Затем приглушил свет и устроился у большого окна с видом на море. Ночь уже наступила. Теплоход празднично сиял огнями. Альмен открыл одну створку окна. Издалека доносилась музыка, биг-бэнд исполнял композицию «In The Mood». Его опять – как всегда случалось при виде больших пассажирских кораблей – охватило странное чувство: словно непреодолимая сила тянула его подняться на борт. При этом он хорошо понимал, что, окажись он на борту, его так же непреодолимо потянуло бы на землю.
В этот момент в дверь постучали. Альмен пошел впустить официанта. Но это оказался не официант, а Ванесса.
Она пришла в фирменном купальном халате отеля. Стоя в дверях, она смотрела на него со своей неизменной ехидной улыбочкой:
– Можно войти?
Альмен впустил ее без слов.
Ванесса прошла сразу к окну и стала рассматривать лайнер.
– Вы когда-нибудь плавали на круизном теплоходе?
– Случалось, и не раз.
– А я только однажды. И страшно скучала.
– Я тоже. Каждый раз.
– Зачем же вы делали это так часто?
– Я был неисправим.
– И сейчас еще такой?
– Нет, по крайней мере, не в этом отношении.
Ее зеленые глаза испытующе глядели на Альмена.
– Но в других отношениях остались прежним?
Альмен кивнул.
Она обняла его за шею и с какой-то отчаянной решимостью поцеловала. Потом так же неожиданно отстранилась и заговорила так, будто он требовал от нее объяснений:
– Я иду купаться. Днем в ясную погоду мне в воду нельзя, кожа не переносит солнца.
И, словно желая дать ему возможность самому убедиться, как чувствительна ее кожа, она распахнула халат, коснулась его плеч и увлекла в постель.
Руки Альмена непроизвольно скользнули по ее белому телу, и они слились в поцелуе.
Раздался стук в дверь. Ванесса вырвалась из его объятий, чтобы подобрать с пола халат.
– Это может быть только коридорный, – шепнул ей Альмен.
Она поцеловала свой указательный палец, приложила к его губам и скрылась в спальне.
Альмен открыл и взял у коридорного вино, наградив неплохими чаевыми. А когда закрыл за ним дверь и повернулся, снова увидел ее перед собой. Она была по-прежнему обнажена. И он снова ее поцеловал.
В дверь опять постучали.
– Ну что там еще? – с раздражением воскликнул Альмен.
Но это был не коридорный.
– Это я, Артем, – вполголоса представился посетитель.
Ванесса наклонилась за халатом.
– Сейчас никак не могу, – ответил Альмен через дверь.
Ванесса несильно шлепнула его по мягкому месту, то ли с насмешкой, то ли с сожалением прибавив:
– Выходит, прав был мой муж насчет вас двоих.
С этими словами она открыла дверь и вышла мимо остолбеневшего Соколова.
– Желаю провести волшебную ночь, – бросила она напоследок.
К Соколову вернулось самообладание. Он показал жестом, что очень сожалеет: «Прости. Я задница. Прости».
Развернулся и пошел восвояси. Альмен проводил взглядом печальную фигуру до конца коридора, пока та не скрылась за поворотом. Тогда только закрыл дверь, откупорил бутылку, плеснул себе в бокал вина и уставился на море.
Вскоре он заметил бредущую к пляжу фигуру в белом. Ванесса сбросила с себя халат и, раскинув руки, вошла в воду. Немного поплавав, вышла и накинула халат, накрыв голову капюшоном. По дороге в отель она успела насухо вытереться его махровой тканью.
Ночная купальщица обеспечила себе алиби.
Альмен еще не спал, бутылка была пуста, как вдруг раздался треск, напугавший его и прервавший ход его мыслей. Ночное небо прорезали четыре светящиеся полосы и с грохотом разлетелись во все стороны огненными шарами, а затем пестрым ярким дождем осыпались на темную гладь моря. Под занавес пароход поблагодарил за фейерверк тремя низкими гудками. Пассажиры и гости отеля долго аплодировали празднику. И тут Альмен пожалел, что не оказался там, внизу, среди толпы.
По выходе из столовой его встретила приветливая девушка с ресепшена: «Рада вам сообщить, господин фон Альмен, что уже завтра двести четырнадцатый номер освободится. Если вы все еще хотите в него перебраться, то после трех пополудни можете это сделать».
Альмен поблагодарил ее за заботу и заверил, что будет рад переехать в номер с эркером. Поднявшись к себе, он сел за письменный стол – ему казалось, что письменный стол помогает структурировать мысли, – и стал обдумывать сложившуюся ситуацию.
Если Соколов действительно решил уехать, то у него нет ни малейшего шанса сесть русскому на хвост. Предположим также, что причиной столь поспешного решения Соколова изменить свои планы стал ночной инцидент. И в этом случае у него едва ли есть возможность переубедить этого человека. Своими гетеросексуальными принципами Альмен уж ни за что не был готов поступиться.
Нельзя было исключать и то, что у Соколова могла быть и другая причина для срочного отъезда. Например, он мог получить какое-либо известие. Возможно, тот русский, с которым Соколов перебросился словами в бассейне, не просто случайно встреченный земляк. Или кто-то назначил ему встречу? Бриллиант продан, и наконец пришли большие деньги? Или же просто-напросто Соколов заметил, что за ним наблюдают, и на всякий случай смылся?
Следовало во что бы то ни стало выяснить, каковы дальнейшие планы Соколова: куда он направляется, с кем поддерживает связь.
Надо было попасть в его номер.
Альмен набрал гостиничный номер телефона Соколова. Трубку не брали. Тогда он встал, надел плавки, халат, собрал кое-какие вещи в пляжную сумку и отправился на поиски.
День выдался немного ветреным, но в целом погода стояла прекрасная. Облака, не уступавшие отелю белизной, словно стая лебедей медленно тянулись по голубому небосводу. То яркий свет, то набегающие тени попеременно сменяли друг друга в приятно размеренном ритме. Чудесный пляжный денек, будто специально для людей с чувствительной кожей.
На пляже его не оказалось.
– Не подскажете, господин Соколов уже ушел или еще не приходил? – осведомился Альмен у пляжного сторожа, который заметил его издалека и как раз занимался тем, что готовил его кресло-кабинку.
– Поспрашиваю у людей, ведь я только приступил к работе.
Пляжный сторож долго не появлялся. Зато явился в сопровождении Ванессы с мужем. Он снял решетку с их кресла. И неожиданно, будто только сейчас вспомнив о задании Альмена, крикнул ему:
– Господин Соколов сегодня не появлялся.
– Благодарю, – буркнул в ответ Альмен.
– Да не вопрос! – крикнул сторож.
На губах Ванессы заиграла язвительная улыбка. Альмен поздоровался с ней кивком и продолжил поиски. Если Соколов после этой странной ночи пребывал в таком же состоянии, как и он сам, то, надо думать, мучился похмельем. Как он говорил? «Если мне что и помогает иногда, так это сауна».
Тогда Альмен направился по коридору в бассейн. Еще не дойдя до конца, он увидел идущего ему навстречу Соколова.
– Я испортил тебе ночь.