Что надо?
– Джинсы, кроссовки, белье и деньги, хоть немного. У меня вот‑вот будет голодный обморок… Стой, у твоей соседки дочка‑подросток…
– Ну и что?
– Собери вещи в сумку и отнеси к ней. Попроси ее завтра подъехать к старому рынку. Я буду ждать на остановке в одиннадцать утра. Сможешь устроить?
– Наверное. Если девчонка не на даче.
– Сама не приезжай. Я все равно к тебе не подойду. Девочка меня узнает?
– Наверное, если ты не очень изменилась.
– Очень. На всякий случай я в голубом костюме. Вид бомжихи со стажем.
– Я сейчас же пойду к соседке. Ты позвонишь?
– Если удастся. Итак – завтра в одиннадцать.
Я повесила трубку, испытывая нечто похожее на облегчение, и зашагала к пустырю. Пролезла в дыру в заборе и ошарашенно замерла. Трое мужичков деловито копались в куче мусора. Я‑то считала, что пустырь всецело принадлежит нам, и вдруг такая незадача. Я торопливо вернулась назад и немного побегала вдоль забора. Интересно, надолго они там? А что, если наша хижина им тоже приглянулась? Однако решать спорный территориальный вопрос с тремя мужиками вряд ли стоило. Я спустилась в овраг, устроилась в кустах, положила голову на согнутые колени и попробовала себя утешить… но не знала чем. Взглянула на часы. Они опять стояли. Конечно. «Нельзя было смазывать их сливочным маслом». – «Уверяю тебя, масло было самое свежее». Я фыркнула, покачала головой и громко произнесла:
– Задом наперед, совсем наоборот!
В кустах я сидела, должно быть, не меньше часа, костюм окончательно промок и стал похож на половую тряпку. С трудом поднявшись, проковыляла к дыре и с любопытством взглянула на пустырь. Сейчас я была бы рада даже нашей хижине: сверху не капает, и можно вытянуться на нарах. Мужиков не было видно, но это не значило, что они ушли: ничто не мешало им рыться с Другой стороны огромной кучи. И тут я увидела Дениса, то есть я очень надеялась, что это Денис, хрупкая мальчишеская фигура мелькнула в дальнем конце пустыря, а я закричала:
– Денис! – и полезла в дыру. Грязи прибавилось, я торопилась, ноги скользили, я не удержалась и хлопнулась в самую лужу, замирая от отвращения. – Денис! – снова закричала я в отчаянии, он вынырнул откуда‑то слева и проворчал:
– Ну чего ты орешь?
– Слава богу, – обрадовалась я. – Я так беспокоилась.
– Ты будешь в луже сидеть или все‑таки встанешь?
– Может, подашь мне руку? – неуверенно попросила я.
– Еще чего. Посмотри на свои.
– Ну и черт с тобой, – обиделась я и кое‑как поднялась. – Где ты был?
– По делам отлучался, – ответил он. – А тебе чего на месте не сиделось? Ты хоть видела, на кого похожа?
– Где я могу увидеть, вернее, в чем?
– Имей в виду, воды две бутылки, то есть три литра на все про все. Как ты будешь отмываться, ума не приложу.
Мы вошли в хижину, я потянула носом и учуяла запах съестного.
– Что это? – спросила, повертев головой.
– Колбаса и курица копченая.
– Откуда? – удивилась я.
– Из магазина. Откуда ж еще?
– А деньги? Где ты деньги взял? – Денис презрительно фыркнул и отвернулся, а я на него накинулась:
– Ты их украл? Украл? Ах ты, воришка! – Я попыталась схватить его за шиворот, но он легко увернулся.
– Руки вымой… Навязалась на мою голову…
Используя какую‑то тряпку вместо мочалки, я отмыла руки в луже по соседству с дверью хижины, а потом сполоснула водой из пластиковой бутылки.
Попробовала оттереть костюм, но быстро убедилась, что это бесполезно.
– Куда тебя носило? – спросил Денис, когда я вернулась. – Чего здесь не сиделось?
– Я за тебя волновалась, это раз. А еще позвонила подруге. Завтра мне передадут одежду и деньги. Так что воровать было необязательно.
– Завтра, – присвистнул Денис, – а сегодня что, с голоду помирать?
– За один день от голода не умрешь, и нечего выдумывать. А воровство отвратительно и, между прочим, опасно. За него в тюрьму сажают.
– Сначала поймать надо. И не каркай.
Я устроилась на нарах, подтянув ноги к животу и пытаясь согреться. Денис извлек из дальнего угла шерстяное одеяло и, держа его в руках, направился ко мне.
– Да, немного намокло, но все равно лучше, чем ничего.
– Откуда? – еще больше удивилась я. – Неужто тоже украл?
– Чего заладила? Ну, украл. И не одно, а два. На первом этаже на балконе висели. Дураком надо быть, чтоб не воспользоваться. Жалко, подушку никто не приготовил.
– Странные все‑таки люди, – заметила я. – В такую погоду одеяла на балконе сушат. А ты их точно с балкона свистнул?
– Отстань. Можешь и второе взять, пока я занят. – Он быстро собрал на стол, нарезав перочинным ножом колбасу и хлеб, и удовлетворенно заявил:
– Угощайся, брат приехал.
Есть ворованное нехорошо и, вне всякого сомнения, непедагогично, но я решила оставить педагогику до лучших времен и налегла на колбасу. Денис торопливо ел, поглядывая на меня, потом сказал:
– Конечно, другую одежонку тебе раздобыть надо. Выглядишь ты, чуднее не придумать… А подруга твоя не засыпется, нет?
Я посвятила его в свой план, он кивнул, вроде бы оставшись довольным моей сообразительностью.
– Чайку бы горячего, – мечтательно заметила я.
– Можно костер развести, здесь в домушке. Теплее будет, и воды согреем. Ящиков сломанных полно.
– Бесполезно, все сырое, кроме ядовитого дыма, ничего не выйдет.
– Плеснуть бензинчику, заполыхает.
– Ага, и сгорит к чертовой матери…
– Можно и поаккуратнее…
– Если, конечно, выложить очаг из камней, то вполне возможно.
– Камней здесь сколько угодно.
– А бензин?
Денис презрительно усмехнулся:
– А бензин в каждой тачке, нашла проблему.
– Опять воровать? – нахмурилась я.
– Ладно, давай жить честно… вроде бы ты горячего чая хотела?
– Все равно заварки нет, – попробовала я утешить себя.
– Есть, – заявил Денис, а я вздохнула. Мы натаскали камней и соорудили очаг.
– Дверь придется держать открытой, – сказала я. – Не то задохнемся.
Принесли ящики и с полчаса их крушили, используя как руки, так и ноги. Работа пошла мне на пользу. Я согрелась и повеселела. Попробовали развести костер, но ничего из этого не вышло: пачка из‑под сигарет сгорела, дровишки наши чуть подымили, на этом все и кончилось.
– Без бензина дело дрянь, – заявил Денис. – Стемнеет, сбегаю. Ты пока воды набирай, а я поищу консервных банок.
Банку он нашел раньше, чем я набрала воды. В другое время при мысли, что я буду что‑то пить из такой посуды, я бы завалилась в обморок, но не сегодня. Сегодня я нашла тряпицу и по мере возможности отмыла банку от грязи. Она была большой, кажется, из‑под томатной пасты, и вполне могла сойти за чайник. Побродив еще немного, Денис разжился шлангом, бутылкой с широким горлом и радостно заявил:
– Порядок, как начнет темнеть, схожу за бензином Мы покурили, сидя у открытой двери, и я сообщила Денису о том, что обнаружила на свалке конкурентов.