Ее непринужденность, раскованность часто вводила мужчин в заблуждение, и всякий раз непременно их постигало разочарование.
‑ А был кто‑нибудь особенно настойчивый?
‑ Да.
‑ Имя?
‑ Я вам не скажу. Вы и сами легко узнаете.
‑ Другими словами, синьора Ликальци хранила верность мужу?
‑ Я этого не говорила.
‑ И это может означать?…
‑ Означает то, что я вам только что сказала.
‑ Вы давно знакомы?
‑ Нет.
Монтальбано взглянул на нее, поднялся, подошел к окну. Анна почти зло закурила четвертую сигарету.
‑ Мне не понравился этот последний поворот нашего разговора, ‑ сказал комиссар, не оборачиваясь.
‑ И мне тоже.
‑ Мир?
‑ Мир.
Монтальбано повернулся и улыбнулся ей. Анна улыбнулась в ответ. Но мгновенье спустя подняла палец, как школьница, которая хочет задать вопрос.
‑ Можете сказать, если это не секрет, как она была убита?
‑ По телевизору не сказали?
‑ Нет, ни «Свободный канал», ни «Телевигата». Сообщили только, что обнаружено тело, и все.
‑ Я не должен говорить. Но для вас сделаю исключение. Ее задушили.
‑ Подушкой?
‑ Нет, прижимая лицо к матрасу.
Анна начала раскачиваться, как деревья под порывами ветра. Комиссар вышел и сразу же вернулся с бутылкой воды и стаканом. Анна пила так, как будто только что вернулась из пустыни.
‑ Господи, и зачем она поехала в коттедж! ‑ сказала она почти про себя.
‑ Вам приходилось бывать в коттедже?
‑ Конечно. Почти каждый день, с Микелой.
‑ Синьора раньше там ночевала?
‑ Насколько я знаю, нет.
‑ Но в ванной был банный халат, полотенца, кремы.
‑ Знаю. Микела специально оставила. Когда она приезжала приводить виллу в порядок, как правило, пачкалась в пыли, цементе. Поэтому перед отъездом принимала душ.
Монтальбано решил, что пришло время нанести удар ниже пояса, но сделал это безо всякой охоты: ему не хотелось ее ранить.
‑ Она была совершенно голая.
Анну словно пронзил электрический ток высокого напряжения, она вытаращила глаза, пытаясь что‑то сказать, но у нее не получилось. Монтальбано налил ей воды.
‑ Ее… ее изнасиловали?
‑ Не знаю. Судебный врач мне пока не звонил.
‑ Ну почему, вместо того чтобы ехать в гостиницу, она отправилась на эту чертову виллу? ‑ в отчаянии спрашивала себя Анна.
‑ Тот, кто ее убил, унес с собой одежду, трусики, обувь.
Анна посмотрела на него с недоверием, как будто комиссар сказал ей заведомую ложь.
‑ Зачем?
Монтальбано не ответил, продолжал:
‑ Он также унес рюкзачок со всем его содержимым.
‑ Это как раз объяснимо. Микела в рюкзачке держала все свои драгоценности, причем очень дорогие. Если тот, кто ее задушил, был вором, застигнутым…
‑ Подождите. По словам синьора Вассалло, видя, что синьора не приезжает на ужин, он забеспокоился и позвонил вам.
‑ Верно. Я же думала, что она у них. После того как мы попрощались, Микела сказала, что заедет в гостиницу переодеться.
‑ Кстати, как она была одета?
‑ В джинсы, джинсовую куртку, кроссовки.
‑ Но до гостиницы она так и не доехала. Кто‑то или что‑то заставило ее изменить планы. У нее был мобильный телефон?
‑ Да, она держала его в рюкзаке.
‑ Тогда можно предположить, что по дороге в гостиницу кто‑то ей позвонил. И поэтому синьора поехала в коттедж.
‑ Может, это была ловушка.
‑ Чья? Конечно, не вора. Вы когда‑нибудь слышали о воре, назначающем встречу с владельцем дома, который он собирается обокрасть?
‑ Вы проверили, из дома что‑то пропало?
‑ «Пьяже» синьоры ‑ точно.
Что касается остального, не знаю. Мне ведь не известно, какие ценности хранились в доме. На вид все в порядке, не считая ванной.
Анна казалась удивленной.
‑ Ванной?
‑ Да, представьте, розовый халат был брошен на пол. Как будто она только что приняла душ.
‑ Комиссар, вы тут нарисовали картину, которая мне кажется неубедительной.
‑ А что такое?
‑ По‑вашему, Микела поехала на виллу, чтобы встретиться с мужчиной, и ее так разбирала страсть, что она сбросила второпях халат, оставив его где придется?
‑ По‑моему, вполне достоверно, разве нет?
‑ Если речь идет о какой‑то другой женщине, то да, если о Микеле ‑ ни в коем случае.
‑ Вы знаете, кто такой Гвидо, который каждую ночь звонил ей из Болоньи?
Стрелял наугад, а попал в самую точку. Анна Тропеано смущенно отвела взгляд.
‑ Вы мне только что говорили, что синьора была верна.
‑ Да.
‑ Своей единственной измене?
Анна кивнула.
‑ Можете назвать его имя? Слушайте, вы мне только одолжение сделаете, сэкономлю время. Узнать я все равно узнаю, не сомневайтесь. Итак?
‑ Его зовут Гвидо Серравалле, он антиквар. Ни телефона, ни адреса не знаю.
‑ Спасибо, этого достаточно. Около полудня сюда приедет ее муж. Хотите с ним встретиться?
‑ Я?! Зачем? Я с ним и не знакома.
Комиссару больше не пришлось задавать вопросов. Анна продолжала уже сама:
‑ Микела вышла замуж за доктора Ликальци два с половиной года назад. Это она захотела поехать в свадебное путешествие на Сицилию. Но познакомились мы не тогда. Это случилось позже, когда она вернулась одна с намерением построить коттедж. Однажды я ехала на машине в Монтелузу, мне навстречу ехал «твинго». Мы обе задумались и чуть не столкнулись. Вышли обе из машины, чтобы извиниться, и сразу же почувствовали взаимную симпатию. Потом Микела приезжала всякий раз одна.
Анна устала. Монтальбано было ее жаль.
‑ Вы мне очень помогли. Спасибо.
‑ Я могу идти?
‑ Конечно.
И протянул ей руку. Анна Тропеано задержала его руку в своей.
Комиссар почувствовал, как его бросило в жар.
‑ Спасибо, ‑ сказала Анна.
‑ За что?
‑ За то, что вы дали мне возможность поговорить о Микеле. Мне не с кем… Спасибо. Теперь мне легче.
Не успела Анна Тропеано выйти, как дверь распахнулась, громко стукнувшись о стену, и в кабинет стрелой влетел Катарелла.
‑ В следующий раз так вломишься, пристрелю. И ты знаешь, что я говорю серьезно, ‑ спокойно произнес Монтальбано.
Но Катарелла был слишком возбужден, чтобы вдумываться в его слова.
‑ Синьор дохтур, нужно сказать, что мне позвонили из полицейского управления Монтелузы. Помните, я говорил вам про конкурс информатики? Ну вот, в понедельник утром начинается, и я обязан явиться. Как же вы без меня с телефоном‑то?
‑ Выживем, Катаре.
‑ Ах, синьор дохтур! Вы мне приказывали не волновать вас, пока вы говорили с синьорой, я и не волновал! Однако тыща звонков была! Я все записал вот на листике.
‑ Давай сюда и можешь идти.
На кое‑как вырванном тетрадном листке было написано: «Званили Виццалло Гуито Сера фалле Лосконте ваш друг Дзито Ротоно Тотано Фикуччо Канджалози апять по новай Сера фалле из балонии Чиполлина Пинисси Какомо».
У Монтальбано все тело зачесалось. Наверное, речь шла о какой‑то загадочной аллергии, но каждый раз, когда приходилось читать что‑нибудь, написанное Катареллой, у него начинался страшный зуд. С ангельским терпением переписал: Вассалло, Гвидо Серравалле, любовник Микелы из Болоньи, Локонте, который продает драпировки, мой друг Николо Дзито, Ротондо, мебельщик, Тодаро, владелец магазина «Растения и сады», Ригуччо, электрик, Канджалози, которые приглашали Микелу на ужин, снова Серравалле.