Никогда не подслушиваю чужие разговоры, ну разве только в самых крайних случаях, и сейчас настал именно такой. Что хочет скрыть от меня полковник? Зачем он вызвал кандидата сумасшедших наук? Есть замечательный способ узнать подробности! Наивный Дегтярев полагает, что подслушать можно только из коридора! О, как он ошибается. В его спальне есть камин, второй стороной он выходит в библиотеку. Если сесть там в кресло, то будет замечательно слышно все, о чем говорят в соседней комнате.
Не теряя ни минуты, я заняла нужную позицию и стала незримой свидетельницей диалога толстяка с психиатром.
– Доктор, я схожу с ума, – заявил полковник.
– Кто может определить грань между нормой и безумием! Если вдуматься, то поймешь: все человечество психически нестабильно, – философски заявил врач.
– У меня глюки, – продолжал Дегтярев.
– Мыши, зеленые человечки? – заинтересовался Петр Ильич.
– Подушка, – коротко ответил полковник.
– Кто? – изумился психиатр. – Это которая под голову?
– Нет, треугольная, коричневая, ползает по комнате. Вчера была одна.
– А сегодня?
– Их стало много, но остальные маленькие, крохотные, словно инопланетяне из фильма «Кошмар планеты Ру».
– Значит, сначала была одна, а затем она раздробилась?
– Нет, – занервничал толстяк, – крупная осталась, и, похоже, она им мать. Лежу себе тихо, читаю и вижу, вползает из коридора, звук издает – чавк, чавк, чавк!
– Чмок, чмок, чмок, – ожил врач.
– Нет! Чавк, чавк, чавк!
– Ладно, не волнуйтесь, – с ангельским терпением повторил Петр Ильич.
– Не верите мне?
– Что вы! – заегозил психиатр. – Обычное дело, входит подушка и говорит: «Чмак, чмак». Сто раз подобное видел, они и ко мне являются. Чмак, чмак!
– Чавк!!! Чавк!!! – заорал Дегтярев.
– Мариночка, дай микстурку! Да не больному, смажешь клиническую картину, а мне, – распорядился Петр Ильич. – Значит, чавк, чавк! А дальше?
– И тут они к ней ринулись! Со всех сторон!
– Кто?
– Подушата! Мелкие, я плохо без очков вижу, – признался Дегтярев, – со всех лап понеслись!
Я поудачнее уместилась в кресле, интересно, где у улитки лапы!
– Она им мать, – бубнил толстяк, – они ей дети!
– О! – воскликнул Петр Ильич. – Вот и репа!
– Вы о чем? – осекся приятель.
– В смысле корень. Репа – корешок. Понятно?
– Вообще ничего! Доктор, я псих?
– Ну что вы, голубчик! Просто вы попали в трансцендентальную яму транспораженного измененного сознания.
– Естественным путем?
– А можно вылезти через нос? – обозлился полковник. – Или через ухо?
– Дружочек! Ваша агрессия говорит о глубоко запрятанном комплексе материнского отторжения вкупе с обострением эдиповой шишки. Родить можно и посредством кесарева сечения.
– Я не в курсе деталей.
– Мама не говорила о родах?
– Нет!
– Никогда?
– Нет!!
– Или вы отторгали информацию?
– Нет!
– Хм! Ясно! Потеря эмоциональной связи, отсюда и навязчивые видения.
Родить можно и посредством кесарева сечения.
– Я не в курсе деталей.
– Мама не говорила о родах?
– Нет!
– Никогда?
– Нет!!
– Или вы отторгали информацию?
– Нет!
– Хм! Ясно! Потеря эмоциональной связи, отсюда и навязчивые видения. Эллипсовидное сознание, искривленное наподобие дуги Вольта, сильно затрудняет протекание чистой психики по каналам, вследствие этого…
– Доктор, я ни черта не понимаю, – взмолился Дегтярев, – попроще, пожалуйста.
– Но примитивнее некуда! Ладно, вы страдали от отсутствия материнской любви, поэтому сейчас и видите подушку, она символизирует вашу мать!
– Вашу мать! – рявкнул полковник. – И как долго эта мать тут ползать будет?
– Голубчик, – запел Петр Ильич, – давайте поговорим! Вам плохо! Вас не понимают.
– Да, – подтвердил Дегтярев, – верно.
– На работе тупые морды.
– Не все! Но встречаются идиоты, – решил быть справедливым полковник.
– Дома авторитарная жена и насмешливые дети, они не уважают отца, налицо конфликт поколений. К тому же у вас были тяжелые роды, определившие отношение с матерью: она не могла простить вам физических страданий, отдаляла вас от себя. Вы переживали, закрылись панцирем равнодушия, о‑о‑о!
Донеслось всхлипывание, я прикусила губу. И как прикажете поступить? Дегтярев на самом деле решил, что у него видения! Лучший способ успокоить полковника – это продемонстрировать ему Джульетту вместе с улиточками и покаяться:
«Прости, дорогой, я не хотела скандала, вот и скрыла наличие брюхоногой. Знаешь, на свете существуют гигантские улитки! Ты совершенно нормален, а доктор натуральный псих! Довел тебя до слез».
Я вскочила из кресла, никогда за долгие годы нашего знакомства я не видела полковника рыдающим. Да, он легко выходит из себя, частенько орет на окружающих, топает ногами, может наговорить глупостей, но жалобно всхлипывать! Между прочим, это я виновата в произошедшем.
– Петр Ильич, успокойтесь, – внезапно сказала Марина.
– Он чего‑то не то говорит, – перебил медсестру полковник, – у меня нет ни детей, ни жены.
– А эта страшненькая тетка в джинсах, она кто? – поинтересовалась Марина. – Я думала, она ваша супруга.
– Даша мой лучший друг, не более того, – заверил Александр Михайлович, – давайте успокоим доктора, а то он так рыдает, что кровь стынет!
– Петр Ильич, идите умойтесь, – приказала медсестра, – вон там ванная!
Всхлипывания стали удаляться, потом прекратились вовсе.