Ну и ну! Неужели у того, кто обратится к местным специалистам, отрастет хвост и длинные уши, покрытые шерстью? Хотя не стоит ерничать. Украшают же стены многих детских поликлиник изображением доктора Айболита. Все забыли, что милый старичок‑то по образованию ветеринар. «Приходи к нему лечиться и ворона, и лисица», и в Африку дедуля порулил, чтобы спасти обезьян. Ну не было у него лицензии на лечение детей. Какое отношение Айболит имеет к малышам? Лично я вижу некоторую нелогичность в таком оформлении кабинетов педиатров. Но, согласитесь, назвать клинику пластической хирургии «Артемон» еще более странно.
В просторном холле сидела только девушка‑администратор. Услышав, что я приехала за Полкановым, она кивнула, убежала и через минуту привела Вадима. Он выглядел обычно. Ни кучерявой шерсти, ни усов, ни задорно поднятого вверх хвоста у него не было. Лицо не покрывали синяки, губы не опухли, кожа имела обычный цвет. Если над Полкановым и совершили какие‑то манипуляции, это осталось незаметным.
– Дашута? – удивился Вадик. – А где Лизка?
– Она задерживается, – отрапортовала я, – попросила меня отвезти тебя на съемку.
Полканов схватился за сердце, закатил глаза, отбросил со лба невидимую прядь волос, вздернул подбородок и произнес:
– Минута опоздания к тревоге. Чу! Там шаги! Не смерть ли бродит у порога? А ну как ей на ум пришло меня забрать в час ночи серой?
– Сейчас день, – возразила я, – и ты выглядишь до тошноты здоровым. Лиза тоже в полном порядке, у нее с машиной ерунда какая‑то.
– Ладно, говори, куда двигать, – перешел на нормальную речь Полканов.
Я взяла Вадима под руку и отвела к машине. Моего образования не хватает, чтобы понять, какую пьесу он сейчас процитировал. Вероятно, что‑то из Шекспира. Может, это Лопе де Вега или Мольер.
Когда мы очутились в студии, я сказала Полканову:
– Желаю удачных съемок.
– Тьфу на тебя! – молниеносно разозлился Вадим. – Разве можно произносить эти слова перед началом работы? Удачу сглазишь. Не…
Закончить фразу он не успел. Послышался взрыв. Я инстинктивно присела и прикрыла голову руками. А Вадик, вот странность, совсем не испугался. Он топнул ногой:
– Пожалуйста! Началось! Лампа лопнула! А кто виноват? Ты со своими тупыми замечаниями.
Я выпрямилась.
– Извини, не имею ни малейшего понятия о местных порядках.
– Тогда лучше заткнись, – нахамил Вадик.
– Дорогой мой, – закудахтал толстый мужчина в джинсах и измятом темно‑зеленом пуловере, выруливая из глубины помещения, – ну наконец‑то!
– Привет, Гриша, – безо всякой радости ответил Вадик, – я не опоздал?
– Самую малость, – заверил Григорий, – часа на два, не больше. Кирилл, начинаем!
– Напомните сцену, – капризно прогундосил Полканов.
– Ну, я побегу, – сказала я.
– Этта кто? – полюбопытствовал Гриша, окидывая меня оценивающим взглядом. – Твоя мама?
От негодования у меня пропал голос, а Полканов даже не улыбнулся.
– Нет, квартирная хозяйка, я поселился у Дарьи на время съемок, Лизка куда‑то подевалась, Васильева ее временно замещает.
Теперь я разозлилась так, что даже вспотела. Квартирная хозяйка? Вот здорово! И никого я не заменяю, оказала наглому актеру дружескую услугу, привезла его на съемочную площадку, нарушила свои планы, но больше никогда ему не помогу. Даже если Вадик свалится в речку, кишащую крокодилами, не протяну нахалу руку!
– Тебе нельзя уходить, – озабоченно заявил Григорий, хватая меня за руку.
– По условиям контракта Вадим не имеет права находиться в павильоне без сопровождающего лица.
– Извините, я не имею ни малейшего отношения к Полканову, – возразила я. – Приютила Вадима и Елизавету в своем особняке исключительно по просьбе Маши Мирской, я не сдаю внаем комнаты и не нанималась быть тенью артиста. До свидания.
Гриша умоляюще сложил руки:
– Пожалуйста! Если Вадик тут останется один, меня сожрут юристы.
– Давай убьем всех адвокатов, – предложила я.
– Отлично сказала, – обрадовался Григорий, – я придерживаюсь того же мнения.
– Это Шекспир, – пояснила я.
– Гениально, – закатил глаза Гриша, – написано сто лет назад, а современнее некуда.
Я хотела напомнить режиссеру, что Шекспир родился в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом, а умер в тысяча шестьсот шестнадцатом году, а вовсе не столетие назад. Но потом решила не демонстрировать знаний, полученных во время курса зарубежной литературы. Твердо решив уйти, не обращая внимания на стенания Григория, я сделала шаг в сторону и услышала звонок телефона. На противоположном конце провода опять оказалась Лиза.
– Дашута, забыла тебя предупредить…
– О том, что Вадика нельзя оставлять одного под софитами? – перебила я.
– Пожалуйста, побудь там полчасика, – взмолилась Лиза. – Ну куда тебе спешить, а?
Мое терпение лопнуло.
– Но у меня полно дел!
– Ерунда, – зачирикала пресс‑секретарь, – я попала в аварию! Знаешь небось, как долго ждать гаишников! Но уже все, я оформила протокол и несусь в студию.
– Надеюсь, ничего страшного? – испугалась я.
– Мелочь! – возвестила Лиза. – Я врезалась в бетономешалку! Лоб в лоб! Хлоп! И откуда чертова бандура вырулила! Пустая была дорога, и вдруг! Бумс!
– Бетономешалка! – в ужасе закричала я. – Ты жива?
– А кто сейчас с тобой беседует? – хмыкнула Лиза.
Я перевела дух.
– Что с тобой?
– Колесо спустило, – весело заявила она. – Лучше спроси, что с идиотским «миксером»! Он вдребезги! Запчасти разлетелись по всей дороге! Выглядит прикольно.
Я вспомнила крохотную «букашку» Лизы и пришла в ужас.
– Говорю же, ерундовина, – тараторила глупышка, – гаишники дураки, прилетели стаей! Я очень нервничаю! У меня сердце болит.
– Немедленно потребуй, чтобы «Скорая» доставила тебя в больницу, – воскликнула я.
– За Вадика волнуюсь, – уточнила Лиза. – Очень прошу, побудь с ним!
– Конечно, – заверила я ее, – никуда не уйду.
– Ты настоящий друг, – восхитилась Елизавета, – буду максимум через час.
Я засунула трубку в карман и повернулась к мужчинам.
– Хорошо, я остаюсь. Лиза угодила в аварию, столкнулась с бетономешалкой.
– Вот и отлично, – потер руки Григорий, – можно работать. Вадик, ты помнишь суть?
– Естественно, – ехидно ответил тот, – я пока еще не впал в маразм.
– Он от бабушки ушел, он от дедушки ушел, кто он? – дурашливо пропел Гриша. – Вадя, отвечай! Он кто?
– Колобок, – рявкнул Полканов, – мне надоели твои шутки.
Режиссер похлопал его по плечу.
– Неправильно, зайка. От бабули и дедули ушел ум. Шутка.
– Вы не поняли? Лиза угодила в ДТП, – повторила я, – она врезались в бетономешалку.