Наклонившись к ней, чтобы головы наши были на одном уровне, я осторожно взяла из ее рук трубку. Голос Пола в ней замолк. Теперь там было молчание. Я услышала его шаги на лестнице и протянула к ней руки, чтобы обнять, но Лили уклонилась от объятий.
– Тебя разбудил звонок, Лили? – мягко спросила я, чувствуя шаги Пола за спиной.
Она слегка передернула плечами – не то «да», не то «нет».
– Прости. Мы были в саду и не слышали. – Я махнула рукой в сторону обоих мужчин, жестом останавливая их. При этом я перехватила взгляд Пола – странный взгляд – и подумала, что должна чувствовать девочка, когда мы все втроем навалились на нее.
– Как здорово, что ты подоспела вовремя! – с улыбкой сказала я. – Кто это был, милая? Они что‑то передали?
Она чуть нахмурилась. Растерянность ее неудивительна. Может, она еще не проснулась хорошенько.
– Это была мама. Она сказала, что скоро вернется.
Возможно, она выбрала меня лишь только потому, что тело мое было правильной формы, такое же мягкое и тех же очертаний, что и у мамы, а в трудную минуту каждый из нас стремится утешиться чем‑то знакомым. По‑моему, Пол был раздосадован тем, что ему она предпочла меня, но он так настойчиво допытывался, так кричал в телефонную трубку, а потом он был слишком чуток, чтобы оспаривать ее выбор.
Мы сидели в садике; Лили – у меня на коленях, на столе перед ней – стакан газировки, в руках – кусочек того, что осталось от цыпленка. Она рассказывала нам, как было дело. Мы уже не в первый раз слушали эту историю, но так как она частично каждый раз видоизменялась, нам надо было окончательно во всем утвердиться. Хотя Лили, вне всякого сомнения, была взволнована происшедшим, вместе с тем она чувствовала и его необычность, и свою особую, главную в нем роль.
И опять мы подошли к вопросам – те же факты, но в разном освещении.
– Она, наверное, удивилась, что к телефону подошла ты, да? – как ни в чем не бывало спросила я.
– Да. Она спросила меня, легла ли я уже.
– Надеюсь, ты сказала ей, что легла, – с наигранной суровостью заметил Пол.
– Да, но что я еще не спала.
– Но когда я заглянула в комнату, ты спала, – слегка надавила я на девочку.
– Это у меня просто глаза были закрыты, – с важностью пояснила она. – Я хорошо умею притворяться.
– Она точно сказала, что звонила раньше? Лили кивнула. Она уже устала отвечать на этот вопрос, но Пол все время возвращался к нему.
– А ты сказала ей, что мы не получили сообщения?
Она пожала плечами, потом опять кивнула, но трудно было понять, из каких соображений: действительно ли потому, что она так сказала, или же считая, что такой ответ мы и хотим услышать.
– И она сказала, что скоро вернется? – на этот раз спросила я, пытаясь перевести разговор на другое.
– Да.
– В понедельник? – опять Пол. Девочка насупилась.
– Наверно. Она сказала, что заберет меня из школы.
– Потому что раньше нет билетов на самолет? Лили нетерпеливо кивнула, хотя было ясно,
что сведений таких она не имела. Я заметила, как сжался ее рот, словно она стиснула зубы – предупредительный знак, что она почувствовала ловушку.
– Пол, – сказала я веселым голосом, – что, если нам немного прерваться и выпить какао? И, может быть, печеньице съесть.
Как ты насчет этого, Лили?
Майкл вернулся, когда уже кипел чайник.
– На звонки из заграницы это не распространяется. У них нет для этого аппаратуры.
– Но если мы звоним за границу, автомат же записывает номер, – заметил Пол. – В счете же потом он проставляется.
– Да, в эту сторону – да, а в другую – нет.
– Ты уверен?
– Послушай, я говорил с оператором, а он перезвонил старшему.
– Наверное, это делается в полиции, – негромко сказала я, когда внимание Лили было занято коробкой с печеньем.
– Ничего подобного, – сказал Майкл. – Нет, и совершенно определенно – нет. Я и это у них спросил.
– Господи, и все это зовется передовой технологией! – Пол в сердцах хлопнул дверцей холодильника. – Надо было попросить к телефону менеджера.
– Я попросил, Пол. Но сейчас десять часов вечера и еще суббота. Он или она с головой ушли в личную жизнь. Послушайте, за дурную весть вы расстреливать не будете, а?
Пол вздохнул.
– Прости. – И подойдя туда, где сидела Лили, опустился перед ней на корточки. Девочка упорно разглядывала печенье. Осторожно, Пол, подумала я. – Послушай, пузырь. Я знаю, что ты устала. Но ответь мне только одно. Мама не сказала, откуда звонит, не сказала?
Девочка покачала головой, рот ее был набит шоколадными крошками.
– А ты сказала ей, что мы все ее ждем, да? И про Стеллу сказала?
– Да. – Изо рта ее вместе с этим словом вылетели кусочки печенья. – Я уже это тебе говорила.
– Да, милая, я помню. Но не могла бы ты в точности повторить те слова, которые сказала насчет нас?
Она мотнула головой и опять сжала челюсти. Не хотела бы я сейчас очутиться в шкуре Пола! Молчание.
– Лили, – осторожно окликнул девочку Пол. И затем уже настойчивее: – Дорогая, это важно.
Она резко вскинула на него голову и выпалила:
– Я ведь сказала, что вы были в саду, сказала, да? – Она почти кричала. – Ты что, не слышал? – Она рванулась от него всем телом и, подняв плечи, опустив голову, погрузилась в собственную бурю, замкнувшись для дальнейших расспросов.
В таком скандальном настроении (по счастью, для нее не характерном) Лили бывает невыносима. Когда другие дети орут и вопят, она замыкается, уходит в себя и словно отсутствует или не слышит – эдакая своеобразная форма гражданского неповиновения. Пол положил руку ей на коленку. Она отдернула ногу. Как политика такая форма протеста доказала свою эффективность, по существу изгнав британцев из Индии, и если бы не предпринять немедленных мер, то нас в тот вечер ожидало бы поражение. Уперевшись рогами, ничего не добьешься, а в таком положении можно оставаться сколь угодно долго. Поверх головы Пола я переглянулась с Майклом. Он скромно потупился, затем рассмеялся:
– Послушай. Анна не захотела с нами говорить, потому что она позвонила Лили, – весело проговорил он, подходя и обнимая любовника за плечи. – На ее месте я поступил бы точно так же. Ты словно ревнуешь, Пол.
Пол бросил на него сердитый взгляд. Лили перехватила этот взгляд и быстро обернулась к Майклу, проверяя, исчерпан ли уже конфликт, потом подумала и решила спустить все на тормозах. Она расслабилась. Невооруженным глазом было видно, как опустились ее плечи. Воздух в комнате стал циркулировать свободнее.
Несколько секунд я наслаждалась разрядкой.
– И я не сомневаюсь, что нам она позвонит попозже, – сказала я, уверившись в безоблачности горизонта. – Когда ты уже ляжешь. – Я помолчала. – Кстати, ты знаешь, который час?
Она вздохнула, но тучи рассеялись, легкий ветерок никак не предвещал бури.