Джордж говорила ей, что лесничество расчищает проселочную дорогу, но после зимы, возможно, еще не успело привести ее в порядок. При всей гладкости хода спортивного автомобиля на шоссе к колдобинам и гравию он не был приспособлен. На каждой выбоине Дане казалось, что внутри у нее все переворачивается.
– Ну что, ищем белый камень? – осведомился Логан.
– А вот и он! – воскликнула она, с довольной улыбкой показывая пальцем на ориентир.
Камень и вправду был выкрашен белой краской. Над бревенчатыми воротами висел выцветший знак – вырезанные вручную буквы были некогда ярко‑красными: «Ранчо Уилбера».
Логан направил «остин‑хили» по круто уходящей вниз дорожке и остановил его возле веранды сельского дома. Когда Дана открыла дверцу машины, ее удивила предупредительность Логана, подавшего ей руку, чтобы выйти.
– Теперь я не посмею сетовать на неровности дорожного покрытия в Сиэтле, – сказал он. – По‑моему, я три шины проколол. – Он кинул взгляд на ее каблуки: – Вам ничего в таких‑то туфлях?
– Дойду прекрасно.
Она выпустила его руку, сделала шаг и, потеряв равновесие, упала на него.
Логан удержал ее, приобняв за талию.
– Ох!
Она выпрямилась.
– Простите!
Рассохшиеся жерди изгородей, частично нуждавшиеся в замене, и ряды колючей проволоки разделяли участок на отдельные выпасы. Когда это было фермой, здесь, видимо, пасли лошадей или коров, но теперь дом окружали заросли бурьяна – трава оставалась зеленой, но кое‑где пожухла и была коричневой. Дорога шла дальше к старому сараю‑каретнику, где стояли побитые, с ржавыми спицами телеги. Со стропил свешивались подковы и крючья. Все это было похоже на заколдованный город из сказки.
Подувший ветерок пах хвоей.
– Как хорошо! – воскликнула она.
Логан провел пальцем по капоту, на слое пыли осталась дорожка.
– Ни души.
Он взял ее под руку, и они поднялись к веранде по трем деревянным продавленным ступеням.
– Не слишком удачная сделка. – Он вытащил из щели кусок известки. – Требуется большой ремонт, а удобств – негусто. – Он указал на старомодную ручную колонку во дворе. – Нет ни водопровода, ни электричества. Брат ваш был рукастый?
Она рассмеялась:
– Рукастый? Да ему даже лампочку ввинтить – и то помощь требовалась.
– Ну, если ваш брат искал уединения, то лучше этого захолустья ничего не придумаешь.
Он отпер наружную дверь выданным Джордж запасным ключом и отступил в сторону.
Дана вошла в кухню и поморщилась, принюхавшись:
– Похоже, кто‑то увлекался лимонной отдушкой.
Логан вошел следом за ней. У стены напротив печки были сложены дрова. На другой стене висела раковина без крана, рядом – старомодный холодильник. Под окном, разделенным переплетом на четыре части, помещались покрытый красно‑белой клетчатой скатертью стол и два стула; окно выходило в поросшую высокой травой долину. В винной бутылке стоял засохший букет.
Через кухню они прошли в гостиную – там были потолочные балки и медвежья шкура на полу из сосновых досок. Перед камином из необработанного камня стояли два потрепанных, коричневой кожи кресла и столь же потрепанная кушетка. Каминная полка тоже была из камней, покрытых слоем извести; на ней выставлена старинная медная утварь – чайник, кастрюля, поварешка – и стояли две керосиновые лампы. Несколько книг.
Дана взглянула на корешки: «Том Сойер» и «Гекльберри Финн» Марка Твена, Чарльз Диккенс – «Повесть о двух городах», «И восходит солнце» Хемингуэя, Ф. Скотт Фицджеральд – «Великий Гэтсби».
– Это Джеймса, – сказала она.
Скотт Фицджеральд – «Великий Гэтсби».
– Это Джеймса, – сказала она.
Логан прошел дальше, в дверь слева от камина, Дана последовала за ним в спальню. Камин оказался сквозным.
– Центральное отопление, – заметил Логан.
Рама кровати, стоящей перед камином, была сделана из трех толстых ошкуренных бревен. На матрасе лежало покрывало из гусиного пуха, в изножье было свернуто лоскутное одеяло ручной работы.
– Ваш брат был романтиком, – сказал Логан. Тут зазвонил его сотовый, и он, извинившись, вышел поговорить.
Обойдя кровать, Дана подошла к тумбочке из неоструганной сосны, открыла и закрыла ящики. Там было пусто. Открыла шкаф и обнаружила на полках запасное одеяло и подушку. Проволочные вешалки на перекладине тоже были пусты. Она вернулась к кровати и, встав на колено, приподняла покрывало. Разогнувшись, она увидела, что Логан стоит в дверях и смотрит на нее.
– Что бы вы ни пытались здесь найти, вам это не удастся, – сказал он. – Тот, кто здесь был, основательно все почистил.
Она встала:
– Что вы имеете в виду?
Он протянул ей пластиковый пакетик, с виду пустой, но, поднеся его к падавшему из окна свету, он сказал:
– Порошок магнезии. Чуть‑чуть нестертой осталось. Это железистое соединение используется для снятия отпечатков. Чувствуете запах? Это аммиак. Входит в очиститель, которым потом стирают порошок магнезии. Думаю, что этот детектив Дэниел Холмс, кем бы он ни был на самом деле, сначала снимал отпечатки пальцев, а позже стирал следы порошка. Единственные следы, которые здесь можно теперь обнаружить, это наши с вами. Хотите, поедим в городке? Там все и обсудим.
Универсальный магазинчик в городе торговал также мылом, зубной пастой и туалетной бумагой. В витрине были выставлены предметы старины типа тех, что украшали камин в хижине. Логан надеялся, что человек за прилавком, может быть, узнает Джеймса Хилла по фотографии, которая лежала у Даны в бумажнике. Но нет, не случилось. Выйдя из магазинчика, они прошли по дощатому тротуару. Это было похоже на выстроенную в Голливуде декорацию – шахтерский городок, который осматривают туристы. Одетые вполне по‑будничному, они с Логаном производили впечатление разряженных в пух и прах. Она почувствовала, что похолодало, и зябко поежилась.
– Хотите мой пиджак? – спросил Логан.
Она отказалась, и он толкнул стеклянную дверь кафе. Висевшие над дверью колокольчики возвестили их приход, заставив посетителей поднять глаза от тарелок, а женщину за стойкой махнуть им рукой в сторону столика у окна. За окном был кусок улицы со столбом для привязывания лошадей. Спустя секунду возобновился гул голосов вместе с позвякиванием и побрякиванием посуды и шипением еды на гриле. Нос Даны учуял запах прожариваемого бекона, и у нее потекли слюнки. Женщина за стойкой вручила им по листку написанного от руки меню и удалилась, сказав, что принесет кофе. Пока они ждали, Дана позвонила домой – удостовериться, что мать заберет Молли из сада. Дело близилось к пяти часам, а учитывая полтора часа обратной дороги, поспеть вовремя она никак не могла. Потом она позвонила на работу – проверила оставленные сообщения. Звонил Грант. Она обратила внимание на то, что позвонил он ей на работу, а не на сотовый. Он как мог постарался сгладить тот факт, что на ее звонок к нему в номер ответила женщина; он лепетал что‑то про «идиотку дежурную», соединившую Дану с их «комнатой для дебатов». Еще одна ложь. Когда Грант принялся оправдываться, Дана сразу поняла, что он лжет. Она набирала номер отеля, когда подошла официантка с кофе.
На этот раз ответил Грант:
– Дана. Привет. Мне передали, что ты раньше звонила. Почему же ты не оставила сообщение?
– Не хотела тебя беспокоить.