С прежними жильцами из двадцать второй квартиры Элеонора не общалась, а с Васюковой подружилась сразу. Инициативу проявила Римма Марковна, спустя короткое время после переезда она позвонила в дверь к Мальковой и бесхитростно сказала:
– Я перебралась в новый район и ничего тут не знаю. Подскажите, где здесь недорогой продуктовый магазин.
Вот так и началась их дружба. Очень скоро Элеонора узнала многое о жизни Риммы Марковны, казалось, Васюкова ничего не скрывает. На самом видном месте в гостиной, на серванте, стояла фотография ее покойного мужа, портрет его висел и на стене. Вдова жила скромно, экономила каждую копейку, воспитывала сына, тихого, вежливого мальчика с явными художественными наклонностями. Тема казался идеальным ребенком. В отличие от дочери Мальковой Маши, хамившей маме в подростковом возрасте, а потом со словами: «Прости, больше всего на свете я люблю тебя», кидавшейся ей на шею, Артем вел себя безукоризненно. Никаких всплесков агрессии он не демонстрировал, слушался мать, отлично учился, а по вечерам сидел дома. Иногда, правда, Тема выглядел сонным. Потом Элеоноре показалось, что у мальчика проблемы со слухом, и она осторожно предложила соседке:
– В первом подъезде живет Аркадий Яковлевич, отоларинголог, никому в приеме не отказывает, можно в поликлинику не тащиться, он дома Тему посмотрит.
Римма заморгала.
– Зачем?
– Извини, что вмешиваюсь, – сказала Нора, – но мальчик явно стал хуже слышать. Я зову его – а он даже головы не поворачивает!
– Ерунда, – с облегчением выдохнула соседка, – Артем решил писать книгу, выстраивает сюжет, он просто погружен в размышления. Он очень творческий человек.
– Надо же! – восхитилась Нора. – А моя Машка исключительно о парнях думает!
Римма обняла Элеонору.
– У тебя замечательная дочка, и возраст у нее самый подходящий для замужества. Поверь мне, лучше иметь дома обычное дитя с простыми желаниями, чем нестандартного ребенка. Любой талант имеет оборотную сторону.
В голосе Васюковой послышались такие ноты, что Элеонора подумала: «Похоже, Тема совсем не зефир в шоколаде, под каждой крышей свои мыши». Но большинство родителей ставили мальчика своим отпрыскам в пример.
За несколько дней до Нового года Римма Марковна заболела гриппом. Элеонора хотела зайти проведать соседку, но та, не открыв двери, крикнула:
– Норочка, не приближайся к нашей квартире. Ужасная зараза! Невероятная температура! Чудовищная инфекция!
Малькова невольно улыбнулась, Римма Марковна была экзальтированной дамой и любила употреблять в речи превосходную степень. Если она рассказывала приятельнице про погоду, то, по ее словам, на улицу «обрушился водопадом ливень, похожий на цунами», когда описывала свои впечатления от книги, то роман был «необычайно интересен, захватывающ, пугающе правдив», даже сообщение о покупке банки варенья звучало так: «Я купила настоящую амброзию, пищу богов, десерт с неземным вкусом». Кстати, о сладостях. Ни Тема, ни Римма Марковна конфет не любили, в их доме водились только джем и сдобные булочки, которые с удовольствием ела Васюкова, Артем не прикасался ни к тому, ни к другому, ему больше нравились бутерброды с колбасой, соленые помидоры и маринованный чеснок.
За день до того, как соседка заболела гриппом, Элеонора увидела ее во дворе с тяжелой сумкой.
– Давай, помогу, – предложила она Васюковой и выхватила одну ручку, – вместе легче тащить.
Торба приоткрылась, Нора с удивлением увидела в ней большое количество конфет.
– Карамель «Фестиваль»? – поразилась Малькова. – Сто лет ее на прилавке не видела! Где ты отхватила такой раритет?
– На фабрике, – после небольшого замешательства ответила Римма Марковна, – там есть магазин.
– Здесь, похоже, килограммов пять, – оценила вес поклажи Элеонора, – зачем тебе столько?
Римма промолчала. Но, очутившись около своей двери, внезапно сказала:
– Тема необычный мальчик, невероятно талантливый, поэтому ему трудно наладить отношения с однокурсниками. В школе сына не принимали в компании, считали его учительским любимчиком, в художественном училище у него тоже с ребятами дружбы не получилось, а теперь и в институте один ходит. Вероятно, в этом я виновата, не разрешала ему шумные дни рождения устраивать, не давала карманные деньги, одевала скромно. Вон у твоей Маши чего только не было, девчонки к ней толпой носились, все продукты из холодильника съедали, поэтому у нее полно друзей.
– Не ругай себя, – утешала соседку Нора, – ты одна мальчика поднимаешь, откуда взять средства на баловство? Закончит он институт, начнет работать, попадет в хороший коллектив, не переживай.
– Ты тоже жила без мужа, – покачала головой Римма, – но на дочери не экономила. Я была не права. Не люблю шум и гам, вот и противилась веселью в квартире. Да и нет необходимости стол с шампанским накрывать, молодежи хватит чая с карамелью.
– Понятно, – догадалась Элеонора, – ты разрешила Теме позвать однокурсников, потому и купила конфет.
– Я правильно придумала? – вздернула брови Римма.
– Ты молодец, – одобрила соседку Малькова.
Но запланированная вечеринка не состоялась, сначала грипп подцепила Римма Марковна, а потом заболел Артем. О том, что парень умер, Малькова узнала от Люси Синдеевой, столкнулась со сплетницей во дворе, та сразу налетела на Нору коршуном:
– Не знаешь, она в квартире останется?
– Кто? – не поняла Элеонора.
– Васюкова, – уточнила Люся, – ты вроде с ней дружишь?
– Общаемся иногда, – нехотя ответила недолюбливавшая Синдееву Нора.
– Я перешла работать в риелторское агентство, – затараторила Люся, – бросила НИИ на фиг, пусть подавятся своими копейками. Скажи Римме Марковне, чтобы агента не искала, я ей лучшую цену дам.
– Ошибаешься, – остановила трещотку соседка, – Васюкова никогда о переезде не заговаривала.
– Многие после смерти близких жилплощадь меняют, – заявила риелтор, – хотят от воспоминаний избавиться.
– А кто умер? – подпрыгнула Малькова.
– Ты не знаешь? – поразилась Люся. – У Васюковой сын на тот свет отъехал, осложнение после гриппа.
Нора отпихнула сплетницу и бросилась в двадцать вторую квартиру. Дверь открыла хозяйка.
– Риммочка, – залепетала Малькова, – чем я могу помочь? Может, денег дать? Блинов на поминки испечь?
– Огромное спасибо, но мы пока сами справляемся, – каким‑то странным голосом ответила соседка.
Элеонора опешила, а Васюкова продолжала:
– Я Мира, тетя Артема. Сестра спит, ей сделали успокаивающий укол.
Нора попыталась переварить услышанное, Мира пригласила ее на кухню и спокойно заговорила:
– Наши родители разошлись, когда мы с Риммой учились в школе. Отец был большой оригинал, неудавшийся художник, мечтал писать эпические полотна, а приходилось сидеть на ткацкой фабрике, придумывать рисунки для тканей. Марк Артемович считал себя неудачником, винил в загубленном таланте жену, Светлану Николаевну, дескать, двух девочек подряд родила, повесила мужу на горб спиногрызов, и теперь он вынужден зарабатывать на пропитание голодных ртов, а не заниматься реализацией своих идей. В конце концов мама от него ушла, с собой забрала одну дочь, меня, а вторую оставила отцу.