Но думаю, мы согласимся на ваши условия.
– Тогда у меня только один вопрос. А если ваша оценка ситуации не соответствует действительности и киллер вообще не появится в городе?
Профессор и подполковник Егоров переглянулись.
– Скажите ему, – разрешил Профессор.
И Егоров сказал:
– Он уже появился. И сделал первый выстрел.
V
Вот так. Появился. И уже сделал первый выстрел. И нужно защитить красного кандидата. И для этого некие представители некой правительственной структуры, предпочитающие оставаться неизвестными, платят пятьдесят тысяч баксов. И даже были готовы заплатить вдвое больше.
Давно мне не вешали на уши столько лапши.
Но понял я это гораздо позже. А тогда, закончив обсуждение деталей, попрощался с Профессором и подполковником Егоровым, вывел свой джип с территории госпиталя и медленно поехал по асфальтовой дороге, связывавшей госпиталь с Минским шоссе, поглядывая на панель японского магнитофона. Красный светодиод горел, цифры на дисплее медленно сменяли одна другую. Значит, запись шла.
Я подавил желание сразу включить звук. Уж если я догадался оставить «жучка» в кресле, на котором сидел, беседуя с Профессором и Егоровым, нельзя было исключать, что такой же чип воткнули и в салон моего «террано», пока он стоял перед парадным входом в госпиталь. Впрочем, этот богатый комплекс за высоким бетонным забором был скорее не госпиталем, а закрытым санаторием или реабилитационным центром для узкого круга лиц. Для очень узкого. Потому что, проходя по застланным ковровыми дорожками коридорам и уютным холлам, я не увидел ни одного раненого в коляске или на костылях. Вообще никого не увидел.
Через полкилометра я заметил съезд с шоссе, продрался по старой грунтовке и спрятал «террано» в еловом подлеске. А сам вернулся поближе к дороге. Минут через двадцать в сторону Москвы просвистела темно‑серая «Ауди‑80» с затемненными стеклами и милицейскими мигалками на крыше. Я записал номер и вернулся к своей машине.
Ну, посмотрим, с кем мы имели Дело.
Я снял боковую обшивку багажника и извлек небольшую «соньку». Детектор для обнаружения чипов. Крайне необходимый инструмент для деревенского столяра. Как ни странно, нуль‑эффект. Быть такого не может. Или может? Я включил магнитолу и начал понемногу прибавлять звук. Ага, запищало. Все‑таки запищало. Значит, «голосовик»: чип, дающий импульс лишь при определенном уровне громкости. Я обнаружил его под передней панелью. Неслабо. Не чета моему. На какое же расстояние эта таблетка может подавать сигнал? На десять километров? На сто?
Поразмыслив, я оставил ее на месте. Пусть будет. Незачем раньше времени настораживать моих контрагентов. Пусть думают, что контролируют обстановку. А там посмотрим.
Пока я возился с детектором, светодиод на моем магнитофоне погас. Не померк, как бывает, когда слишком далеко удаляешься от передатчика, а выключился.
Это могло значить только одно: что мой чип обнаружили. И уничтожили или блокировали. Я предусматривал эту возможность. Неприятная была возможность.
Нехорошо подслушивать чужие разговоры. И главное, никаких сомнений в том, откуда в кабинете Профессора появился «жучок», не могло и возникнуть. Но теперь, когда я нашел и у себя такой же подарок, совесть моя успокоилась. Ну, квиты.
Я извлек магнитофон из машины, отошел в сторонку, перемотал пленку и включил воспроизведение. Свой чип я активизировал только перед самым уходом. Во‑первых, потому что разговор, который шел в моем присутствии, мне ни к чему было записывать. А главное – из опасения, что «жучок» обнаружат при мне. И тут было бы полное «ай‑я‑яй».
С минуту в динамике стоял лишь шелест фона. Потом раздался голос подполковника Егорова:
– Лихо, Профессор. Я бы на такой блеф не решился.
Я бы на такой блеф не решился. «Проводите нашего гостя». А если бы он ушел?
– Вы считаете, что я блефовал? – прозвучал скрипучий голос Профессора.
– А нет?
– Вы циник, Егоров.
– Я практик.
– Ошибаетесь. Мы сегодня уже говорили об этом, но вы, вероятно, не поняли. Вы облечены высшим доверием. А значит, вы политик. Хотите того или нет. А политик должен верить в то, что делает. Иначе грош ему цена. И ни на какую серьезную карьеру он не может рассчитывать. Ваши впечатления?
– Крутой паренек. Пятьдесят штук снял – и глазом не моргнул. Если у него такие гонорары, чьи же конфиденциальные поручения он выполнял? И какие?
– Незачем гадать. Важно другое. Это ложится в легенду. Наемник. А кто его нанимал и для чего – второй вопрос. Когда он был в Японии?
– С седьмого по шестнадцатое октября. Вылетел в Токио прямым рейсом из Шереметьево‑2. Вернулся через Осаку автомобильным паромом до Владивостока. Там погрузил купленную машину на платформу и сопровождал ее в рефрижераторе до Москвы. Договорился с водителями рефрижератора, «рефами». За бабки, конечно.
Боялся, как бы тачку по пути не раздели. Так что все складывается как надо.
– Эти «рефы» смогут его опознать?
– Смогут, конечно. Но кто их будет искать и допрашивать?
– Ну, допустим. Сколько ему лет?
– Двадцать семь.
– Ощущение, что старше. Не внешне. По сути характера.
– Чечня. На войне люди быстро взрослеют.
– Вас что‑то смущает?
– Кое‑что. Честно сказать, если бы не Япония, я бы его заменил. Хоть это и очень сложно.
– В чем дело?
– Вчера я ездил в училище. Узнать у Нестерова, как наш фигурант отреагировал на предложение вернуться в армию.
– Как?
– Никак. Не согласился.
– Мы на это и не рассчитывали. Предложение свою роль сыграло. Психологическая подготовка на дальнем обводе. Что вас насторожило?
– Перед отъездом я разговорился с полковником Митюковым. Трепло и стукач. Он работал на Второе Главное управление КГБ.
– Воздержитесь, подполковник, от таких оценок. Он выполнял свой долг. Так, как его понимал.
– Слушаюсь, Профессор. Так вот, он рассказал, что Пастухов бой мне попросту сдал. На соревнованиях рейнджеров.
– Помню. Вы говорили про выстрел, который судья не засчитал.
– Он и первый этап сдал. Оказывается, на мишени был изображен милиционер в не правильно нарисованном мундире. С четырьмя пуговицами вместо трех. Поэтому он в него и выстрелил.
– Как он успел заметить?
– Выходит, успел. И второй этап – тоже сдал. Сделал вид, что оступился. А когда выходил из кабинета Нестерова, не хромал.
– Что это значит?
– Вот я и думаю. Могут быть проблемы.
Пауза.
Голос Профессора:
– Заменяем?
– Очень сложно. До выборов меньше месяца. И главное – Япония. Где мы найдем такое благоприятное сочетание обстоятельств?
– Вы отвечаете за оперативную часть. Поэтому решение я предоставляю вам.
Справятся ваши ребята?
– Справятся.
– Это ваши проблемы, подполковник. Вам придется их решать, а не мне.
Голос Егорова:
– Я рассказал вам об этом только потому, что мы оба отвечаем за операцию.
– Я это понял. Значит, менять ничего не будем. Времени – ноль. Строго придерживайтесь плана. Схема надежная, должна сработать.
– А если будет осечка?
– Я даже думать об этом не хочу. И вам не советую.