– Здесь правильно записаны ваши имена, адреса и телефоны?
Оба кивнули.
– Хорошо, вы свободны. – Декер вручил офицантам по визитке. – Если вы вспомните что‑нибудь важное, имеющее отношение к тому, что здесь случилось... или вообще что‑нибудь важное о Харлане Манце, позвоните мне.
– Да чего о нем думать? – не понял Бенедикт. – Он ведь мертв.
– Да, мертв. Но, изучая таких людей, как он, мы, возможно, сумеем предотвратить другую подобную трагедию. Случаи, когда преступник прибегает к насилию, так сказать, по месту своей работы, происходят все чаще. По крайней мере, мы можем попытаться выявить какие‑то общие черты таких происшествий и помочь людям быть настороже.
– И куда вы теперь отправитесь? – поинтересовалась Марисса.
– Прежде всего, я собираюсь позвонить Ронде Клегг, – ответил Декер. – Если мне повезет, она окажется живой и снимет трубку.
– О, боже! – воскликнула Марисса. – Значит, вы думаете, что Харлан... еще перед тем...
Некоторое время все трое молчали. Наконец Марисса снова заговорила:
– А если она жива... вы расскажете ей то, что вам известно о Харлане и обо мне?
О Харлане и обо мне, повторил про себя лейтенант. Он посмотрел на все еще искаженное испугом лицо официантки, частично прикрытое спутанными прядями растрепавшихся волос.
– Не думаю, что это всплывет, – сказал он.
Марисса горячо поблагодарила его, по щекам ее текли слезы. Декер похлопал девушку по плечу и пошел искать телефон.
Наверху находились два кабинета, в каждом из которых имелся телефон с автоответчиком, мигавшим в темноте красной лампочкой. Декер включил свет в большей из комнат. Это был личный кабинет, а точнее, салон хозяйки ресторана Эстель Бернштейн. На стенах – деревянные панели, пол затянут зеленым ковром с мягким ворсом. Мебель в салоне была дорогая – либо старинная, либо очень умело стилизованная под старину. Удачно вписывались в интерьер абстрактные картины. Декер не любил абстрактную живопись, но то, что он увидел здесь, явно не было дешевкой.
Лейтенант вышел из кабинета хозяйки и прикрыл за собой дверь, решив воспользоваться телефоном, установленным в комнате управляющей Робин Паттерсон.
Телефонный аппарат располагался в небольшой нише. Офис Робин Паттерсон был небольшим, но очень удобным и функциональным. Металлический стол с весьма скромным креслом, которое больше подошло бы секретарю, поцарапанный кожаный диванчик. Вдоль задней стены выстроились шкафы с папками. В углу лейтенант заметил дверь. Толчком распахнув ее, он увидел старый белый унитаз, выщербленную раковину и автоматическую сушилку для рук, которая начинала работать, когда в туалете включали свет. Робин, пытаясь придать этому помещению несколько более пристойный вид, повесила на стену зеркало и прикрытый крышечкой кронштейн для туалетной бумаги. На сливном бачке стояли ароматизатор и ваза с букетом из засушенных цветов. Декер почувствовал, как в душу ему закралась печаль.
Он позвонил в управление и выяснил интересующий его номер телефона. Через несколько секунд он уже слышал в трубке длинные гудки. Наконец в квартире Ронды Клегг сработал автоответчик Декер подождал звукового сигнала, а потом сказал:
– С вами говорит лейтенант Питер Декер из полицейского управления Лос‑Анджелеса. Я разыскиваю Ронду Клегг. Не знаю, Ронда, дома вы или нет, но если все‑таки дома, пожалуйста, снимите трубку. Если вы этого не сделаете, мне придется приехать к вам и вскрыть вашу квартиру. У меня есть основания беспокоиться о вашей безопасности. Так что если вы не хотите...
– Со мной все в порядке! Убирайтесь!
В трубке раздались короткие гудки. По всей видимости, Ронда Клегг уже успела посмотреть программу новостей. Декер снова набрал ее номер. На этот раз на его звонок ответила хозяйка квартиры.
– Послушайте.
На этот раз на его звонок ответила хозяйка квартиры.
– Послушайте... – Голос Ронды Клегг звучал несколько глуховато. – У меня в самом деле все в порядке. Я не хочу говорить ни с полицией, ни с кем бы то ни было еще.
– Я сейчас нахожусь в ресторане «Эстель», – сказал Декер. – Я здесь с восьми тридцати. Тринадцать человек убито, Ронда, и по крайней мере тридцать один ранен...
– Это не моя вина!
Женщина на другом конце провода разрыдалась. Декер подождал немного, а потом спокойно продолжил:
– Конечно, это не ваша вина. Вы совершенно ни в чем не виноваты.
– Тогда зачем же вы мне звоните?
– Мне хотелось убедиться, что вы живы и здоровы.
– Да, я жива и здорова. Оставьте меня в покое, пожалуйста...
– Было бы очень хорошо, если бы мне удалось с вами побеседовать, Ронда.
– Я обязана с вами беседовать?
– Нет.
Наступила пауза, после которой Ронда Клегг угрюмо спросила:
– Сколько сейчас времени?
Декер взглянул на часы.
– Час тридцать.
В трубке раздался тяжелый вздох.
– А нельзя подождать с этим до завтра?
– Да, можно. Ронда, вы одна или в вашей квартире есть кто‑то еще?
– Никого.
– Если хотите, я могу кому‑нибудь позвонить, чтобы вам составили компанию.
Ронда снова зарыдала.
– Нет. Не надо никому звонить. Дайте мне просто поспать.
– Вы приняли что‑нибудь снотворное?
– Пару таблеток валиума.
– Вот как?
– Да! А вы как думали? Как, вы сказали, вас зовут?
– Лейтенант Декер. Полицейское управление Лос‑Анджелеса. Девонширское отделение.
– Полицейское управление Лос‑Анджелеса?
– Да.
– Если вы репортер, я подам на вас в суд.
– Я не репортер.
– Я с журналистами не разговариваю.
– И правильно. Могу я заехать к вам где‑нибудь... – Декер снова взглянул на часы. Полвторого ночи, а ему надо допросить оставшихся неопрошенными свидетелей, затем перевезти в морг тела погибших, да еще отчет, за написание которого он даже не брался. Ясно, придется не спать всю ночь. – Как насчет восьми утра?
– Отлично. – Ронда Клегг немного помолчала. – Но предупреждаю, если вы репортер...
– Я Питер Декер, детектив, лейтенант полиции. Полицейское управление Лос‑Анджелеса, Девонширское отделение. – Он назвал номер своего полицейского жетона. – Позвоните и проверьте.
– И проверю. А вы как думали?
– Все правильно. Итак, встретимся в восемь, Ронда.
– Ладно. До свидания.
В трубке снова раздались короткие гудки. Ну что ж, подумал Декер, хорошо хотя бы уже то, что она не послала его куда подальше.
Декер ожидал, что ему удастся пообщаться лишь с автоответчиком, но трубку сняла Рина, причем еще до того, как успел отзвучать первый звонок.
– Ночью, вообще‑то, положено спать, – сказал лейтенант.
– Я волновалась за тебя. Хорошо, что ты позвонил.
– Никаких оснований для беспокойства нет. Я в полном порядке. Просто сегодня я не приду ночевать. Ты, полагаю, и сама это уже поняла.
– Я могу что‑нибудь для тебя сделать?
– Поцелуй детей. Помолись. В общем, не знаю.
Голос у Декера был измученный и какой‑то безжизненный.
– Я люблю тебя, Питер, – сказала Рина.
– Я тебя тоже.
– Не вешай трубку.
Они немного помолчали, а потом Рина спросила:
– Тебе, наверное, пора снова браться за работу?
Декер представил, как она играет своими волосами – накручивает длинную черную прядь на указательный палец или проводит ею по своим чувственным губам.