– Ты, наверное, прав, – в спину Хо бросил Молья. – Возможно, все это и пустяки. Простое совпадение – как этот парень и сомнительного поведения продавщица в «Уинн‑Дикси». – Он повернулся и направился в коридор. – Я не уезжаю на уикенд. Звякни мне. Могли бы взять мальчишек на рыбалку.
Хо с шумом выдохнул воздух, как кит, выпускающий фонтан.
– Ах ты, сукин... Что ж ты делаешь со мной! Знаешь ведь, что теперь мне ничего не остается, как попытаться выяснить!
Молья улыбнулся. Хо был из тех парней, которые, начиная читать роман, вначале заглядывают в конец.
– А можно сделать все так, чтобы никто ни о чем не узнал, а, Питер?
– Тебя это до такой степени волнует?
– Не вижу необходимости вызывать подозрения.
Хо секунду помолчал, прикидывая.
– В какой‑то мере да. С огнестрельной раной сделать это, в общем, возможно: взять лоскуток кожи со следами пороха с виска, сличить его с ожогами на пальцах и пороховой пылью под ногтями, определить траекторию пули, забрать кровь для химического анализа. Не стопроцентно точно, зато надежно. Никто не узнает, что проводишь исследования.
– Сколько это займет? Если бы ты взялся.
– За телом приедут утром. Что, это так уж важно, Том?
– Может оказаться важным.
Хо снял ветровку и вернулся к раковине, чтобы взять фартук; при этом он тихонько чертыхался, но делал это без азарта, словно для порядка.
– Поди объясни это Джейсону. – Он намыливал руки так яростно, словно старался содрать с них кожу. – Он дико обидится на меня за то, что я пропущу его игру.
– Я попрошу Мэгги записать игру на видео. Ну и сколько времени мы проведем в разговорах до первых результатов?
Хо взял еще бумажных полотенец.
– Кровь я отправлю в лабораторию завтра. Результат может быть, самое раннее, дня через два. Анализы крови порой длятся и дней десять, если не больше. Ты станешь меня торопить?
Молья покачал головой.
– Нет. Придется подождать. Ведь терпение – тоже добродетель, не так ли?
– К тебе это не относится.
– Спасибо, Питер. – Он вновь направился в коридор и остановился, словно его вдруг осенило.
– Под какой фамилией будут делаться анализы в лаборатории? Ты же не можешь указать его фамилию.
С треском натянув перчатки, Хо открыл зеленый мешок с телом и перевернул привязанную к пальцу ноги желтую бирку.
– Данбар, Джон.
Он поднял глаза на Молью.
– Мне понадобится и баллистическая экспертиза. Одними ожогами от выстрела тут не отделаться.
– Посмотрю, чем бы я смог тут помочь, – сказал Молья уже из коридора.
– И впредь входи сюда только через переднюю дверь! – крикнул ему Хо.
Потом он вернулся в кабинет, врубил на полную мощность музыку и пошел к стальному холодильному шкафу, чтобы вытащить оттуда тело с биркой: «Браник, Джон».
Стараясь отдышаться, Слоун прислонился к можжевеловой обшивке двери в квартиру. На его фуфайке расползались круги от пота, ручьями стекавшего со лба и висков. За две двери от него жужжала дрель: слесарь врубал новый замок в секцию №6. Весть о взломе распространилась быстро, и жильцы из тех, кто постарше, проявляли беспокойство.
Слоун распахнул дверь, бросил свой МП3‑плеер и миниатюрные наушники на кафельный прилавок, отделявший гостиную от кухни, и, вытащив из холодильника бутыль с холодной водой, стал пить жадными глотками, так что вода струйками стекала из углов рта. В кухонное окно было видно, как чайки вились вокруг идущих вдоль пляжа мужчины и женщины – те бросали им крошки. В открытую дверь балкона неслись крики чаек.
Уйдя с работы, он ощутил потребность двигаться. Лодыжка по‑прежнему болела, но в основном если отставлять ногу в сторону. При беге трусцой вдоль берега боль, похоже, стихала – ее заглушали Мик Джаггер с «Роллинг стоунз» своими воплями непосредственно ему в уши. Вспоминались люди, давным‑давно им не виденные и не слышанные, – лица из детства мелькали, наплывали на него, как в немом кино, сопровождаемом музыкой тапера. Он был так увлечен всем этим, что когда остановился, желая повернуть назад, понял, что пробежал почти пять миль, а единственная возможность вернуться – проделать еще пять миль в обратном направлении.
Он снова заткнул пробкой бутыль с водой и поставил ее в холодильник. Мельда оставила ему пластмассовую миску, подсунув под нее записку: «Чтоб было, когда вернетесь. Всегда рада. Мельда».
Он снял крышку с миски, сгреб в горсть два кусочка курицы в грибном соусе с рисом и отправил в рот; Бад моментально очутился на прилавке. Слоун помахал рукой перед его носом. Кот понюхал и, не проявив интереса, спрыгнул на пол.
– Вот так всегда и бывает. Год назад жрал из помойки, а сейчас прямо гурманом заделался.
Он закрыл крышку и поставил миску в холодильник. Затем вынул из морозильника мешочек со льдом и порылся в ящике в поисках клейкой ленты. В гостиной сыпанул корма в аквариум и посмотрел, как морской окунь метнулся, опередив морского ангела, чтобы ухватить крохотную креветку. Аквариум Слоун приобрел, поддавшись минутному порыву: рыбки вдруг показались ему подходящей домашней живностью для холостяка с океанского побережья. Положив мешочек со льдом, оторвал зубами кусок клейкой ленты от мотка и занялся оказанием первой помощи диванной подушке, с тем чтобы было хотя бы где сесть и полечить лодыжку, когда в дверь раздался стук – условленные три раза.
Мельда стояла на площадке с ворохом конвертов.
– Я вам почту принесла, мистер Дэвид. На этот раз не так уж много – счета и ерунда всякая.
Он убил чуть ли не год, уговаривая ее звать его просто «Дэвид», но привычка оказалась неискоренимой. При виде почты он вспомнил о почтовом ящике.
– Вы не заметили, что мой ящик вскрыт, Мельда?
Лицо ее приняло озадаченное выражение.
– Вскрыт? Как это?
– Дверца открыта. Замок... – он попытался найти слово попроще, – ... сбит.
Рука ее сжалась в кулак.
– Сбит?
– Ну, отсутствует. Нет замка. – Судя по ее лицу, она понятия не имела, о чем это он толкует. – Ну, неважно. Входите и давайте выпьем чаю.
Она покачала головой. Лицо ее сморщила улыбка.
– Я пеку яблочный пирог. Вечером после клуба принесу вам кусочек.
Яблочные пироги Мельда пекла в качестве психотерапии. Слоун понимал, что утром она перенервничала. Он похлопал себя по животу – все еще тугой, хотя и не так, как раньше.
– У вас просто чутье какое‑то, Мельда. Стоит мне решить сесть на диету, как вы печете яблочный пирог!
– Не надо, да? – разочарованно проговорила она.
– Когда это я мог устоять против вашего яблочного пирога?
Улыбка опять осветила ее лицо.
– Значит, до вечера. Я схожу в клуб на лотерею‑бинго, а потом принесу пирог. – Она собралась было уходить, остановилась, приложила руку к виску.
– Ох, простите, память сдавать стала...
– Что такое?
– Телефоны... Их починили?
– Починили?.. У вас плохо работал телефон?
Она покачала головой.
– Не у меня. У вас.
– Мой телефон? А что с ним такое?
Она пожала плечами.
– Когда вас не было, приходил мужчина и говорил, что какая‑то поломка и надо чинить.
– Он объяснил, в чем дело?
Она опять покачала головой.
– Я в этом не разбираюсь... Транс... в общем, что‑то не так.