Ублюдок... он никогда ничего не мог добиться. Этот болван все на свете отдал бы за то, чтобы жить такой жизнью, какой живут «звезды»... ходить на приемы... играть в теннис... трахать красивых, богатых женщин...
Ронда уставилась на свой опустевший стакан.
– Извините, я сейчас вернусь, – сказала она и, ненадолго выйдя из комнаты, появилась уже с полным стаканом.
На сей раз напиток в нем был не оранжевого, а бледно‑желтого цвета, из чего Декер сделал вывод, что Ронда Клегг налила себе много водки и лишь слегка разбавила ее апельсиновым соком. Осторожно держа стакан на весу, она немного отхлебнула.
– Я пыталась втолковать Харлану, что, если он учит какого‑нибудь кинодеятеля, как подавать «навылет», это вовсе не значит, что тот возьмет его на главную роль в своем следующем фильме. Но Харлан...
– Подождите, Ронда, насколько я понимаю, чтобы работать инструктором по теннису, все‑таки нужно быть неплохим игроком.
– Ну, для того чтоб обучать всяких болванов, он играл достаточно хорошо.
– Но был недостаточно хорош, чтобы участвовать в турнирах профессионалов?
– Он говорил мне, что входит в первые две сотни игроков в мировом рейтинге. Может, и правда, но скорее всего нет. Харлан жил в придуманном мире.
– Однако он все же был членом актерской ассоциации.
– Да, несколько ролей он сыграл... и этого вполне хватило для подпитки его фантазий. Лейтенант, Харлан был из породы прихлебателей. Своего рода рыба‑прилипала.
– Простите?
– Рыба‑прилипала. В этом городе полно людей с больным самолюбием. Я не хочу никого обижать, но те, кому для самовыражения нужны другие люди, – не самые счастливые из смертных. Строго говоря, они все равно что прокляты Богом. Им просто необходимо общество – чтобы найти себя, создать собственный образ, ощущать себя важными персонами, выглядеть очень занятыми и чувствовать себя нужными. Они достаточно богаты, чтобы купить себе что‑то вроде свиты, которая удовлетворяет эти их потребности. Харлан был как раз из тех, кто составляет подобные свиты. Поэтому я и называю его рыбой‑прилипалой.
По щекам Ронды Клегг покатились слезы. Отвернувшись, она с ожесточением вытерла их ладонью.
– У меня все еще остались какие‑то чувства к нему. Вас это удивляет?
– Нисколько. – Декер выдержал паузу и спросил: – Я могу немного поговорить с вами об увольнении Харлана из ресторана «Эстель»?
– Да не о чем тут говорить. Он нарушил главное правило, которое гласит, что клиент всегда прав.
– Но он был расстроен...
– Конечно, он был расстроен. Он был просто в бешенстве. Какой‑то надравшийся кретин начал придираться к нему, и стоило Харлану огрызнуться, как его тут же вышвырнули с работы. Я так разозлилась, что едва удержалась, чтобы не прийти туда и не устроить скандал. – В лице и во всем облике Ронды вдруг появилась какая‑то вялость. – Ну, а потом... не знаю. Наверное, я стала думать, что Харлана поделом уволили.
– Харлан продолжал обсуждать эту тему?
– Поначалу он что‑то говорил о своем желании поквитаться с теми, кто так с ним поступил. – Полными слез глазами Ронда уставилась на Декера. – О, боже, мне просто необходимо потрахаться.
– Почему вы расстались с ним?
– Потому что нашла себе другого мужчину. – Ронда вздохнула. – Тоже неудачника, но он по крайней мере имеет стабильную работу, которая к тому же хорошо оплачивается. Он актер, снимается в порнофильмах. Его зовут Эрни Бельхайм, прозвище – Король среди гигантов. Можете вы себе представить, что на свете существуют такие прозвища?
– Ну что ж, по крайней мере в нем чувствуется творческий подход. Как Харлан воспринял ваш разрыв?
Ронда уселась в кресло‑качалку и принялась раскачиваться в нем, отталкиваясь ногами от пола и помогая себе корпусом.
Как Харлан воспринял ваш разрыв?
Ронда уселась в кресло‑качалку и принялась раскачиваться в нем, отталкиваясь ногами от пола и помогая себе корпусом. Взгляд ее был устремлен вверх, на потолок, имитирующий небо.
– Я особо не церемонилась – просто взяла и сказала ему, что не стану с ним больше встречаться, потому что у него маленький член. – По лицу Ронды в очередной раз покатились слезы. – Я хотела уязвить его, сделать ему больно. Он так долго около меня ошивался, что надоел мне до смерти. Если бы я знала, в каком он душевном состоянии, то не стала бы...
– Вы не могли об этом знать, Ронда.
Ронда Клегг пристально посмотрела на свой стакан с водкой, разбавленной апельсиновым соком, словно гадалка, пытающаяся предсказать будущее по кофейной гуще.
– Когда мы расстались, он начал вести себя как‑то странно. Я, конечно, догадывалась, что с ним не все ладно. Но не могла предположить, чем это закончится.
– Разумеется. А что странного было в его поведении?
Ронда перевела взгляд на Декера.
– Он пытался напугать меня. Звонил мне по ночам и описывал, как он со мной разделается. Правда, я никогда не воспринимала его слова всерьез. – Ронда снова уставилась в потолок. – Вообще‑то я теперь понимаю, что мне просто повезло.
Что правда то правда, подумал Декер и указал на рюкзак.
– И куда же вы собираетесь отправиться?
Перестав раскачиваться, Ронда с шумом выдохнула.
– Подвернулась возможность заработать. Какой‑то тип приглашает меня на Гавайи – хочет, чтобы я расписала стены в его доме сценками из «Плейбоя». Вкусы бывают разными.
– Думаю, отдых пойдет вам на пользу.
– Надеюсь, что так.
– А у вас не осталось каких‑нибудь фотографий Харлана? – спросил Декер.
– Может, и завалялась парочка. А что?
– Понимаете, в квартире Харлана я не нашел ни одного его снимка, сделанного недавно.
Слова лейтенанта явно озадачили Ронду.
– Странно, – сказала она. – Насколько я знаю, у него были такие типажные...
– Нет‑нет, их я нашел. Я имею в виду обычные фотографии, какие держат в домашних фотоальбомах.
– Все равно чудно. – Ронда пожала плечами. – Мы с ним наснимали много компрометирующих кадров. – Она улыбнулась. – После нашего разрыва Харлан грозился отправить их по почте моей матери. Я сказала, что меня этим не напугаешь – не было там ничего такого, чего бы она не видела раньше.
– Ну и как, он выполнил свою угрозу?
– Не знаю, во всяком случае, мама мне об этом ни словом не обмолвилась.
– Ронда, если Харлан входил в ассоциацию актеров, он должен был иметь агента, я правильно понимаю? – спросил лейтенант.
– Когда‑то у него была пара агентов, но он их уволил.
Пейджер Декера издал тонкий писк. Ронда встала с кресла‑качалки и сказала:
– Телефон вон там, на стене.
Декер окинул глазами стенное панно и задержал взгляд на ярко раскрашенной будке телефона‑автомата. Внутри кабинки он заметил телефонный аппарат – такие обычно устанавливают на улицах для общественного пользования.
– А в него нужно опускать монетку, чтобы позвонить? – осведомился он.
– Подойдет и кредитная карточка.
– Я не выспался, так что туго соображаю, – сказал лейтенант. – А потому не пойму, разыгрываете вы меня или говорите серьезно.
– Это была шутка, – скупо улыбнулась Ронда.
– Извините за тупость.
– Ладно вам притворяться, мистер Тупица. – Ронда закатила глаза. – Вы такой же тупой, как старый лис, и такой же заторможенный, как стриж в полете. Да вдобавок вы еще и хитрющий. Но я вам почему‑то доверяю. Интересно, почему? Наверное, вы таким образом вытаскиваете из людей признания – сначала человек начинает вам доверять, а потом бы его ломаете.