-
Рукивытирай,аненабабкосиблудливымглазом!Пупамипотереться
захотелось? Очки одел, седой весь, а туда же, вша лагерная!
Ганс осторожно приблизился к ней и что-то пошептал наухо.ТеткаЭльза
прямо-таки расцвела, даже забыла про Доцента и распорядилась потише:
- Марш за стол и жрите в темпе, другие ждут!
Все девятеро расселись за сооружением из неоструганных досок,скорееуж
пародией на стол. Разносолов, конечно, ждать неприходилась-вжестяных
мисках мутнопосверкиваласиротливымиблесткамижирасераябаланда,в
баланде просматривалась крупа, разваренная картошка, а если оченьужзорко
таращиться, можно было усмотреть тонюсенькие волоконца тушенки. Но это уж-
кому как повезет. Не всем и везло.
Хлеб был самого скверногопошиба,ложки-алюминиевыеилипкие,но
наворачивали все старательно. К вечеру, помахав лопатой, инетакоеможно
было навернуть за милую душу.
В хорошем темпе выхлебали суп, расправилисьссероватойперловкой,не
отягощенной чем-то вроде мяса или жира, старательнораспихалипокарманам
остатки хлебной пайки. Немудреная трапеза проходила под аккомпанементживых
и образных высказыванийтеткиЭльзы,ноаппетитэтоуженеотбивало,
привыкли. Благо предстояла еще одна приятная процедура.
-Похавали?Ипошливон!-рявкнулатеткаЭльза,хотяБратокс
Красавчиком еще погромыхивали ложками, выскребая последние крохи.
- Послушайте, а как же...- заторопился Столоначальник.
- Обращайся, как положено, дерьмо зеленое!
- Фрау шарфюрер, как насчет отоварки... Тетка Эльза прямо-такирасцвела,
расплылась в самой что ни на есть наиприятнейшей улыбке:.,
- Отоварочка понадобилась... Кушать захотел, пузатенький ты мой...Ганс,
объясни этой морде по-человечески...
Ганс охотно придвинулся поближе и, цинично ухмыляясь, отчеканил:
- По распоряжению герра коменданта, всвязисимевшимместозлостным
нарушением дисциплины в виде попытки кбегству,отоварканасегоднядля
всего лагеря отменяется...- подумал и добавилявноотсебя:-Прокурору
жалуйтесь, если что не так. Прокурор у вас в каком бараке?
- Нету у них прокурора,- злорадно уточнила тетка Эльза.-Всякойсволочи
хватает, а вот прокурора нетути...Чегопригорюнились,соколики?Маршв
барак!
- Эх, тетушка...- громко вздохнул Эмиль.- Вот смотрюянатебяивсе
пытаюсь сообразить: есть же дурак на свете, которыйтебястебет.Колиты
фрау. Посмотреть бы на этого придурка, потом и помирать не жалко...
Тетка Эльза, замахиваясь половником, с которого полетелимутныебрызги,
надвинулась на него, как ожившая стенобитная машина, разинуларотипошла
сыпать так, что оба эсэсовца, даже непытаясьвмешаться,лишьзавистливо
похохатывали. Эмиль, с наполеоновским видом скрестив руки нагруди,слушал
ее совершенно спокойно, отчего фрау шарфюрер разъярилась еще больше.
Зрелище было прямо-таки эпическое, но Вадим туда не смотрел - отвернулся,
привлеченный шумом мотора.
Зрелище было прямо-таки эпическое, но Вадим туда не смотрел - отвернулся,
привлеченный шумом мотора. Возле барака охраныостановился"уазик",самый
обыкновенный на вид, поскольку служил для связи сБольшойземлей.Правда,
водитель уже был в соответствующей форме - переоделся где-то по дорогеради
сохранения гармонии. В черной форме красовалась и легко спрыгнувшая на землю
фрейлейнИрма(вмиру-Катя),носившаячинштурмфюрера.Поправила
аккуратнуюпилоткус"мертвойголовой",огляделасьипочтисразуже
встретилась глазами с Вадимом - такое у негонынчебыловезение.Он,не
теряя драгоценного време-ни,взялсебязамочкулевогоуха-абсолютно
невинный жест для любого постороннего наблюдателя.
Фрейлейн штурмфюрер с отсутствующим видомдосталаизкарманакителька
белый платок и встряхнула, разворачивая. Дальнейшиеманипуляциисплатком
уже не имели никакого смысла, поскольку не содержали в себе условных знаков,
и Вадим быстренько отвел глаза, охваченный приятным предвкушением. Всебыло
на мази.
- Кому говорю? - подтолкнул его дубинкойвпоясницуВилли.-Встатьв
строй!
Опомнившись, он торопливо занял свое место. Тем временем на пронзительный
свисток Ганса уже спешил хмырь из внешней охраны, которого никто не зналпо
имени. Вилли кивнул ему на Эмиля:
- В карцер обормота. До завтра. Занесите в книгу - за злостные пререкания
с охраной.
- Цу бефель, герр блоковой! -рявкнулбезымянныйхмырь(тоже,должно
быть, подчитал нужную литературку перед поступлением на службу), вытащилиз
кобуры пистолет и подтолкнул Эмиля в спину. Тот, заложиврукизаспинуи
браво насвистывая, направился ккарцерунасквозьзнакомойдорогой-за
неделю онтампобывалужетрижды,атеперьвотугодилвчетвертый.
Прямо-таки нарывался, такоевпечатление.ПоройВадимготовбылвсерьез
заподозрить старого приятеля вмазохизме-небудетнормальныйчеловек
нарываться буквально через день.Правда,здешнийкарцер,поразговорам,
ничего жуткого из себя и не представлял- всего-навсего был лишен каких бы то
ни было лавок, нар или постели, так что располагаться приходилосьнаполу.
"Может, тут какой-нибудь особый заказ? -ленивоподумалВадим,шагаясо
сцепленными за спиной руками следом заБорманом.-Интересно,чтоэтоза
скелет в шкафу, сто лет его знаю, и ничем он таким особенным не грешил.Ну,
мало ли..."
Оборотной стороной медали - в данном случае приятной возможностипервыми
схавать скудный ужин - было то, что теперь их бригаде пришлось долго торчать
на плацу, ожидая,покапоедятипридутпоследние.Площадкаспышным,
полностьюсоответствующимисторическойреалииназванием"аппель-плац"
когда-то служила местом для вечерних пионерских линеек -Вадимещезастал
пионерские времена, а потому уверенно угадалвпервыйжедень:наэтой
трибунке некогда красовалось лагерное начальство, а торчащая из земли ржавая
железная трубка в те же напрочь и безвозвратно ушедшие годыслужилаопорой
для флагштока.