Классическийлагерныйнабор
впечатлений. Согласно апологетам жанра.
Когда все три бригады получили небогатую жратву, Фрицпотрясопустевшим
пакетом:
- Уркаганы, никому не надо? Глядишь,вечеркомиподрочите,наляльку
глядя.
Никто на него не обратил внимания - и эта хамская шуточка давно приелась,
Фриц был субъектом ограниченным, не способным на полет творческой фантазии.
Каким бы убогим обед ни был, а схарчили его быстро - не тот случай, чтобы
привередничать. Зато с послеобеденным отдыхом обстоялосовершенноиначе-
полагался целый час, и они вольготно развалились на прогретой солнцем земле,
вытащили "Приму", к которой тожеуспелипоневолепривыкнуть.Разумеется,
местный эстет и сноб Володя Василюк, как обычно, потреблялманскую"Приму"
не в ее первозданном виде, а старательноумялвтрубкутабачокиздвух
сигарет.
- Ну прям как товарищ Сталин,- громко сообщил Синий в пространство, ни на
кого не глядя.
Василюк фыркнул, дернул щекой со здоровенным и багровымродимымпятном,
не уступавшим тому, чтоукрашалолысинупоследнегогенсека.Состороны
Синего это была чистейшей воды издевательскаяподначка,посколькуСталина
Вова какразинелюбил,будучипатологическимдемократом,апотому
разобиделся не на шутку, хоть и старался этогонепоказывать.Чтобысвое
хамствоещеболееусугубить,Синий,передтемкакрастянутьсяв
непринужденной позе словно бы невзначай расстегнул донизу полосатыйбушлат.
На груди у него красовалась церковь с немалым числом куполов - а вотпониже
левого соска как раз и синел выполненный с большим сходством профильИосифа
Виссарионовича."Подлегендарногоканаетнашблатарь,-ленивоподумал
Вадим.- Никак он не мог сидеть при Сталине, даже пацаном не мог, года не те,
не стыкуется..."
На огромной поляне воцарилась умиротворенная тишина-всетрибригады
"полосатиков", старательно разведенныеподальшедруготдруга,блаженно
попыхивали дешевенькими сигаретками, эсэсовцы, по два на бригаду, посиживали
себе на надлежащем расстоянии,исключавшемвсякиенеожиданности,овчарка
тоже задремала, но чутко, то и дело трепеща ушами. На спокойнойводеозера
там и сям поблескивали солнечные искорки,зеленелатайга,голубелонебо,
желтел неглубокий, но обширный котлован, которыйбылабсолютноникомуне
нужен, ни тем, кто его копал, ни тем, кто приказал копать, вообще никомуна
нашей грешной земле.
- Есть новаяидея,-сообщилСтолоначальник,заранеешумносглатывая
слюну.-Беретсякрутоеяйцо,режетсяпополам,желтокстарательно
вынимается...
- Слышали уже,- отмахнулся Синий.- С сыром, что ли?
- Да нет, я же говорю, идея новая.Ветчинакрошитсямеленько-меленько,
чтобы кусочки были не больше спичечной головки, жареные грибы секутсястоль
же мелко, все это смешивается с укропчиком, лучком, чуть солится...
- Поперчи,- серьезно сказал Синий.
..
- Поперчи,- серьезно сказал Синий.
- Непременно. Потомвсеэтокладетсянаместожелткаизаливается
майонезом...
- Майонезом лучше полить сразу, перемешать, а потом уже класть...
- Тоже верно. Потом все это заворачивается в ломтик сыра - ив рот...
- Ты смотри, как фантазия работает. А я-то думал, нашичиновничкиумеют
только взятки брать...
- Я бы вас попросил!
- Господи, да я ж абстрактно,- ухмыльнулся Синий.-Умозрительно,знаете
ли...
- Терпежу не хватит,- подумав, сказалБраток.-Этожскольковремени
уйдет, если крошить не крупнее спичечной головки...
- А ты потерпи,- посоветовал Эмиль.- Зато потом поймаешь кайф.
- Тоже верно...
И разговор уверенно двинулсяпоэтойколее-вспоминали,ктокакие
вкусности едал и при каких обстоятельствах, на каких географическихширотах
все это происходило,атакжеделилисьпришедшимивголовукулинарными
рецептами, сходу выдумывая новые, отличавшиеся двумя непременными условиями:
обилием яств и их недоступностью "совкам". Один Василюк безмолвствовал, хотя
мог бы вклиниться со знанием дела:пустьизначилсянасвоихроскошных
визитках"музыкальнымкритикомведущихдемократическихгазет",главные
доходы получал как раз от кулинарии - красочнорасписывалдостоинстватех
шантарских ресторанов и кафе,гдеегокормилибесплатнодаещесовали
сверточекссобой(заведения,этуданьнеплатившие,естественно,
представали на газетных страницах низкопробными обжорками, зачтоВасилюка
пару раз уже били рестораторы). Посколькувгородепоявилосьнесказанное
количество жаждавших рекламы трактиров, сытая жизнь Володебылаобеспечена
на пару лет вперед, можно было и отвлекаться на"обзорымузыкальнойжизни
Шантарска" (как утверждали знатоки, причастность Вовы к музыкеограничилась
тем, что лет двадцать назад онединождыпобывалконферансьенаконцерте
заезжего саксофониста).
Увы, Василюк участия в кулинарной дискуссиинепринималпопростейшей
причине: с первого дня появления вконцлагерестарательнозадиралноси
сторонился соседей по бараку, полагая себя чем-то вроде белого сагибасреди
туземцев. Браток, человекпростодушныйи,вобщем,бесхитростный,даже
предлагалустроитьзадавакехорошую"темную",ноегоуговорилине
связываться.
Вот и сейчас скандальный репортер возлежал на толстомковрепожелтевших
палых иголок, словно Стенька Разин на историческом челнепосрединеменее
исторической картины, пускал вонючиймайскийдымоктак,словноэтобыл
голландский "Кэпстен" из разноцветных жестяных баночек. Для полнотыкартины
не хватало разве что персидской княжны под боком, но тут уж вступали вигру
правила натуры - в интимной жизни Василюк как раз иигралрольперсидской
княжны. Что опять-таки нашло яркое отражение в его творчестве:есливерить
Вове, музыкальной звездой номер один всея Сибири представалвегообзорах
некий шантарский бард, последниегодыусиленноигравшийпри"персидской
княжне" рольудалогоказака.