Еще один удар по самомнению - всегда считала, что в тюрьме одни бандиты и родственники у них соответственные. А тут стояли просто несчастные, издерганные люди, такие же, как я.
С треском распахнулось еще одно окно, оттуда раздался голос:
- Павлова!
Какая-то вспотевшая женщина поволокла к окну баулы. Я исхитрилась оказаться у окошка раньше.
- Простите, дали бланк, а продуктов нет, как...
- Передачи до трех, - отрезала блондинка, как две капли воды похожая на предыдущую.
- Но у меня спецразрешение, - нагло заявила я и протянула ей 100 долларов в конверте.
Бросив быстрый взгляд внутрь конверта, блондинка расцвела и повела себя загадочно.
- Надо сразу говорить, что у вас разрешение врача на спецпередачу, - пролаяла она грубым голосом, улыбаясь во весь рот. - Возьмите и заполните.
И она сунула мне бумажку. Я отошла к окну и прочитала записку: "15.00, передача для обслуги, позвать Марину Кашину".
В три часа дня, с сумкой, набитой продуктами, я вновь стояла в том же зале. Народу не было. Окошки закрыты, полная тишина. Внезапно в самом конце открылась маленькая дверца.
- Тебе чего, мамаша? - спросила высунувшаяся голова.
- Передача для обслуги, позовите Марину Кашину.
Голова понимающе кивнула. Через несколько секунд окошко отворилось, и появилась третья блондинка. У них что, белокурые волосы с кудрями - признак профессиональной пригодности?
- Давай, - коротко сказала Марина. Я вывалила перед ней груду вещей и продуктов.
- Дезодорант не возьму, - отрезала стражница.
Я быстро протянула ей следующий конверт. Дезодорант перекочевал в мешок, а с ним и запрещенный одеколон, сосиски и многое другое.
- Давай маляву, - требовательно велела служительница.
- Что? - удивилась я.
- Маляву, ну записку, не понимаешь? Пришлось нацарапать пару слов на протянутом обрывке бумаги.
- Жди, - раздался короткий приказ. Минут через сорок окошко снова приоткрылось.
- На! - Мне в руки упала записочка.
Я прочитала ее на улице: "Продукты получил, все в порядке. Денис". Внизу другим почерком написано: "Вторник, 15.00, передача для обслуги. Елена 3верева". Значит, во вторник, через неделю, можно повторить передачу. Да, шорох зеленых купюр решает в родном Отечестве все.
Из тюрьмы я отправилась к Жене Яшину. Когда-то, сто лет тому назад, мы учились в одном классе, и конопатый Женька бессовестно списывал у меня уроки. Теперь он превратился в дородного Евгения Андреевича, преуспевающего и жуликоватого заведующего адвокатской конторой. В ответ на мои просьбы он в ужасе замахал веснушчатыми руками:
- Нет, ни за что на свете.
Я вздохнула, эти слова слышала уже не в первый раз. Есть у меня свои аргументы - коллекция портретов американских президентов. Пришлось просидеть у Женьки часа четыре, но к вечеру я была обладательницей бесценных адвокатских удостоверений и одного волшебного телефона.
Ночью связалась с Оксаной:
- Позовите Дениса, пожалуйста.
- Он уехал на рыбалку.
Так, значит, все идет по плану. На следующий день утром мой путь лежал к киностудии "Мосфильм".
Потолкавшись в бесконечных павильонах, я нашла нужного человека - гримера Леню Золотова. Тот, правда, сначала тоже пытался отнекиваться, но "сумма прописью" решила все.
ГЛАВА 8
Следующий день завершился коротким визитом в однокомнатную квартиру в одной из новостроек Москвы.
Парнишка, открывший дверь, невысокого роста, белобрысый, тянул лет на 17, хотя я точно знала, что за его плечами 12 лет отсидки по зонам и тюрьмам.
- Ты, что ль, мамаша, от Евгения Андреевича? - зевая, спросил хозяин.
- Я.
- Ну, проходи!
Следующие два часа мы торговались и договаривались, и где-то в десять часов вечера был вызван Леня Золотов.
С собой гример принес небольшой чемоданчик. На столе ждала фотография Дениски, сделанная год назад для выпускного альбома.
- Сначала волосы, - защелкал ножницами Леня - там, конечно, не очень светло, но все же, все же...
Он старательно оттенил прическу какой-то краской.
- Здорово, - одобрила я.
А потом начался совершенно непостижимый и невероятный процесс превращения одного человека в другого. Под Лениными пальцами исчезла картошечность носа. Нос удлинился, утоньшился и стал ужасно похож на Денискин. Потом волшебным образом изменилась форма глаз, подбородка, овал лица - и вот уже на меня чужими карими глазами смотрит Денис. Чудо продолжалось. Гример оттянул веки, и радужная оболочка поменяла цвет - стала голубой. Передо мной сидел Дениска, мой родной, любимый мальчишка! Я чуть не зарыдала, но как говаривал пятилетний Аркадий: "Какой смысл плакать, если от этого подарка не будет".
Леня начал инструктаж.
- Значит, так. Утром, запомните, только утром, вы приклеите эти усы, вот пузырек с клеем, натянете ему паричок, я думаю, шатенистый подойдет.
Гример порылся в необъятной сумке, и на свет появился парик из темно-каштановых натуральных волос, причесанный под Бальмонта. Следом возникли большие, тяжелые очки в темной оправе.
- И еще костюмчик, - щебетал гример, - кажется, он изумительно подходит для ваших целей.
С этими словами Леня выволок на свет из той же сумки розовый пиджак, темно-оливковую рубашку, бордовые брюки и такой же бордовый галстук.
Пиджак выглядел потрясающе - сшитый из какого-то блестящего материала, напоминающего клеенку, с золотыми пуговицами и вышитым на нагрудном кармане львом. Увидев мое изумление, Золотов горделиво произнес:
- Утащил из костюмерной. Пиджачок с рубашечкой будут тик в тик, а вот брючки придется в поясе чуть-чуть утянуть. Ну-ка, померяй!
И он протянул попугайское одеяние фальшивому Денису. Тут я снова обрела голос:
- Нет, нет, это нельзя надевать ни в коем случае. Да вся тюрьма вытаращится на это варварское великолепие!
- Вот именно, - радостно захихикал Леня, - именно вся тюрьма будет таращиться на этого идиота. Но все запомнят только пиджак, а на лицо и не посмотрят как следует. Великолепный отвлекающий момент!
"А ведь он прав, - подумала я. - На самом деле, все будут разглядывать этот костюм!"
В Лениной правоте я убедилась еще раз, когда в утра мы садились в машину. Таксист чуть глаза на щеки не выронил и потом всю дорогу тихо покашливал.
В половине восьмого мы заняли очередь у входа в тюрьму. Когда в восемь утра толпа, груженная пудовыми сумками, понеслась внутрь, фальшивый Дениска дернул меня за руку:
- Не беги с этими, им в правую дверь, а мы адвокаты, нам налево.
И он толкнулся в другой вход. Мы вошли в тесное обшарпанное помещение, правда здесь стояли стулья и маленькие, неудобные столики. Публика тут собралась другая. Полноватые мужчины в хороших костюмах, женщины с дорогими деловыми сумками, несколько довольно молодых людей в джинсах и курточках. Все они стояли в очереди к маленькому окошку. Я почувствовала, как от страха вспотела спина. Боже мой, совершенно не знаю, как адвокаты проходят в тюрьму! Подельник ткнул меня кулаком под ребра и шепнул:
- Чего зенки-то выпучила? Становись и делай то же, что и я.