенности характера, пусть даже временные, могут отрицательно сказаться на здоровье Ната. Повышение давления плюс склеротические явления в сосудах…
- Можно дать ему успокаивающие средства, чтобы снизить интенсивность приступов.
- И еще мне кажется, нельзя ничего сообщать ему об окружающем мире, пока он не окрепнет.
- Гм-м… - Гарт задумался. - Как много ты успела ему рассказать?
- Только о Большом лос-анджелесском землетрясении. Этого оказалось достаточно.
- Нат принадлежит к последнему поколению людей, которые жили в относительно спокойном, процветающем мире. Он умер до того, как началась эпоха катастроф.
- Кстати о катастрофах, - заметила Персис. - Тебе не кажется, что пора позвонить в ФАББ? Пусть они приедут и осмотрят тело, прежде чем мы двинемся дальше.
- Боюсь, в организме еще сохранились следы нелегальных антибиотиков.
- Нет. Я в этом почти уверена. Сегодня утром я специально проверила все анализы и ничего не обнаружила. Нат чист.
- В таком случае я, пожалуй, позвоню Ким во второй половине дня. Или завтра.
Персис пристально посмотрела на него, и Гарт слегка покраснел:
- Да, мне не хочется иметь дело с ФАББ, поэтому я и откладывал этот звонок, - сказал он, презирая себя за слабость. - Я их ненавижу, этих деятелей. Ненавижу и… боюсь.
- Рано или поздно Федеральное агентство все равно здесь появится - этого не миновать. А Нат уже очень сильно отличается от предыдущих тел-образцов. Как ты собираешься объяснять это?
- Скажу, что мы наконец-то сделали все как надо.
- К сожалению, еще не все…
39
Вечера были хуже всего. Нат метался по палате, как страдающий неврозом белый медведь, которого он видел когда-то в зоопарке Бронкса. Бедняга расхаживал вдоль решетки туда и обратно, словно ожидая, когда же эта пытка, будто в насмешку именуемая жизнью, закончится и он упадет замертво на узком бетонном пространстве между заплесневелым бассейном и кормушкой со свежей рыбой - единственными радостями, на которые, впрочем, медведь почти не обращал внимания. В жизни Ната не было и этого, поэтому, устав шагать по комнате, он выскакивал за дверь и во весь дух мчался по периметру полутемных коридоров. Дверь его палаты уже давно не запиралась, так что он мог выходить из нее и возвращаться когда вздумается, однако все выходы с этажа были надежно закрыты, а у лифтов отсутствовала кнопка вызова.
Утомившись от быстрого бега, Нат переходил на легкую трусцу. Пробегая мимо палаты, где располагался пост дежурной сиделки, он приветливо махал ей рукой, а та махала в ответ. Сиделки давно привыкли к его ночным пробежкам. В их обязанности входило следить, чтобы с ним все было в порядке, а в остальное они не вмешивались. И Ната это вполне устраивало. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его оставили в покое.
Как-то поздно ночью, заканчивая двенадцатый круг, он увидел Монти, который ждал его в палате.
Монти проводил с Натом минимум четыре ночи в неделю. Обычно они почти не разговаривали, зато много играли в настольные игры или в слова, но сегодня в голове Ната наконец созрел некий план, поэтому он был разговорчив больше обычного и казался почти веселым.
- Откуда родом твои родители? - спросил Нат, когда Монти надолго задумался над очередным ходом в шахматной партии.
- С Филиппин. Мой прадед перебрался в Штаты в 1987 году, когда в нашей стране начались беспорядки.
- А сколько тебе лет?
- Двадцать восемь.
- У тебя есть сестры или братья?
- Есть брат. Он старше меня и уже женат. Он тоже работает в "Икоре".
- Здесь? В этом здании?
- Нет, в штаб-квартире корпорации, в Саванне. Мой брат работает у самого главного босса.
- Правда? Это большой успех. А ты женат, Монти?
- Не-ет… - По-юношески гладкий лоб Монти прорезали две тоненькие морщинки.
- Почему? Может быть, ты гомосексуалист?
- Не-е-ет… - ответил Монти и, обхватив рукой нос, двинул вперед слона.
- А ты собираешься когда-нибудь жениться?
- Собираюсь. Но потом. Позже.
- Когда?
- Когда мне будет сорок или около того.
- А подружка у тебя есть? - Нат прикрылся конем.
- Нет.
- Что же, ты так и живешь без женщин? - Нату не хотелось дразнить своего партнера, но ему вдруг стало очень интересно, какая мораль царит в обществе будущего.
- Завести женщину довольно трудно, - ответил Монти и покраснел.
- Что ты имеешь в виду?
Монти смутился еще больше:
- Люди стараются держаться подальше друг от друга, не общаться просто так… Я думаю, это из-за болезней. От малознакомого человека можно заразиться, а кому хочется рисковать?
- Из-за каких болезней?
- Извини, Нат, но мне велели не рассказывать тебе ничего, что может тебя расстроить, пока ты не окрепнешь.
- О'кей, я понимаю. Так значит, ты - девственник?
Монти кивнул с постным видом.
- Даже не знаю, смог бы я прожить без женщин столько времени, - сказал Нат. - Ты говоришь - до сорока лет?
Монти снова наклонил голову.
- А сколько ты вообще рассчитываешь прожить?
- Лет до ста - ста десяти, если не подхвачу какой-нибудь новый вирус. Я ведь не гемод.
- А что такое "гемод"?
- Гемод - это очень богатый человек, Нат.
- Как это понимать?
- Тут и понимать нечего. Только богатые люди могут заплатить за операцию по изменению генных структур, которая повышает сопротивляемость организма. Наша Персис - гемод. И ее муж тоже.
- Ах вот оно что… - проговорил Нат. Что-то подобное он подозревал уже давно. Слишком уж пропорциональными и правильными были стройное, подтянутое тело и безупречное лицо Персис Бандельер.
- Интересно бы сравнить вашу нынешнюю жизнь с той, которую я вел много лет назад, когда был жив, - сказал он. Ему очень нравилось, как он разыгрывает свою партию - и не только шахматную. Пока он не выдал себя ни словом, ни интонацией и не забыл ни одного пункта своего плана.
- Не говори так, Нат! Ведь ты и сейчас живой!
Нат улыбнулся как можно беспечнее. Ему не хотелось, чтобы Монти что-то заподозрил.
- Наверное, брак стал совсем другим, не таким, как в мое время. Я угадал?
- О, конечно. Теперь брак основывается на краткосрочном контракте сроком на три года. Если все в порядке - отлично. Если нет - люди расстаются совершенно спокойно и без проблем.
- В самом деле? Разве людям перестала нравиться стабильность?
- Наверное, теперь это не так важно.
- А как насчет… насчет… - Нат никак не мог вспомнить нужное слово.
- Насчет чего? - переспросил Монти и поднял голову от доски.
- Насчет детей?! - выпалил наконец Нат.
- Нормально. - Монти слегка пожал плечами. - Подписываешь предварительное соглашение - и можно заводить детишек. Многие пары живут вместе гораздо дольше, чем три года, так что никаких проблем обычно не возникает.
Нат попытался представить себе, что сделала бы с подобным краткосрочным контрактом Мэри. Он очень ясно видел, как при малейшем намеке на неподобающее поведение с его стороны она хватает эту бумаженцию и делает вид, что собирается порвать ее на клочки. Да, Мэри ни за что не упустила бы случая лишний раз его подразнить.
- А когда женщины рожают детей? - спросил он.
- Да когда угодно, времени у них достаточно. С двадцати до шестидесяти - порядочный срок.
- Неужели кто-то рожает и в шестьдесят? - удивился Нат. - И это… обычно?
- Я бы не сказал, что это распространенная практика, но ничего необычного в этом нет. Каждая женщина может заморозить свою яйцеклетку в молодом возрасте. Это дает ей большую свободу выбора.
- Значит, оплодотворение происходит "в пробирке"? - заинтересовался Нат. - А каков процент успешных зачатий?
- Около ста процентов. Есть, впрочем, и другие способы…
- Какие же?
- Процентов семьдесят женщин - особенно те, которые уже в возрасте, - предпочитают не вынашивать детей сами. Зародыши из оплодотворенной яйцеклетки развиваются в синтетических зародышевых мешках.
- Ты это серьезно?!
- А что тут такого? Лично я вовсе не удивлен, что женщины не хотят вынашивать детей обычным путем. - Монти поморщился.
- А где зародыши… - И снова Нат не сразу сумел подобрать подходящее слово: -…Дозревают?
- В специальных инкубаторах. У нас тоже есть один…
- В "Икоре"?