Чиполлина, Пинисси и Какомо, если предположить, хотя это еще бабушка надвое сказала, что их звали именно так, ему незнакомы, хотя, скорее всего, они были либо друзьями, либо знакомыми жертвы.
‑ Разрешите? ‑ В кабинет заглянул Фацио.
‑ Входи. Принес сведения об инженере Ди Блази?
‑ Конечно. А то бы не приходил.
Фацио, как видно, ожидал похвалы за то, что так быстро справился с заданием.
‑ Вот видишь, смог же за час управиться! ‑ только и сказал комиссар.
Фацио надулся:
‑ И это, значит, вместо благодарности?
‑ А тебя что, благодарить надо за то, что ты свой долг выполняешь?
‑ Комиссар, разрешите со всем уважением? Вы сегодня утром прямо как с цепи сорвались.
‑ Кстати, почему я до сих пор не имел чести, так сказать, видеть на рабочем месте доктора Ауджелло?
‑ Они с Джермана и Галлуццо поехали насчет цементного завода.
‑ Это еще что такое?
‑ А вы разве не в курсе? Вчера тридцати пяти рабочим цементного пришло извещение о назначении пособия по временной безработице. Сегодня утром они начали бузу, кричали, камни бросали, ну и все такое. Директор струсил и позвонил нам.
‑ И зачем Мими Ауджелло туда поехал?
‑ Но ведь директор на помощь позвал!
‑ Черт побери! Я же сто раз говорил! Запрещаю кому‑либо из комиссариата лезть в эти дела!
‑ А что было делать бедному доктору Ауджелло?
‑ Переслать сигнал карабинерам, это их хлеб! Ведь синьору директору цементного завода другое место найдут. А если кто останется ни с чем, так это рабочие. И мы их дубинками?
‑ Доктор, еще раз прошу прощения, но вы прямо коммунист какой‑то. Воинствующий коммунист.
‑ Фацио, тебя, как видно, заклинило на коммунистах. Да не коммунист я, не коммунист. Можешь ты это понять?
‑ Хорошо‑хорошо, а говорите и рассуждаете, как они.
‑ Может, оставим политику в покое?
‑ Слушаюсь. Значит, так: Ди Блази Аурелио, сын Джакомо и Карлентины Марии Антуанетты, родился в Вигате 3 апреля 1937 года.
‑ Когда ты так говоришь, меня с души воротит. Ни дать ни взять бюрократ из адресного стола.
‑ Вам не нравится, доктор? Предпочитаете, чтоб я спел? Или стихами переложил?
‑ Сегодня утром что‑то и ты как с цепи сорвался.
Зазвонил телефон.
‑ Кончится тем, что мы здесь и заночуем, ‑ вздохнул Фацио.
‑ Алё, синьор дохтур? Здеся на телефоне тот самый синьор Каконо, который звонили уже. Какие будут распоряжения?
‑ Давай соединяй.
‑ Комиссар Монтальбано? Это Джилло Яконо, я имел удовольствие познакомиться с вами в доме синьоры Вазиле Коццо. Я ее бывший ученик.
Где‑то в отдалении в трубке раздавался женский голос, объявляющий об окончании посадки на рейс в Рим.
‑ Прекрасно помню. Слушаю вас.
‑ Я в аэропорту, у меня всего несколько секунд, извините за краткость.
Что‑что, а краткость комиссар всегда и везде готов был извинить.
‑ Я звоню по поводу убитой синьоры.
‑ Вы были знакомы?
‑ Нет. Видите ли, в среду вечером, ближе к полуночи, я выехал из Монтелузы в Вигату на машине. Мотор, однако, закапризничал, и я был вынужден ехать очень медленно. На улице Тре Фонтане меня обогнал темный «твинго», который вскоре остановился перед какой‑то виллой. Из машины вышли мужчина и женщина и направились по аллее к дому. Больше я ничего не видел, но в том, что видел, вполне уверен.
‑ Когда вы вернетесь в Вигату?
‑ В следующий четверг.
‑ Зайдите ко мне, пожалуйста. Спасибо.
Монтальбано где‑то витал. В том смысле, что сам он продолжал сидеть в своем кабинете, но мысленно был в другом месте.
‑ Мне прийти попозже? ‑ обреченно спросил Фацио.
‑ Нет, нет, говори.
‑ Значит, так.
‑ Нет, нет, говори.
‑ Значит, так. На чем мы остановились? Ах да. Инженер‑строитель, но работает по найму. Проживает в Вигате, улица Лапорта, восемь, женат на Далли Кардилло Терезе, домашней хозяйке, но домашней хозяйке зажиточной. Владелец большого земельного участка в Раффадали, провинция Монтелуза, где имеет сельский дом, превращенный им в жилой. Имеет два автомобиля, «мерседес» и «темпру». У него двое детей, сын и дочь. Дочь зовут Мануэла, 30 лет, замужем за голландским коммерсантом. У них два сына: Джулиано, три года, и Доменико, один год. Проживают…
‑ Сейчас я тебе морду‑то набью, ‑ сказал Монтальбано.
‑ За что? Что я такого сделал? ‑ с притворно невинным видом спросил Фацио. ‑ Вы ж сами сказали, что хотите знать всю его подноготную!
Зазвонил телефон. Фацио только застонал и возвел глаза к потолку.
‑ Комиссар? Это Эмануэле Ликальци. Звоню из Рима. Самолет из Болоньи вылетел с двухчасовым опозданием, и я не успел на рейс Рим‑Палермо. Буду там около трех.
‑ Не волнуйтесь. Я вас подожду.
Взглянул на Фацио, а Фацио ‑ на него.
‑ У тебя еще надолго этой муры?
‑ Я почти закончил. А сына звать Маурицио.
Монтальбано выпрямился, навострил уши.
‑ Ему тридцать один год. Студент университета.
‑ В тридцать‑то один год?!
‑ Именно так. Как будто на голову слаб. Проживает с родителями. Вот и все.
‑ Нет, я уверен, что это совсем не все. Валяй дальше.
‑ Ну, тут разговоры всякие…
‑ А ты не стесняйся.
Было ясно, что Фацио развлекается вовсю, в этой игре с начальником все козыри выпали ему.
‑ Итак. Инженер Ди Блази приходится доктору Эмануэле Ликальци троюродным братом. Синьора Микела стала часто бывать в доме Ди Блази, и Маурицио потерял из‑за нее голову. Для местных это был прямо бесплатный цирк: синьора Ликальци ходит по Вигате, а он таскается за ней как приклеенный и облизывается.
Значит, имя Маурицио не хотела называть ему Анна Тропеано.
‑ Все наперебой утверждают, ‑ продолжал Фацио, ‑ что он славный парень. Добряк, хоть и немного того.
‑ Хорошо. Спасибо.
‑ Тут еще такое дело, ‑ сказал Фацио, и было видно, что он готов выложить свой главный козырь. ‑ Похоже, этот парень пропал в среду вечером. Теперь понятно?
‑ Алло, доктор Паскуано? Говорит Монтальбано. Для меня есть новости?
‑ Кое‑что. Как раз собирался вам звонить.
‑ Слушаю вас.
‑ Погибшая не ужинала. Или, по крайней мере, съела очень мало, булку с чем‑нибудь. Тело у нее было прекрасное внутри и снаружи. Здоровье отличное, идеальный механизм. Она ничего не пила, наркотиков не употребляла. Смерть наступила от удушения.
‑ И это все? ‑ Монтальбано не скрывал разочарования.
‑ Нет. Несомненно, у нее были интимные отношения.
‑ Ее изнасиловали?
‑ Не думаю. Имело место очень сильное вагинальное проникновение, как бы это сказать, интенсивное. Но следов спермы нет. Потом у нее был анальный акт, также очень сильный и без следов спермы.
‑ Но как вы можете утверждать, что не было применения силы?
‑ Очень просто. Для анального проникновения был использован смягчающий крем, возможно, один из тех увлажняющих кремов, которые женщины обычно держат в ванной. Вы когда‑нибудь слышали о насильнике, который заботится о том, чтобы не причинить боль своей жертве? Нет, поверьте мне: синьора была согласна. А сейчас я с вами прощаюсь. Скоро сообщу другие детали.
У комиссара была исключительная фотографическая память. Он закрыл глаза, обхватил голову руками, сосредоточился. И через мгновенье ясно увидел последнюю справа на полке в ванной баночку с увлажняющим кремом, рядом крышку от нее.
На улице Лапорта, восемь, табличка у домофона гласила: «Инж.