.. Транс... в общем, что‑то не так. Я просто показала ему ваш аппарат.
– Провели его ко мне в квартиру?
Будка с телефонными кабелями ко всем телефонам дома находилась снаружи, возле автомобильного навеса. Слоун достаточно хорошо знал устройство этой системы, чтобы понять, что починка не ограничилась бы телефоном в его квартире, особенно если учесть, что его не было дома и ни о какой неисправности он не сообщал.
– Он говорил что‑то насчет проверки, я следила за ним.
Слоун снял трубку со стоявшего на кухонном прилавке аппарата. Раздался гудок.
– Все в порядке. Телефон работает. Кто‑нибудь жаловался на телефон?
Она покачала головой.
– Нет, никто ничего не говорил.
– А человек этот в будку заходил?
– Нет, – ответила она, на этот раз не очень уверенно.
– Другие телефоны он проверял?
– Нет. Только ваш. – На лице Мельды мелькнул испуг. – Я что‑то сделала не так?
Профессиональная выучка Слоуна тут же заставила его связать взлом квартиры с телефонным мастером. Если он прав, то о том, что взломщики проникли в квартиру случайно, и думать нечего.
– Мистер Дэвид, я что‑то не так сделала?
Слоун покачал головой:
– Нет. Уверен, что все нормально, Мельда. Как вам показалось, человек этот был из телефонной компании?
Она кивнула.
– Он оставил карточку или какую‑нибудь квитанцию?
Она покачала головой.
– А как насчет фамилии?
– Фамилии он не назвал. Такой симпатичный мужчина, такой вежливый.
– Нет, я уверен, что все в порядке. – Мысленно он сделал зарубку на память: не забыть утром же в понедельник позвонить в телефонную компанию и проверить, записан ли у них этот визит. Он не сомневался, что ответ ему известен. Он прикидывал, не мог ли этот человек быть родственником кого‑либо из пострадавших от него в суде, кого‑либо, кто точит на него зуб. – Можете описать мне этого мужчину? Как он выглядел?
Она секунду подумала.
– Ростом поменьше вашего. – Она согнула плечи, сгорбилась. – Мускулистый такой. Ну а лицо? Не знаю даже. Коротко стрижен. – Она провела рукой по макушке. – Здесь гладко... Ах да... На руке у него птица.
– Птица?
– Орел. Знаете, как это бывает. – Лицо Мельды напряженно сморщилось: – Как это сказать? – Она ткнула пальцем себя в предплечье. – Когда краску вводят... Иголкой...
– Татуировка?
– Да. Татуировка. Орел.
И как по заказу зазвонил телефон.
– Ну, думаю, его починили, – сказал Слоун.
Она улыбнулась.
– Вечером увидимся.
– Жду с нетерпением.
Закрыв за ней дверь, он взял трубку.
– Дэвид? Господи, ты меня до смерти напугал. Что ты делаешь дома? Я думала, ты уже отдыхаешь на всю катушку!
– У меня переменились планы, – сказал он. – А чего ты звонишь, если думаешь, что меня нет дома? – спросил он и тут же сообразил, что звонит она в пятницу в пять часов вечера. – Ты что, себе надбавку зарабатываешь?
– Держи свои деньги при себе. Пригодятся.
Помимо обычного сарказма он уловил в ее тоне еще что‑то.
– Что случилось?
– Я хотела тебе сообщение оставить на случай, если ты позвонишь. Нехорошо было бы тебя в понедельник как обухом по голове шандарахнуть.
– Звучит не слишком обнадеживающе.
– Так и есть. Как говорится, дерьмо пошло – успевай глотать. От «Эббот секьюрити» к нам поступило целых семь дел. Пол Эббот дал от ворот поворот всем своим юристам и хочет, чтобы его делами занимался только ты! С чем и поздравляю.
– Да знаю я. Боб Фостер еще утром успел этим меня порадовать.
– Правда? А Его Величество сообщил тебе также, что одно из дел назначено к слушанию в понедельник?
– В этот понедельник?
– В этот понедельник.
От возмущения Слоун даже рассмеялся.
– Мы получим пролонгацию.
– Не получим. Эмми Доусон сегодня частным порядком ринулась в Верховный суд Сан‑Матео, и судья Марголис ей наотрез отказал. По всей видимости, Эббот в третий раз меняет защиту. Вот прохвост. Когда будем устраивать новогодний бал для клиентов, напомни мне потерять его адрес. И судья Марголис что‑то вскользь проговорил насчет того, чтобы «Мощнейшее оружие» было наготове, так что лучше тебе времени зря не терять. Эббот звонил трижды и в последний раз спрашивал твой сотовый и домашний телефоны, причем был не слишком‑то обходителен.
– Дело‑то очень муторное?
– Эмми говорит, ничего особенного. Один из служащих Эббота ограбил ювелирный магазин, который ему было поручено охранять. Парень уже был судим за грабеж. Умеют же подобрать себе кадры! Молодцы, да и только!
Слоуну хотелось пожаловаться на судьбу, но жаловаться в разговоре с Тиной было все равно что читать молитвы перед церковным причтом, и в конце концов, к добру ли, к худу ли, но это его работа.
– Лучше мне самому разобраться что к чему. Скажи Эмми, что я уже в дороге. И закажи нам «Ханен», хорошо?
Он повесил трубку, мысленно готовясь к долгому и утомительному вечеру. Потом бросил в портфель почту – так как большую часть дня проводил на службе, счета он, так или иначе, оплачивал там, – стянул через голову мокрую от пота фуфайку и поспешил в ванную, чтобы наскоро принять душ.
Чарльз Дженкинс опустился на пятки своих измазанных глиной ботинок и, сняв кожаную рукавицу, провел рукой по лбу, оставляя на нем грязь, смешанную с потом. Хотя было и не жарко, фуфайка его под рабочим комбинезоном потемнела от пота на спине и груди. Высоко в летнем небе пролетела на северо‑запад стая канадских гусей, клин их ясно обозначился на меркнущем небосклоне. С южной стороны горизонта высилась гора Рейньер, ледники на ней сейчас отливали золотом.
Дженкинс опять натянул рукавицу и продолжал прополку помидоров, копаясь в остро пахнущем кофейно‑коричневом перегное, перемешанном с навозом и дворовым мусором, выбирая оттуда сучки и камушки. За его спиной на лугу скакали галопом арабские жеребцы – они вскидывали задние ноги и фыркали, нагнув голову и примериваясь, чтобы лягнуть Лу и Арнольда. Если не считать еды, самым большим удовольствием для его псов было задирать этих девятисотфунтовых великанов. Неумолчный и назойливый собачий лай не вынесли бы никакие соседи, но соседей у Дженкинса не было. С запада и севера десять акров его луга окаймляли густые заросли можжевельника, тсуги и кленов, на востоке зеленые, как зеленое одеяло, невысокие холмы граничили с молочной фермой. В четверти мили к югу находился залив Пьюджет – единственным строением в той стороне была дощатая пресвитерианская церковь, и там же проходили две дороги, кружившие по острову и зажимавшие его в клещи.
Воспользовавшись редким моментом тишины, Дженкинс распрямился и, бросив взгляд через плечо, увидел, что копыта арабских жеребцов уже нацелены, но Лу и Арнольд не увертывались – они напряженно замерли, навострив уши и принюхиваясь.
Дженкинс тоже был настороже, хотя его к этому еще и подтолкнули: когда днем он отправился в Стенвуд за сеткой для птиц, чтобы уберечь огород, Гэс из скобяной лавки сообщил ему, что им интересовались. Свою роль сыграла и первая страница «Сиэтл постинтеллидженсер».
Машина ехала с восточной стороны, у церкви она замедлила ход – видимо, водителю церковь указали в качестве ориентира. Он потерял машину из виду, когда она скрылась за дощатой церковью, а потом опять вынырнула вдали, свернув на глину и гравий полосы отвода. Машина ехала теперь медленнее, так как дорога шла в гору, потом машина опять исчезла за ежевичными кустами, отделявшими церковные владения от его земель.