– Мне очень не по себе, и вообще все это крайне неприятно.
Олли примирительно вскинул ладони:
– Извините, я…
– К чему вы клоните, хотела бы я знать? – резко спросила она.
– К чему я клоню?
– Это какая-то игра? Розыгрыш? – Энни снова взглянула на фото.
Олли сделал глоток кофе. Кофе был хорош, но из-за странной реакции Энни он едва ощутил его вкус.
Повисла пауза.
– Я не понимаю, к чему вы все это затеяли. Какова ваша цель, – наконец произнесла Энни.
– Все, что я хотел сделать, – это узнать, кто такой этот старик, потому что мне бы хотелось найти его и поговорить с ним еще раз.
Энни снова пристально посмотрела на него, но на сей раз слегка удивленно.
– Вы вроде не похожи на чокнутого, Олли.
Он ухмыльнулся:
– Ну… рад это слышать.
– Но вы хотите, чтобы я поверила, будто вы болтали с Гарри Уолтерсом на прошлой неделе и сфотографировали его?
Олли пожал плечами:
– Ну да. Но…
– И вы хотите, чтобы я вам сказала, где можно его найти?
– Да, пожалуйста. Мне очень нужно с ним поговорить.
Она посмотрела ему прямо в лицо. Глаза у нее были ясные, серо-голубого оттенка, очень красивые и откровенные.
– Этот разговор, что произошел у вас с Гарри Уолтерсом… на прошлой неделе…
Олли кивнул.
– Он сказал, что раньше работал в Доме на Холодном холме?
– Да.
– А что именно он вам сообщил?
– Что владельцы – сэр Генри и леди Ротберг – попросили его присмотреть за домом. Я погуглил их имена, конечно, но нашел очень мало. Он был банкиром, и они оба умерли в 1980 году.
– Верно. Это случилось всего через несколько месяцев после того, как мы сюда переехали. – Еще один взгляд на снимок. – Это просто жутко. Вы так и не сказали мне, где его сделали.
Олли заколебался. Врать ему не хотелось – ложь могла все усложнить, потом пришлось бы громоздить одно на другое…
– Ну…
– Это точно Гарри. Но он уже умер.
– Умер?
– Да, умер… несколько лет назад. Я более или менее помню дату, потому что как раз тогда одна девелоперская компания купила ваш дом, по деревне пошли сплетни, и все заволновались. Какой-то старый дурак пустил слух, что они собираются снести его и построить на этом месте современную многоэтажку. Как бы там ни было, они всерьез взялись за ремонт и обновление дома, и Гарри вернулся туда поработать – подрядился садовником. У него умерла жена, и надо было чем-то отвлечься. И кроме того, он был правда хороший садовник – очень помог нам, когда мы только перебрались. Я от него узнала массу всего полезного о том, как выращивать овощи. – Ее лицо погрустнело. – Бедный Гарри.
Вошел кот и мяукнул.
– Чего тебе, Горацио? – спросила Энни.
Кот еще раз мяукнул, презрительно задрал хвост и вышел.
– Он как раз и умер на вашей земле, – продолжила Энни. – Там вообще произошло несколько трагедий за все эти годы. К несчастью.
Теперь Олли стало еще страшнее.
– А что случилось с Гарри Уолтерсом?
– Что лично я слышала… он вроде как работал на берегу озера. На экскаваторе – выкапывал сорняки. За пару недель до этого шли сильные дожди, и берег не выдержал тяжести машины – осыпался. Экскаватор перевернулся, Гарри выпал из кабины, свалился в воду, и экскаватор придавил его ко дну. Он утонул на глубине в фут, не больше.
– Экскаватор? Механический копатель?
– Ну да, а что же еще.
Механический копатель.
Памятник больше напоминал мавзолей и по состоянию и роскоши разительно отличался от всех остальных на этом последнем человеческом пристанище. Многие могильные камни здесь покосились и были настолько старыми, что надписи на них почти стерлись или сильно заросли мхом и лишайником.
Он прочитал все имена и даты рождения О’Хара. С лица земли вдруг исчезла целая семья. Как же они погибли? – подумал он. Возможно, автомобильная катастрофа. Очень печально, и очень их жаль. Вроде бы фамилия О’Хара смутно ему о чем-то напомнила, но мысль в голове так и не оформилась. Олли сфотографировал памятник и двинулся вперед, лавируя между могилами. Наконец он нашел то, что искал.
Простой могильный камень выглядел более современно, чем большинство других. Пожилая леди с головой, покрытой косынкой, ставила цветы на совсем – по виду – свежую могилу, через несколько рядов от Олли. Над ней все еще возвышался небольшой холмик – земля еще не успела слежаться.
Олли опустился на одно колено и сфотографировал памятник Гарри тоже. Поднимаясь, он вдруг услышал за спиной негромкий интеллигентный голос и невольно вздрогнул.
– Это ваш родственник?
Олли обернулся и увидел долговязого, худощавого, немного неуклюжего мужчину лет около пятидесяти или чуть меньше, в свитере грубой вязки с высоким горлом, из-под которого едва выглядывал воротничок священника, в голубых джинсах и черных сапогах. Его седые волосы уже начали редеть, но лицо было все еще симпатичным, хотя и несколько равнодушным и грустным, как будто уставшим от мира. Он напомнил Олли актера Алана Рикмана.
– Нет, это просто человек, которым я интересуюсь. – Олли протянул руку. – Оливер Хэркурт. Мы только что переехали в эту деревню.
– Да, в самом деле, припоминаю. Дом на Холодном холме, не так ли? Я Роланд Фортинбрасс, местный викарий. – Он ответил Олли твердым рукопожатием.
– Очень шекспировская фамилия, – заметил Олли. Еще одно странное совпадение, подумал он. Гарри Уолтерс в его сне тоже упоминал Шекспира.
– Ах да – но боюсь, у Шекспира это совсем не важный персонаж. И в его фамилии была всего одна буква «с», а в моей их две. Но в любом случае свои преимущества в ней есть, разумеется. – Викарий улыбнулся. – Люди, как правило, запоминают мою фамилию! Как вам на новом месте? Уже устроились? Я собирался нанести вам визит, чтобы представиться лично и, возможно, попытаться заинтересовать вас принять участие в некоторых видах нашей деятельности.
Дождь, который до этого едва моросил, припустил сильнее, но викарий, кажется, этого не заметил.
– Вы знаете, моя жена Каро и я как раз говорили о том, что неплохо бы нам постараться как-то влиться в жизнь деревни.
– Отлично! У вас ведь, кажется, маленькая девочка?
– Джейд. Ей совсем скоро исполнится тринадцать.
– Может быть, она захотела бы присоединиться к нашей молодежи? Она, случайно, не поет?
Олли подумал, что Джейд скорее согласилась бы выпить яду, чем поучаствовать в церковных делах.
– Эмм… я с ней поговорю.
– Нашему хору не помешали бы еще голоса. Как насчет вас и вашей супруги?
– Боюсь, мы оба абсолютно бесполезны.